Рейс в одну сторону

Путь был не близкий, но машина с лихвой компенсировала молчаливую скучную езду высокой скоростью. Ночная дорога освещалась будто солнцем – энергия била ключом из всех плафонов: шарообразных, плоских, продолговатых узких и широких с защитными решетками. На тротуарах не было ни одного человека – всё словно бы вымерло, или, может быть, людей заранее предупредили, чтобы они не попадались в поле зрения Сигизмунда, сидевшего сейчас с хмурым сосредоточенным лицом, будто готовилось что-то серьезное. Королев не умел читать мыслей, но он понимал одно: пока он еще находится в такси, он волен делать всё, что ему вздумается. Но ничего такого делать ему не хотелось, поэтому он сидел смирно, молча глазея на далекие и близкие дома, покрытые слепящими огоньками квартир, словно большие клетки городского зоопарка получили, наконец, подсветку, и теперь под этим светом очень уютно живется, как змеям, так и кроликам, мирно жующим свой мятый лист капусты.

Когда они приехали в Шереметьево, Сигизмунд повел Королева не к центральному входу в аэропорт, а каким-то окружным путем, обходя огромное здание. Далеко в стороне осталось широкое взлетное поле, откуда взлетали гигантские самолеты. Они пришли на довольно маленький аэродром, о котором, скорее всего, знали не многие. И тут, словно в подтверждение смутной догадки Петровича, Сигизмунд сказал:

– Я тут чартер заказал, так что, мы без общей суеты, прямым рейсом полетим с комфортом, – и странно улыбнулся.

Когда они поднялись на крохотный двухмоторный самолет, внутри уже сидело три человека с автоматами.

– Для нашей же безопасности, – будто извиняющимся тоном сказал Сигизмунд. – Воздушные пираты, знаете ли, есть на самом деле, а не только в приключенческих книжках, – он вновь улыбнулся, только на сей раз, это была вынужденная дежурная улыбка: очевидно, люди с автоматами были тому причиной.

Восемь часов полета прошли незаметно, тем более, что Королев спал, как сурок.

Прилетев на место, они вышли из самолета. Еще до его полной остановки, Королев скорее ощутил, чем увидел, что прилетели они на такой же маленький, как и в Шереметеве, аэродром, только сейчас он утопал в черноте ночи. Слабые огни светились лишь на высокой башне диспетчеров, но от них не было никакого толку. Других самолетов, как и прочей подсобной техники, видно не было.

Как только открылась дверь самолета, в лицо ударил сильный влажный ветер.

– Давайте поторопимся! – крикнул Сигизмунд, и быстро сбежал по короткому трапу.

Королев почувствовал, как ему обожгло лицо чем-то острым, будто несколькими лезвиями порезали кожу.

– Лучше отвернитесь! – вновь крикнул Сигизмунд сквозь ветер. – Это лавовый песок и он очень острый, так что берегите глаза!

– Что же это за место такое? – заорал в ответ Королев, но Сигизмунд ничего не ответил: он лишь махнул рукой, мол, иди – не отвлекайся.

Королев послушно шел за своим начальником, пытаясь разглядеть местность сквозь нагоняемый ветром густой туман. Похоже, что рядом было море, или озеро, но в ночи нельзя ничего разглядеть, кроме черного крупного песка, освещаемого фарами машины, стоявшей в ста метрах от самолета.

Ехали они быстро. Королева укачало и снова потянуло в сон. В машине Сигизмунд протянул ему две какие-то таблетки:

– Возьмите – в дальнейшем они будут вам необходимы.

Через двадцать минут они оказались около низкой бетонной будки, вделанной в скалистый массив, внутри которого располагалась основная часть объекта. Королеву показалось, что здесь притаился пулеметчик, но, когда они вошли внутрь, ничего угрожающего он не увидел. В темных углах низкого холла тихо стояли, по одному, те самые автоматчики, которые сидели в самолете. «Не может быть, как они успели?» – подумал Королев, но тут же списал это на утомительный перелет и быстро забыл как об автоматчиках, так и о самолете.

Сигизмунд показал свой пропуск человеку в форме.

– В сопровождении, – сказал он охраннику, и тот, не задерживая взгляда на Королеве, пропустил их обоих, при этом сообщив что-то по рации.

Другой охранник, стоявший чуть дальше по ходу движения, потребовал у Королева телефон.

– По окончании договора ваша собственность будет вам возвращена.

Королев кивнул, ни на миг не расстроившись – он всё равно не хотел никому звонить, да и не с кем ему разговаривать, кроме жены и тещи. «Пусть поскучают», – подумал Королев, злобно сверкнув очками. Однако, странно, что телефон не отобрали еще там, в Москве. Хотя, чему он удивляется, когда такой шаг со стороны работодателя мог запросто спугнуть Королева, и он отказался бы и от поездки, и от этой работы. «Да, рисковать они не любят», – отметил про себя Петрович, молча следуя за Сигизмундом.

Они прошли дальше по коридору, и Королев увидел эскалатор, как в московском метро. Он даже, было, подумал, что и не уезжал никуда, и что весь этот перелет был лишь его фантазией. Но, как только он ступил на черные ребристые ступени, полотно эскалатора тут же дёрнулось и плавно поехало вниз, что, странным образом, вернуло Королева к реальности. На стенах висели плакаты с нарисованными на них солдатами и с надписями на китайском, наверное, языке.

