Где лучше?

– А что же вы предложение не сделаете и ходите с пустыми руками?

– Подарить, небось, надо?

– Разумеется… А выбрали ли невесту-то себе?

– Да вот Надежда мне лучше нравится: она скромна, только горда больно.

– Ну, это пройдет! Вот вы ей и купите что-нибудь – ну, хоть лисий салоп.

– О-о!!! – завопил майор и замахал руками.

Однако полковница успокоила его, и он на другой день отправился в Гостиный двор. Оказалось, меха дороги. Ему там посоветовали сходить на аукцион в гороховскую компанию, и там он купил дешево старенький лисий салоп, который и предложил Надежде Александровне в подарок к празднику.

Та удивилась и спросила:

– Это за что же?

– Извольте принимать, Надежда Александровна, не то силой надену! – сказал майор, улыбаясь.

– Нет, силой вы не можете и не имеете права, – ответила Надежда Александровна с большим волнением.

– Ну, так я мамашу вашу попрошу.

А Анна Петровна стояла у двери и отчаянно кивала головой, как будто говоря: бери! бери!

При последних словах майора она подошла к нему.

– Позвольте вас спросить, за что вы дарите Наде салопчик? – спросила она робко.

– За то… Ах!! не мо-гу-у! – простонал майор.

– Мы люди не бедные, Петр Иваныч. Вы нас обижаете, – проговорила слезливо Анна Петровна и стала куксить глаза.

– Обижаете!.. Да мне плевать… – начал майор, что-то соображая, но дальше ничего не мог выговорить, потому что понял, что нарвался, и хотел идти к полковнице за советом.

– Не ожидала я от вас. Да вы, позвольте вас спросить, – за кого вы моих дочерей принимаете? – продолжала Анна Петровна запальчиво, сообразив, что словом «наплевать» он выразил что-то дурное.

– Анна Петровна… Ох!! Отдайте за меня Надежду Александровну…

– Я ее не держу: как она хочет!

– Я не хочу… Вы мне не нравитесь! – отрезала Надежда Александровна.

– Я так и думал… – сказал жалобно майор, сел и задумался.

Он сидел с полчаса. В это время Анна Петровна, вызвав дочерей в кухню, шепотом ругала их и приказывала Надежде Александровне изъявить свое согласие, а так как та не соглашалась, то она употребляла в дело руки.

Майор очнулся, девиц нет. Он пошел в кухню.

– Так как?

– Она согласна, – ответила Анна Петровна.

– Нет, я не согласна, ни за что на свете! – крикнула Надежда Александровна.

– Ну, так прощайте… А салоп я дарю, потому мне на что же он?

И майор ушел.

Он не приходил целых два месяца, потому что его обидели отказом.

Однако, несмотря на такую явную обиду и трату денег на салоп, его почти ежедневно порывало сходить к кухмистерше и посмотреть, что там делается. И вот он задумал план: нельзя ли ему взять к себе Надежду Александровну в любовницы?

В эти два месяца сестрам покоя не было от матери: она ругала и била, умоляла их, плакала и опять ругала.

Ни в чем не повинной Вере надоело все это страшно, и она стала тоже уговаривать Надежду Александровну пожалеть хотя ее.

– Ты изъяви согласие, пускай он ходит. Может быть, он еще и раздумает, – говорила она сестре.

Та плакала, хотела убежать, но ей грешно казалось обидеть своим побегом мать, да и пугала будущность, если она попадет куда-нибудь в магазин. Думалось также, что если она уйдет, то Вера не пойдет с ней; а если Вера останется, то майор непременно будет за нее свататься. Она знала характер Веры – ее уговорить не трудно. И что будет за жизнь с этим бульдогом, который может одним взмахом руки убить слабую женщину? Она начинала соглашаться с мнением сестры, что, может быть, он и раздумает жениться, может быть, со временем мать сама убедится в своей несправедливости… Ну, а если он да в самом деле женится?.. И она сказала об этом сестре.

– Я бы на твоем месте вышла за него потому, что такие толстые умирают от удара. Мамаша то же говорит. Она надеется, что он долго не проживет, и когда он умрет, все нам достанется. А если бы не это, стала бы мамаша выталкивать нас за него?

Надежда Александровна подумала об этом и решилась изъявить согласие. Анна Петровна обрадовалась – и, откормив нахлебников, оделась по-праздничному и пошла к майору.

Майор лежал на кровати; при входе Анны Петровны он не вставал.

– Что это вы, Петр Иваныч! Здоровы ли? – проговорила Анна Петровна.

– А что?

– Да вас не видать нигде…

– Чего мне делается! Я здоров.

– А я все собиралась к вам с Надей, попросить у вас извинения. Да тут Надя захворала, хлопот было много. Она и больная все говорила мне: сходите за Петром Иванычем, я, говорит, сказала ему грубости потому, что его сватовство было так неожиданно… И теперь все пристает да пристает: сходи да сходи… А я все думаю, хорошо ли это будет? Может быть, вы и отменили свое решение жениться?

Майор лежал, глядя в потолок и поглаживая живот. С полчаса ни кухмистерша, ни майор не сказали ни слова.

Наконец Анне Петровне надоело стоять.

– Прошу извинить, что беспокоила вас, – сказала она.

Майор повернул голову к Анне Петровне и уставил на нее свои глаза, которые выражали и радость, и зверство.

– Так она согласилась? – проговорил майор.

– Одумалась и согласилась.