Наша земля – дышит

Каких людей на свете больше – добрых или злых?

Выходим мы с Валиком и Славкой со школьного двора, идём через тот двор, где Славка с Валиком живут. Думаю, ну, что бы им не пойти домой? Вон Валиков подъезд, вон Славкин. Но нет, они вместе со мной через свой двор на улицу выходят – даже портфели не занесут. Когда же я проведу эксперимент? Я ведь уже который день в школу хожу со старым своим портфелем и книжки не беру – вдруг, как папа говорил, оставлю портфель, а он ко мне больше не вернётся. Я только дневник в портфель кладу, чтобы удобней было определить, кто я и в какой школе, – ну, кому портфель надо вернуть. А если кто-нибудь захочет присвоить мой портфель вместе с дневником, то мне не жаль. Тем более теперь. На каждой странице: «Мальчик не имеет своего учебника!», «Уважаемые родители! Купите Коле учебники!» Нет уж, такой дневник я и сам куда-нибудь дену. Сразу в июне, вот только каникулы начнутся. А то вдруг потом забуду. Вырасту, будет у меня сын, найдёт он мой дневник и скажет:

– Эх ты, а ещё мой папа!

Конечно, до июня ещё три месяца, но если что – не жалко мне расстаться с дневником. Да только как при Валике и Славке портфель оставишь? Мы втроём покупаем мороженое, а после они идут со мной на остановку. И ждут автобуса, хотя им ехать никуда не нужно.

Автобуса, как всегда, нет.

Тут Валик толкает меня в бок и говорит:

– Гляди, что это?

А это собака идёт по тротуару, качается на тонких лапах… Морда нелепая, сразу видать, что беспородный. И грустные глаза так смотрят на тебя, что сразу и засмеяться, и заплакать хочется. Сколько вокруг собак, а мало увидишь таких нелепых мордочек. Да это же мой Кактус! Похудел, шерсть, кажется, ещё длиннее стала, и меньше её, как будто. Лохмы как иголки во все стороны торчат. А в одном месте сбоку шерсти нет, там страшное чёрно-красное пятно. Гляжу я, а там у него как будто яма, а в яме всё кое-как залеплено чёрным и красным пластилином. Я так и подумал сперва, что это у него пластилин.

– Вот это рана! – говорит Валик. – Внутренности видать.

Я прямо обалдел. Этот бугристый грязный пластилин – Кактусовы внутренности?

– Жгли его, – Славка говорит. – Шерсть вокруг болячки обгоревшая.

А Кактусу хоть бы что. Тычется мне в коленки, радуется.

Взяли мы деньги, сколько у нас было, купили триста граммов колбасы – он как накинулся на неё!

– Понятно, изголодался, – говорит Славка. – Они, пока болячки лечат, ничего не едят. Только травку специальную.

– Откуда ты знаешь? – спрашивает Валик.

Я в книжке читал.

Тогда я говорю:

– Совсем, что ли, с ума сошёл? Откуда зимой травка?

А с Кактусом надо было что-то делать. И мы решили повести его к ветеринару.

Ветеринара мы не сразу нашли. Спросили у какого-то человека, где ветеринарная больница, а он как начнёт смеяться:

– Вам, – говорит, – с вашим чемпионом не к ветеринару, вам в спецавтохозяйство нужно.

– А что это, – спрашиваю, – спецавтохозяйство?

А человек уже дальше идёт. Мне не отвечает.

Славка говорит:

– Не знаешь, что ли? Это контора, которая вылавливает бродячих собак.

Валик тогда удивился и спрашивает:

– А Кактус разве бродячий?

Славка говорит:

– А что, скажешь, Колькин собственный?

Нашли мы всё-таки ветеринарную больницу. Доктор там Кактуса осмотрел, присвистнул.

– Вот надо же, – говорит, – зверьё!

А после говорит:

– Если ваш пёс до сих пор не умер, теперь уж не помрёт!

Валик говорит:

– У него внутренности торчат!

А доктор:

– Это не внутренности. Это у него так рана затянулась. Её зашить бы сразу, эту рану, вон какая здоровенная была. А сейчас он уже сам себе помог. Видите? У него новые ткани нарастают.

– Что нарастает? – спрашивает Валик.

А Славка отвечает ему:

– Ткани! Не видишь?

Я спрашиваю доктора:

– Так мы тогда пойдём?

Он говорит:

– Смотри получше за своей собакой. Чтобы ей опять какой-нибудь подонок бок не подпалил. Или чтобы её спецавтохозяйство не забрало.

– Это не его собака, – встревает Славик. – Ему родители не разрешают домой собаку. А Кактус его только возле школы ждёт и на остановку провожает.

Доктор тогда принёс ошейник – старый такой, потёртый ремешок, и застегнул его на шее у Кактуса.

– Хоть так, – говорит.

А после подумал и сказал:

– Давайте-ка я сделаю ему укол. Для профилактики.

И увёл Кактуса за дверь. Оттуда вскоре повизгивание раздалось – больно, видать. Вышли мы из ветеринарной больницы, а Кактус на нас и не глядит. Обиделся, пошёл куда-то за дом, в чужие дворы. Мы звали его, звали, а он не обращает внимания. А мне уже пора домой. Сегодня же среда. По средам к нам в посёлок машина с молочной кухни приезжает. И все, у кого есть младенцы, как наша Юлька, выходят на дорогу с бутылочками. Пустые бутылки в машину отдаёшь, и тебе тётя Катя оттуда новые даёт – с молоком, с кефиром. И я маме обещал машину встретить.