Рейс в одну сторону

Рейс в одну сторону
Федор Лопатин

Простого человека взяли обычным слесарем на необычный объект. Секретные лаборатории в центре Атлантического океана создают нечто, поражающее воображение. Вакцина от всех болезней – одно из многих достижений этих лабораторий. Но может ли вечно длиться спокойствие на райском острове?

Федор Лопатин

Рейс в одну сторону

Глава 1

Варвара Тихоновна Семенова, активная пенсионерка, сидела перед монитором. Ее рука лежала на «мышке», которая «уснула», казалось, навечно. Три минуты назад Варвара наткнулась на объявление, как она надеялась сказать безработному зятю, «очень хорошее», где синим по красному было написано, что на закрытое предприятие срочно требуется слесарь-сантехник с опытом работы от 3 – х лет; оплата по договоренности. Вот такое простое незатейливое предложение улучшить свое материальное состояние. Когда она зашла на кухню, там уже собрались все, то есть двое – дочь и зять. Между ними летала беспокойная муха, не зная, куда приземлить свое черное тельце.

Семья сегодня встала поздно. Молодая жена, Ритка, и муж ее, Григорий Петрович Королев, сидели за маленьким квадратным столиком и завтракали горячей яичницей с тремя большими сладкими помидорами (третий лежал на тот случай, если теща соблаговолит присоединиться к молодым). Варвара встала около кухонного окна и посмотрела на зятя. Третий месяц он не работал – ждал хорошего предложения, надеясь на помощь товарищей. Сами же товарищи устроились не ахти на какие работы, и зятя звать не собирались, потому, как сами были на «птичьих правах», как они, в один голос, говорили Петровичу. Сейчас Варвара даже слышать не хотела странную фразу, которую Королев говорил всякий раз, как только теща намекала о поиске работы: я, говорит, хочу отдохнуть – вот и весь его ответ. Его сократили с маленьким выходным пособием, и он переживал, как там без него и ему подобных слесарей широкого профиля будут теперь обходиться. «Можно подумать, – размышлял про себя Петрович, нервно поправляя очки, – что теперь всё население столицы будет обходиться без труб, лифтов, входных дверей и прочих сопутствующих радостей».

– Объявление тут нашла, – начала Варвара, как бы издалека. – По твоей специальности, между прочим, – сказала она, отворачиваясь к окну.

– Угу, – ответил Петрович.

– Там всё понятно, кроме заработка: «оплата по договоренности» – написано. Это как, Гриш? Сколько ты у них будешь денег просить, а?

Петрович оторвался от помидора и красным, от сока, ртом выдал простой ответ:

– Вы сами назовите нужную цифру, а я ее передам работодателям.

Теща как открыла рот, так и забыла его закрыть: вот такой он простой человек, Григорий Королев – дает теще волю решать, сколько денег ей хочется иметь каждый месяц. Ритка посмотрела на мать и хитро улыбнулась: не часто она видела её в таком радостном удивлении, когда возможно озвучить самое заветное желание, выражаемое в волшебных цифрах: тыща, десять тыщ, нет – сто, нет – триста… У Варвары Тихоновны закружилась вдруг голова и она, с полунабитым ртом, в котором как-то незаметно оказалась половина третьего помидора, отвернулась от молодых и посмотрела в окно. На улице было оживленно: мужики шли на работу, женщины гуляли с колясками. Две бродячие собаки бегали туда-сюда, взглядом выпрашивая у прохожих хоть какой-нибудь еды. Из окна дома напротив на Варвару смотрели детские глаза. Они не могли оторваться от смешной тёти, которая всё никак не могла дожевать свой помидор.

Так Варвара стояла добрых пять минут, прокручивая в голове такие же добрые мысли, которые от простого сложения сразу перескочили к умножению, а там и к геометрической прогрессии, благо, что в школе Варвара дружила с алгеброй.

