Третья Сила

«Точно, ничего не понимает… – подумала Пан Линг. – Кто же теперь всего доброго желает?»

* * *

Дэвид Келли лежал в гамаке и читал книгу. Но чтением это можно было назвать с большой натяжкой. Уже битый час профессор силился понять прочитанное, но толку не было. Дом Дэвида, находящийся на самом берегу Атлантического океана, располагал к отдыху и покою; сюда не долетал шум Бостона, до которого было рукой подать – всего каких-то двадцать миль. После ультиматума Келли впал в странное оцепенение: он слышал, видел, ощущал, но всё это будто обтекало его, не проникая внутрь.

– Ты слышишь меня, Дэйв? – встревоженно дотронулась до его руки жена.

– А, что? А… это ты, Мэри. А я тут читаю.

– Слушай, Дэйв, нельзя так! Возьми себя в руки. Нельзя поддаваться отчаянью!

– Мне иногда жаль, что я не родился женщиной. Вы удивительные создания! Ваши адаптивные способности к постоянно меняющимся условиям просто поразительны. Вероятно, именно им человечество обязано своим существованием на Земле. Недаром вначале был матриархат. Если бы случилась Третья мировая – на планете остались бы только скорпионы, черепахи и женщины.

– Не груби! Я не сказала ничего плохого. Хочешь, можем в город смотаться. Машина у нас бронированная, можно рискнуть.

– Ты думаешь, развороченные магазины и склады, банды молодчиков и толпы пьяных могут развеселить меня? Господи, подумать только – всего два месяца, и сотни лет строившееся государство разрушено до основания. Президент в бункере пропивает последние мозги, миллиардеры сдуру забрали свои деньжата из банков и теперь сходят с ума от страха; заводы стоят, народ голодает. Генералы самонадеянно уверены, что с помощью силы смогут навести порядок, но их куриным мозгам не дано понять – железная дисциплина в масштабе страны невозможна. Процветают только церкви, синагоги да мечети. Всё-таки, как ни странно, они были правы – конец света не за горами…

– Тише, тише, дочку разбудишь!

– Она ещё спит?

– Кэти вчера поздно вернулась.

– А чем она занимается?

– Дэвид, честное слово, не знаю. Запирает свою комнату, даже когда выходит в туалет. Но, кажется, работает. Во всяком случае, не пьёт.

– Хорошо, хоть она ещё способна работать. Скажи, Мэри, в тебе осталась хоть какая-то надежда?

– Конечно, дорогой, конечно! Всё будет хорошо, вот увидишь.

* * *

Мотор самолёта послушно гудел. Эдвард Хаксли сидел за штурвалом. Годы, проведённые в армии, не прошли даром: он наслаждался полётом. Едва оправившись от первого шока, вызванного инопланетным сообщением, Эдвард решил действовать. Ему пришла в голову блестящая мысль – объездить весь свет и сделать серию репортажей о человечестве накануне катастрофы. Он купил за бесценок крохотный, но юркий и быстрый самолётик и мотался теперь по всему свету. Слава богу, границы везде были открыты. Со дня сообщения никому из правителей не пришла в голову мысль о захвате чужой территории. Да и если бы пришла, всё равно ничего нельзя было предпринять – армии более не зависели от правительств. Словно в ответ, в небе рядом стали появляться вспышки и следы трассирующих пуль. «Чёрт! Опять нарвался!» – подумал Эд, делая крутой вираж и уходя ближе к земле. Практически во всех государствах часть солдат со своими командирами пытались ввести осадное положение и принудительную дисциплину, но наведённого ими порядка хватало на несколько дней: люди расползались из-под навязанной опеки как тараканы. Все запирались в своих домах и квартирах, как в крепостях, инстинктивно ища защиту под собственной крышей. Везде, где бы ни был Эдвард, царили развал и анархия. Париж и Дели, Пекин и Нью-Йорк, Москва и Сидней стали удивительно похожи друг на друга – их объединяла атмосфера опустошения и страха, беспросветной тоски и вспышек жестокости.

Хаксли даже себе не мог объяснить, для чего он перелетает из страны в страну, чего ищет, на что надеется. Уверен он был только в одном: делать это необходимо. Его репортажи некому было печатать, но он продолжал писать, лихорадочно, нервно, спеша зафиксировать всю историю гибели человеческой цивилизации. Однако, была и другая причина – чувствовал, что, пока есть дело, отступает уныние. В нём всё ещё теплилась наивная надежда. На что? На чудо? На милосердие инопланетян? Эдвард не знал ответа, но эта мысль тонкой восковой свечкой продолжала согревать душу. И он был не одинок в этом. В каждом уголке мира Хаксли встречал людей, которые не потеряли человеческого облика и продолжали что-то делать, творить. Как ни странно, им удалось сделать многое.

Взять хотя бы интернет. Казалось бы, он умер в течение первых недель, но потом вдруг, как легендарная птица-феникс, стал возрождаться, расти и снова объединять все страны и национальности. После возрождения всемирная сеть стала лучше и чище – без рекламного мусора и пустословия, только простое человеческое общение. В интернете Хаксли чувствовал биение человеческих сердец, боль и отчаяние, веру и надежду. Именно там Эд печатал свои репортажи и по откликам узнавал, как нужны они очень и очень многим.