– А теперь положите таблетки в рот, – тихо сказал Сигизмунд.

Королев повиновался.

Эскалатор спускался всё ниже и ниже. Королев чувствовал, что ему не хватает воздуха, но Сигизмунд, увидев его вдруг побледневшее лицо, тут же предупредил, что сейчас нужно успокоиться, и тогда организм, из-за нехватки кислорода, сам настроится на то, чтобы брать его из своих же собственных клеток. Катализатором для реакции служила специальная таблетка, которая лежала сейчас в желудке Королева и спокойно растворялась пищевыми соками. Потом полученная смесь должна распространиться по всему телу, и у человека сложится впечатление, что он дышит чистым воздухом без всяких ограничений. Самое интересное, что это не будет самообманом: организм получит необходимую часть кислорода, так что, кислородное голодание исключалось.

Они спустились на три километра, как сказал Сигизмунд. Сейчас Королев не чувствовал нехватку кислорода, но скоро…

– Скоро вам нужно будет принять кислородный коктейль, – сказал Сигизмунд, по-прежнему внимательно глядя на Королева.

Эскалатор остановился. Перед ними был мрачный коридор, тянувшийся на несколько километров под островом. Повсюду стоял запах карбида, брошенного в воду. Через каждые сто метров попадались автоматчики в противогазах.

– Ночная смена, – сказал Сигизмунд, повернувшись к Петровичу, – караулят, чтобы вас не украли, – он попытался улыбнуться, но вышло кривовато. Тем не менее, Королев оценил солдатский юмор начальника, однако вслух решил ничего не говорить.

Из общего коридора, направо вбок, шло небольшое, в десять метров длинной, ответвление, похожее на аппендицит в огромном организме. Они подошли к большим стальным дверям, единственным в этой части объекта.

– Ну, вот мы и на месте! – весело сказал Сигизмунд, сунув пластиковый пропуск в щель. Дверь открылась.

Перед глазами Королева предстала огромная комната, в которой располагалось, по меньшей мере, две сотни кроватей, как в какой-нибудь казарме, или госпитале. В помещении было пусто. Где-то под потолком жужжали невидимые кондиционеры, отчего воздух был свежим, как в лесу. Разительный контраст с воздухом коридора поразил Королева, но удивление длилось не долго – голос Сигизмунда вновь вывел его из оцепенения.

– Вот ваша кровать и тумбочка для личных вещей: всё, как в хорошем пионерском лагере. Бывали когда-нибудь в Артеке? – спросил он, с хитрецой в глазах.

– Никогда, – ответил Королев и закашлялся, – не довелось, знаете ли.

– Понимаю, понимаю, – Сигизмунд похлопал Петровича по плечу. – Располагайтесь и отдыхайте, а мне пора назад, в Москву. Может быть, завтра снова прилечу. До свидания.

– До свидания, – пробормотал Королев и положил свой портфель на кровать, застеленную синим суконным одеялом. На секунду он отвернулся, засмотревшись на хромированную тумбочку, в столешнице которой отразилось его бледное и, всё еще, удивленное лицо. Он хотел спросить, где здесь туалет, но Сигизмунда и след простыл.

Глава 4

Королев прилег, не раздеваясь, и провалился в сон до того момента, пока не услышал шум многих голосов. Он открыл глаза и присел на кровати. Кругом были люди разных национальностей, говоривших на разных языках и не обращавших на Петровича никакого внимания. Кто-то играл в шахматы, кто-то читал, некоторые ходили с задумчивым видом, сосредоточенно глядя себе под ноги, но, не видя чужих ботинок или книг, разбросанных на полу, спотыкались и виновато озирались вокруг только для того, чтобы через мгновение снова погрузиться в свои мысли. Другие просто спали, накрывшись синими одеялами, какие были здесь у каждого жильца: их никто не трогал – каждый был занят своим делом.

Прошло пять минут, прежде чем к нему подошел человек и представился:

– Наумочкин Эс Эс.

Вот так прям и выговорил, как будто там, в этом самом эс эс, он и работал.

– Королев, – ответил Петрович и интеллигентно кашлянул, то есть, в кулак. Теща очень любила такую его привычку и постоянно говорила ему об этом, восхищенно глядя в глаза, которые он всегда от стеснительности отводил. Он со странным чувством отметил, что подумал про любимую тещу в прошедшем времени, но тут же об этом забыл.

– Мне поручено сопровождать вас некоторое время, пока не обвыкнетесь, – сказал Наумочкин.

– Звучит прекрасно, – ответил Королев, чувствуя, что будет здесь как дома, то есть, не там, в Москве, в чужой квартире, а именно в своем доме, где он сам себе хозяин, который занимается, чем хочет…

– Может быть, зайдем в столовую? – тут же предложил Наумочкин.

– Почему бы и нет, – с готовностью отозвался Королев, – тем более, что мне надо подкрепиться кислородным коктейлем.

– О, этого добра здесь навалом, – равнодушно ответил Наумочкин и направился к выходу. Королев поспешил за ним.

– Кстати, – сказал Наумочкин, когда они шли по длинному коридору, – можете уже проверить свой счет на карточке.

– Но у меня ее пока нет, – отозвался Петрович.

– Ничего страшного – вам ее выдадут прямо в столовой: у нас здесь всё просто – без проволочек. Вам достаточно предъявить паспорт, и в следующую минуту ваша карта будет готова.