Когда она, наконец, закрыла рот, все поняли, что мысль окончательно сформировалась и сейчас она будет озвучена, несмотря ни на какие возражения. Первым произнесенным словом, было:

– Квартира.

Молодые, жившие вместе пять лет, поняли, что речь опять пойдет об отдельном жилье, хотя вроде бы с самого начала договорились жить вместе.

– Мне нужно устраивать личную жизнь, – выдала вдруг тёща, как бы ставя перед фактом молодых, что теперь в этом доме будет жить новая семья, только их присутствие здесь не желательно.

Больше она ничего не могла сказать, а Петрович и тому был рад. Ритка же, напротив, стала словоохотлива и начала перечислять вещи, о которых раньше они и не говорили:

– Коляска для ребенка, одежда для ребенка, игрушки, загородный дом, детский бассейн…

Правда, самого ребенка пока еще не было, но, по реакции Ритки, можно было подумать, что он уже появился, и лежал там, в соседней комнате, и требовал себе всё то, о чём она только что сказала.

Петрович вдруг ясно понял, что ему надо ох как расстараться, чтобы добыть всех этих благ, а посему, молча доел свою остывшую яичницу и, взяв под руку Варвару Тихоновну, повел ее в комнату со всезнающим интернетом.

– Покажите объявление, – сказал Королев, указывая пальцем на стул.

Варвара молча села и толкнула ладонью «мышку», чтобы «оживить» погасший монитор.

– Вот, – начала она, – «договорная заработная плата превысит все ваши ожидания…»

Петрович не дал ей договорить, тут же наклонившись к столу, чтобы проверить текст.

– Ну, это же ясно – опять мошенники какие-то со своими заоблачными деньгами. Не бывает такого, чтобы платили, сколько хочешь…

– Звони, – тихо сказала Варвара, скрипнув зубами. – Быстро звони, – повторила она и сунула Петровичу в руку свой старый мобильник, который лежал тут же на столе, рядом с «мышкой» и кремом для лица.

Петрович поколебался с минуту, но мобильник взял. Набрал номер. На том конце запищала музыка, и он хотел уже нажать сброс, как трубка оживилась приятным женским голосом:

– «Новый рассвет». Чем могу помочь?

– Э, – начал Королев, – я тут по объявлению…

– Скажите, пожалуйста, какой номер стоит в конце объявления? – спросила приятная девушка.

– Не знаю, – удивился Петрович. Прикрыв трубку рукой, он бросил Варваре, – какой там номер стоит в конце?

Тихоновна напрягла зрение и разглядела, наконец, заветные цифры: тринадцать, тринадцать, тринадцать.

Она сказал их Петровичу, и добавила, что Бог любит троицу. Королев передал девушке эту полезную информацию и стал ждать ответа. В трубке снова заиграла жуткая мелодия, будто кто-то сегодня еще не проснулся, но его уже заставили играть под дулом пистолета.

Наконец, трубка отозвалась тем же приятным голосом, что и минуту назад, до ужасной музыки:

– Да, всё верно. Приходите по адресу, указанному внизу страницы. При себе иметь паспорт. До свидания. – В трубке щелкнуло и раздались гудки.

«Вот так всё просто?» – говорил взгляд Петровича, уставившийся в монитор, но тут же перехваченный Варварой Тихоновной.

– А ему всё в новинку, слышишь, Рит? – крикнула она так громко, что Петрович невольно отшатнулся в сторону.

На следующий день, более не раздумывая, он, не позавтракав и даже не попрощавшись, сразу же поехал по нужному адресу.

Глава 2

Королев Григорий Петрович, сорокалетний слесарь, был приглашен на работу в фирму «Новый рассвет», где был обещан крутой карьерный рост и всяческие социальные блага в виде бесплатного медицинского обслуживания – раз, бесплатного трёхразового питания в спецстоловой – два. А самое главное было припасено, когда Петрович едва перешагнул порог шикарного холла с вертушкой и охранником. Внутри его встречал сам Никодим Игоревич Фикс, толстяк в блестящем костюме, как будто где-то в здании шел какой-то маскарад и этот Никодим был… хлопушкой, что ли, или слитком золота, если здесь все помешаны на богатстве и «крутом карьерном росте».

– Рад вас приветствовать! – сказал Фикс и протянул руку, как только Королев миновал охранника, предъявив тому паспорт. То, что он сразу узнал Королева, было не удивительно: вчера Григорий Петрович послал по сети свое фото, как того требовало условие приема на работу, и, судя по радостной физиономии Фикса, Петрович понял, что у этого типа весьма сильная память на лица, как у того старого немецкого фотоаппарата, который только что отщелкал кипу секретных документов и парочку подозрительных рож для полноты коллекции.

Когда Фикс представился, Петрович с неудовольствием про себя отметил, как же тяжело ему живется с таким именем и отчеством. Это же выговорить надо: Никодим Игоревич. Впрочем, по имени не судят, успокоил себя Королев и пошел следом за толстяком, приговаривая про себя, словно молитву, «посмотрим – поглядим, поглядим – посмотрим». Толстяк, очевидно, его услышал, когда они шли по длинному ярко освещенному коридору, и как-то по-лакейски шикнул на Петровича: вдруг, мол, хозяева услышат. Королев пожал плечами и, чудесным образом, окончательно перестал волноваться.

Когда они дошли, наконец, до нужного кабинета, толстяк аккуратно выставил вперед свою пухлую руку и толкнул блестящую железную дверь. На холодном металле остался влажный след от потной ладони.

То, что увидел Королев в комнате, нисколько его не взволновало. Пара офисных столов, покрытых толстыми папками с документами – это около двери. А дальше, у окна, такая же пара с поставленными на них огромными мониторами. Под столами стояли пожелтевшие системные блоки, наверное, еще с девяностых несших свою службу на благо компании «Новый рассвет».

В кабинете, кроме столов, был еще человек, которого Петрович не сразу и заметил. Тому пришлось громко кашлянуть, чтобы оторвать взгляд Петровича от пыльных мониторов. Петрович от неожиданности вздрогнул, что как-то странно подействовало на толстяка, который вдруг мелко затрясся всем телом, наверное, внутренне смеялся, потому что по выражению его лица выходило, что он все ж таки настроен адски серьезно – начальство рядом. Королев отвернулся от живого холодца и посмотрел на того, кто сейчас буравил его взглядом хищных зеленых глаз, и, при этом, неспеша вытаскивал из кармана пиджака сигаретную пачку. Королев сразу отметил, что пиджак у начальника не такой блестящий, как у сопровождавшего его человека-хлопушки, да и весь он смотрелся как-то уж напряженно, будто волновался больше, чем сам Королев. Не сказать, чтобы это сильно его обрадовало, но Петрович почувствовал неожиданный прилив сил и смелости, и даже перестал вздрагивать от неожиданных звуков, например, как только начальник прикурил, за спиной Королева что-то грохнулось и покатилось мелкими шариками. Он не вздрогнул, чему сам несказанно удивился, но все-таки обернулся посмотреть, что там случилось. Кроме упавшего куска прессфанеры, поднявшей тучу пыли, и горстки шариков, блестевших стальным горохом под светом дневных ламп, он ничего не увидел. «И на том спасибо», – про себя поблагодарил, неизвестно кого, Королев, и вновь повернулся к начальнику.

– Сигизмунд Ромуальдович Двин, – представился, наконец, он, и Королев снова пожалел человека, над которым во дворе смеялись дети, иначе он так гордо не выговаривал бы своего имени. По крайней мере, не ждал бы так напряженно ответа Королева, который всем своим видом показывал полнейшее равнодушие к иноземному имени своего потенциального работодателя.

– Григорий Петрович… – начал, было, Петрович.

– Королев! – весело договорил за него толстяк и хохотнул, будто это у Петровича было тяжелое детство из-за «неправильного» имени.