Глава 5. Красные кубики

Старина Боб Абрахамс приглядывался к этой красной конуре уже целую неделю. Выйдя из тюрьмы четыре месяца назад во время самовольной амнистии, он сразу занялся привычным делом. Но вскоре это ему надоело. В первые же дни нахапал столько, что хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Вскрывать сейфы стало неинтересно. Как жить дальше? Этот вопрос стал беспокоить его всё чаще. Плевать ему было на болтовню газетчиков, к тому же нашествие он воспринял относительно спокойно. В какой-то степени Роберт был даже благодарен инопланетянам: если бы не они, сидеть бы ему ещё пятнадцать годков. Хотя в тюрьме было, пожалуй, спокойней. Здесь же сам чёрт не разберёт! Все с ума посходили.

Лениво потягивая бренди, Боб сквозь полузакрытые веки поглядывал на красный ящик. Скорее, даже не ящик, а куб. Одна вершина его была погружена в землю, и, поставленный на попа?, он выглядел стильно и экстравагантно. Эти кубики появились в каждом городе и крупном посёлке около месяца назад. Первое время их упорно обходили стороной, но потом убедились, что никакого вреда они не несут. Более того, с их появлением все установившиеся военные режимы рассыпались в прах. Роберту это было на руку: он вовсе не желал вновь оказаться за решёткой, пусть даже заодно с большей частью населения. «Подчинить своей воле можно только накормив и заставив работать. А когда не можешь сделать ни того, ни другого – грош цена такому порядку», – думал он.

Нельзя сказать, что кубы стали привычным явлением, но первый страх прошёл, и Боб Абрахамс заметил, что за сегодняшнее утро уже пятнадцатый человек заходит внутрь странного объекта. Через минут пять каждый посетитель благополучно возвращался назад. Сейчас оттуда вышел порядком растерянный юноша. Парень оглядывался вокруг, будто не понимая где он. В руках молодой незнакомец сжимал свиток.

– Эй ты, шляпа, что потерял? – подозвал его Боб.

– Здравствуйте, сэр! – обрадовался юноша и быстро направился к Роберту. На первый взгляд он не представлял опасности: обычный студент-интеллигентишка, стесняющийся собственного существования. Абрахамс осторожно вернул предохранитель пистолета, который постоянно держал наготове в левом кармане, на место.

– Не найдётся ли у вас выпить, сэр? – выпалил вдруг парнишка, едва приблизившись к столику.

– Бренди будешь? Впрочем, ничего другого нет.

– Спасибо, спасибо… С удовольствием.

Абрахамс без смущения рассматривал молодого человека. Растрёпанные светлые волнистые волосы, голубые глаза с лихорадочным блеском, пальцы со следами шариковой пасты…

– Ты что, поэт?

– Откуда вы… Да, хотя, пожалуй, нет. Теперь нет. Меня зовут Адриан Виндзор.

– С такой фамилией – и поэт?

Парень поперхнулся и покрылся румянцем. – Вообще-то это моя настоящая фамилия. Никаких родственных связей! Как видите, Виндзор – фамилия не только королей. Чтобы не судачили, для читателей я взял псевдоним – Ад Вин.

– А что ты делал в этой конуре? Юноша испуганно оглянулся, тяжело вздохнул и отставил стакан в сторону.

– Ты что, не понял вопроса?

– Да знаете ли… проходил мимо, дай, думаю, загляну… от нечего делать.

– Мне можешь не врать! Ты уже третий день здесь околачиваешься, – резко отрезал Боб, отодвигая от юноши порцию алкоголя. Собеседник с видимым сожалением проводил стакан взглядом и тяжело вздохнул.

– Да… верно. Я тут живу неподалёку. А вы не из патриотистов?

– Это ещё кто?

– Ну, новая банда. У них ещё униформа характерная – Голубые каски, зелёные куртки, коричневые джинсы. Говорят, забивают чуть не до смерти всякого, кто хочет уехать. Вы, надеюсь, не с ними?

– Не-а. Я глупостями не занимаюсь. А ты что, уже туда собрался?

Адриан ещё раз осторожно огляделся и таинственным шёпотом сообщил: – Послушайте… В этом кубе. Там… интересно. А вдруг это всё правда? Я ведь ещё молод. Земле всё равно конец… Вы меня осуждаете?

– Нет, хотя сам туда не собираюсь. По-моему, это личное дело каждого. Кто знает, что хуже – самоубийца на Земле или трус в космосе? Пей, успокойся.

– Ещё раз спасибо. Я зашёл всё-таки. Вы знаете, там – ничего, вовсе не страшно. Красиво! И странно. Как в виртуальном мире. И пахнет вкусно, как в саду.

– Ну и какие Они?

– Кто?

– Ну эти, как их там… пришельцы, чёрт бы их подрал!

– Не знаю. Не видел. Понимаете, когда вошёл, может, от волнения… у меня как-то всё поплыло перед глазами, голова закружилась, легко стало, почти невесомо. Я будто летал. А потом в руках эта бумага очутилась, и будто кто легонько подтолкнул к выходу. Ну… я и вышел.

– Вот эта, что ли? – Боб взял у парня рулончик, который тот инстинктивно сжимал в левой руке, и развернул его. На изумрудном фоне яркими блёстками высвечивались какие-то огоньки и силуэты. Приглядевшись, можно было сквозь туман и зыбь, за мерцающим полупрозрачным занавесом, увидеть какое-то движение, шевеление внутри картины. Огоньки притягивали внимание, звали заглянуть внутрь. Стоило сосредоточиться и взглянуть повнимательней, как картина начинала жить своей жизнью – туман рассеивался, занавес исчезал, и там вдали, за зелёными травами и кустами угадывались то ли разноцветные строения, то ли странные невиданные цветы. Почти сразу появлялось ощущение полёта – парения над ещё неизведанной, но удивительно прекрасной местностью. Абрахамс решительно свернул проспект и сердито бросил его на стол.