Точильщик

– Нет, но положение его очень тяжелое.

Кожоль рассказал все, что он смог узнать.

– Что за люди, напавшие на него? – продолжал расспрашивать аббат.

– Не знаю. Известно только то, что на месте драки остался обезображенный труп одного из бандитов.

Аббат задумался.

Минуту спустя он спросил:

– Знаете ли вы о деле, порученном Бералеку?

– Кое-что он мне рассказал.

– Это правда, что вы друзья детства и что между вами но было тайн?

Кожоль собрался защищать Ивона, но аббат не дал ему заговорить.

– Но, граф, я не осуждаю вашего друга хотя бы потому, что именно благодаря этому мы можем найти его след, – произнес Монтескье, угадавший мысли Кожоля.

«Он прав, – подумал Пьер, – как бы я его теперь мог найти иначе!»

– Как вы считаете, кто мог его подобрать? – спросил аббат.

– Не знаю. Вначале я думал, что это был приказчик. Но потом я понял, что незнакомый спаситель положил его на крыльцо, а хозяйка этого магазинчика приказала приказчику заняться им.

– И вы уверены, что шевалье действительно в этом доме?

– Убежден. Но они боятся признаваться в этом.

– Слушайте, граф… Сейчас вы дойдете до бульвара и подождете меня там. Я осмотрю пока дом и решу, что нам делать дальше.

Кожоль направился к бульвару. Дойдя до него, он обернулся.

Улица Монблан была перед ним как на ладони. Он увидел аббата, все еще читающего объявления. Затем тот двинулся к нему тем же мелким старческим шагом.

Поравнявшись с домом под номером двадцать, аббат, не замедляя шага, поднял глаза и увидел вывеску. Она состояла из трех слов: «Косметический магазин Сюрко». Аббат заметно вздрогнул и ускорил шаг навстречу Кожолю.

– Господин Кожоль, считаете ли вы, что обязаны мне повиноваться? – спросил он.

– Безусловно!

– Тогда я требую, чтобы ваш друг оставался в этом доме, а вы без моего разрешения не пытались добраться до него.

Кожоль сделал нетерпеливое движение.

– Я вам приказываю, сударь, в интересах дела, которому мы оба служим. Во имя короля, – добавил аббат.

Молодой человек молча поклонился и двинулся в путь. Аббат бросил еще один взгляд на дом Сюрко и весело прошептал:

– Еще никому не удавалось избежать своей судьбы. Там или здесь, но Бералеку на роду написано быть соблазнителем ради торжества королевского дела!

Глава 9

Если даже осужденный на смерть имеет возможность проклинать своих палачей, то и подчиненный, естественно, имеет возможность возмущаться распоряжениями начальства.

Граф Кожоль, возвращаясь в отель, яростно ругал Монтескье.

– Черт побери! Какая польза может быть для нашего дела от того, что Ивон будет сидеть в этой пудренице? Ладно бы только это. Так еще я не могу его видеть! Приказ, видите ли! С каким бы удовольствием я сейчас намял кому-нибудь бока!

В эту минуту над его ухом раздался рев:

– Да здравствует Директория!

Это был почтенный Жаваль, который, завидев издали своего жильца, таким образом свидетельствовал ему свое почтение.

При этом оглушительном реве разъяренный Кожоль обернулся.

Трактирщик, приготовивший улыбку, позеленел и затрясся.

– Ладно, Страус, у меня волчий аппетит. С самого утра я еще ничего не ел. Поворачивайся поживее, а то у меня кошки скребут в животе!

– Вы сядете за стол, не повидавшись с господином, который уже час ожидает вас? – спросил Жаваль.

– Что? Меня ждут?

– Да. Гость правильно назвал вас – шевалье Бералек.

Кожоль вспомнил, что для трактирщика он был Бералеком.

«Ну и дела, однако, это становится забавным, – подумал Пьер. – По крайней мере, я убью время, пока аббат разрешит мне увидеться с другом».

– Так говоришь, что меня ждут наверху?

– Да, в вашей комнате.

– Хорошо, сейчас я поднимусь.

– Может, вы все-таки сначала пообедаете. Ведь завтрак, обед и ужин внесены в счет за комнату! – кричал Жаваль графу, который уже взбегал по лестнице.

Граф толкнул дверь и увидел гостя.

«Ну и рожа», – подумал Пьер.

Низкий лоб, тонкий рот почти без губ, глаза, прикрытые опущенными веками, угрюмое, сонное выражение лица. В глазах выражение хитрости и жестокости.

Посетитель сделал несколько шагов к графу и тихим голосом спросил: