Дневник наблюдателя

Дневник наблюдателя
Faeton Ol'bers

Молодой учитель, мечтающий о жизни рок-музыканта, наблюдает за вами через свои очки. В «Дневнике Наблюдателя» мы читаем о взрослении человека, скрывающегося за именем Фаэтон Олберс, видим его общение с богом и миром растений. Он столько всего делает не для себя, а в угоду другим людям, что решает создать в своей голове новую вселенную, в которой, в первую очередь, он будет счастлив сам. Мы говорим с автором в его записях, когда никого нет рядом и, кажется, что он понимает нас как никто другой. Книга содержит нецензурную брань.

Дневник наблюдателя

Faeton Ol'bers

Знай, то, что тут происходит – это и есть искусство, мы обречены служить ему. Будь то кисть или перо, карандаш с линейкой, струны или клавиши.

Мы наполняем один кувшин.

Мы черпаем из одного ручья.

Имя ему – уважение.

© Faeton Ol'bers, 2019

ISBN 978-5-0050-1779-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1 Дневники

«Право, изящный стиль подобен шёлковому полотну, зачастую прикрывающему экзему.»

А. Камю

Декабрь’18

1

Я сижу за роялем, 9 утра, жду учеников. Локти опираются на инструмент со звуком «унн ёёу». Я несколько раз повторяю его, пытаюсь услышать звук в буквах. Музыка и литература, кажется, никак не связаны.

Можно сколько угодно слушать Губайдулину, шестидесятников или The Cure и научиться играть похоже, слышать похоже, видеть те же скрябиновские цвета. Наблюдать за течением осени, каждый лист – цветок, и проходить мимо. Всюду проходить мимо, наслаждаться и останавливаться. На третьем этаже слышно, как открывается дверь в парадной, дети бегут: я хочу спрятаться в шкафу или за рояль, таков Ваш учитель – он боится вас сам.

Собирать грибы в лесу и забывать их на лавочке, ловить рыбу и отпускать её. Мы столько всего делаем не для себя, но в угоду, что кажется мир вот-вот разорвётся от почтения и великодушия. Я иду домой в полночь, пинаю листья, и вижу как пьяницы разбивают фонари – им слишком светло сегодня. Напрасно, это сияет моя душа.

Трудно заметить с какого периода обезличенное стало частным, моё мнение подстаивается под мнение других, теперь не идёт вразрез. Всё время помню о том, что внутри – море без конца и края, в нём не за что уцепиться, ни якоря, ни кораблей. Делать на радость другим: мне не сложно, и пусть будет так, и не иначе. Улыбки и довольства останутся с вами, а мне соломенная веточка, что после тоже превратится в песок. Никаких реакций и благодарностей, пускай обращается в прах; я заполню адрес и запомню дорогу домой. Вокруг лес: густой, водяной и мокрый. Краеугольный камень положит начало полярного круга и всех воображаемых линий на горизонте Рованиеми. Считаю минуты, обращаю в часы; сколько ещё нам осталось до бога? Может быть, мой бог – это Санта Клаус, его зовут ещё красивее – Йелоупукки, он живет в Лапландии, катает меня на хаски и тоже избегает людей.

2

Что я делаю? Всё время тяну кота за хвост. Не умею поставить точку, пока не выдохнусь или не решит кто-то за меня; спрашиваю, ищу совета, хотя сам знаю ответ. Не умею забрать вещи и уйти, забываю «стоп слово», даю себе обещания и не выполняю их.

Зачем было сегодня вести урок, если я не хотел приходить? За время работы в школе, она надоела мне, исчерпав себя ещё летом, не нужно было возвращаться к этому, нужно было идти дальше. Каждый раз я прихожу сюда и думаю, что этот день последний; потом прихожу вновь и вновь. Прихожу и кичливо смотрю на эти глухие стены, на свой учительский стол, на маленькое серое окно наверху: никакого духа свободы. Совсем недавно я слышал об этом, помнил, но придя сюда забыл где.

Добрая волшебная сказка вчера рассказывала мне историю о море и маленькой девочке, а сегодня я мучаю детей, себя тоже. Тяну резину, делаю из неё занятия. Сегодня из меня никто не вышел, никакого учителя здесь нет.

Заключил сделку с самим собой, договорившись, что приду сюда сегодня только если в перерыве между уроками для детей по гитаре куплю себе пива и буду учить соло Сантаны, писать сюда свои ощущения и ждать. Конца рабочего дня, перерыва, недели, когда я окончательно взъерепеню и пойду дальше по своему пути.

***

Тогда я ещё не знал, что пройдёт несколько моментов времени, и мои «сделки с самим собой» станут требовательнее и искушеннее, что я буду просить себя, умолять в далекой чёрной глубине собственного космоса не курить перед работой в чертовы 8 утра, не мастурбировать всю ночь до потери сознания. Длинная дорога по железному Мёбиусу метро и корпоративный автобус предвещают мне встречу с коллегами, которые захотят поговорить рано утром. И каждый раз я прячу взгляд и бегу.

Но сначала обо всем по порядку, как всё это начиналось:

Октябрь’13

5 лет назад

«В аптеке было два клиента, которым нужен был аспирин и таблетки от желудка. Они заплатили, но никак не могли уйти, и рассматривали витрины, продлевая минуту чуть менее скучную, чем другие минуты у них дома».

Хулио «хорошо-сказал» Кортасар

Я жду поезд, и у меня есть ещё 7 часов. Cадясь на экскурсионный автобус, еду по бесчисленному количеству самых разнообразных церквей.

Хорошо ещё, что закрыты аптеки, иначе бы я точно знал как скрасить дотошное время.

Позже:

Минуя утренние позывы встать в уборную, я мастерски проспал половину рабочего дня. Зарядившись по полной: свежесваренное кофе и чумная травка, затянув детский рюкзачок, я собрался на работу. Взял с собой Эдгара По.

Некоторые люди смотрят в метро на меня и на книгу, едва соединяя наши образы вместе. Внешность застенчивого подростка позволяет доходить до состояний полного отсутствия (хорошо, ноги сами умеют ходить), даёт возможность переместиться в свой привычный насиженный мир образов. Создавать совершенно безмятежный вид вовсе не дурно: занимаюсь своими вещами, строю мосты и жгу избы в голове. Что вы делаете, когда остаетесь наедине с собой?

3

Смысл наших поступков – не более чем ересь, которую каждодневно придумывают люди в происках гордости и зависти за их жизнь. Я благодарен тебе, бог, что этот смысл мне неинтересен и не вовлекает себя в мой рассудок. Пожалуйста, не отвечай мне ни на какие вопросы, не помогай мне в слабости и не облегчай дорогу в пути, я очень надеюсь, я молюсь, что смогу всё сделать сам. Не покидай меня, я чувствую это прикосновение настолько сильно, мне горячо, что пора бы выключить душную печку в этом офисе, она теперь ни к чему. Почему мне кажется, что у нас осталось так мало времени?

Все мои самые трепетные чувства ребёнка я посвящаю тебе. Мне всего 20 лет, и я лечу кометой посреди одинокой вселенной, но я уверен: для тебя это не срок. Как ты относишься к времени? Этот старик еще навещает тебя?

Мне кажется, что я слышу от тебя подсказки, или эти ответы придумываю я сам. Я счастлив и премного благодарен, все яблоки мира отдаю тебе, они и так твои, вот, держи их. Твои ладони настолько теплы и млады твои уста, что, несмотря на долгий век, ты все ещё такой же юнец, как и все мы в этом мире.

Мы движемся с непреодолимой скоростью к вечности, крутимся вокруг и больше всего надеемся увидеть твою улыбку в конце. Мне хочется сказать за все человечество и за себя, что ты – самая большая победа, которую нам только пришлось испытать.

Спасибо тебе.

4

Прошло больше года, а я так и не написал тебе письма. Ни одного.

Ни одного росчерка, ни одной поправки, помарки, ремарки. Какая к черту разница? Я не написал ни одного письма, хотя давал обещание самому себе ежедневно писать тебе письма. Знаешь, все эти обещания тщетны, бестолковы, они никогда не исполняются. В отличии от надежд, которые рождаются с безумной скоростью, жаль, что рождают они только себе подобных. И теперь, по прошествии года, я все так же настроен тебе писать.

Ты – вымысел, безучастность моего сознания, излишек воображения, аппендикс, который ни в коем случае нельзя отрезать. Знаешь, я всё ещё тот бесовщик.

Все-таки, я пробовал и написал тебе несколько писем. Их теперь тысячи. Часть из них неотправленные, часть я сжёг потоком огненных слез. Другую часть не донёс до почты, они промокли под московским дождем. Ты же любишь все абстрактное? Сможешь простить меня за эти бесконечные мысли? Мне по-прежнему кажется, что их пишу не я. Кто-то стоит за этой инициацией. Пожалуйста, инициируй и меня тоже. В следующей жизни я хочу быть письмом, которое обязательно дойдёт до твоего адресата, не затеряется почтой, не порвётся, не передумается и перепишется, оно дойдет до тебя и почувствует, что ты держишь его, что ты жив и здоров. Что у тебя всё хорошо. Я очень надеюсь на это. Лови еще одно письмо от меня.

Это оно,

первое или последнее.