Добро пожаловать в мир, Малышка!

– Но это правда.

– Тогда скажите, что вас изнасиловали.

– Но меня не насиловали… В смысле, я сама позволила ему поцеловать меня. Может, я сама была виновата, я же не говорила «нет» до тех пор, пока…

– В каком смысле – виновата? Вам было всего пятнадцать. А ему сколько, говорите?

– Двадцать три.

У Дены загорелись глаза.

– Вот оно, Пэгги, пригрозите ему! Вы же были несовершеннолетней. Он может сесть в тюрьму за изнасилование.

– Изнасилование?

– Да!

– Нет. Так я с ним поступить не смогу.

Дена кинула взгляд на парочку, занявшую соседний стол, и обнаружила, что в ресторанчик потянулись на обед люди.

– Знаете, нам лучше уйти. Отправляйтесь домой и поговорите с Чарльзом.

– Дена… Не знаю, как вас благодарить за предупреждение. Не представляю пока, что можно тут сделать, разве что молиться.

– Ну, можете молиться, если хотите, но поначалу я бы пригрозила ему арестом.

– Дена… – теперь Пэгги взяла ее за руку, – как бы то ни было, пообещайте, что не станете из-за этого увольняться. Я не переживу, если еще и это будет на моей совести.

Дена кивнула:

– Ладно, обещаю.

– Спасибо. – Пэгги сжала ей руку.

Дена подождала несколько минут, чтобы не увидели, как они выходят вместе. На улице она почувствовала слабость в ногах и поняла, что на самом деле храбрости в ней меньше, чем казалось.

Власть как игра

Нью-Йорк

1973

Следующие несколько дней на работе Дена ощущала себя узником камеры смертников. Позвонит ли Айра? Чем ближе к интервью, тем страшнее ей становилось, тем сильнее не хватало воздуха. В это утро она потянулась за таблеткой валиума и едва не выпрыгнула из собственной кожи от телефонного звонка.

– Да?

– Быстро ко мне! – рявкнул Уоллес.

Дена шла по коридору, и сердце ее колотилось как бешеное. Может, это последние метры перед концом ее карьеры. Она негромко постучала.

– Входи. – Уоллес встал и самолично закрыл дверь. – Сядь.

Он сердито смотрел на нее через стол.

– Я знаю, это не разобьет тебе сердце, но придется отменить этот чертов вопрос насчет ребенка Гамильтонихи.

– Почему?

– Джулиан Амзли не разрешает. Боится, что его засудят.

– Почему?

Уоллес жахнул кулаком о стол:

– Да потому что этот хрен чертов, которого откопал Капелло, теперь утверждает, что наврал! И ему хватает наглости, черт бы его подрал, отрицать эту хренотень про ребенка, так что все отменяется. – Уоллес отдышался и продолжал: – Представь, ублюдок отказывается от своих слов. Сукин сын, ренегат чертов. С кем приходится дело иметь, а! Лгуны, обманщики, жулики. Никакой совести у людей не осталось.

Дена понятия не имела, как Гамильтонам удалось заставить негодяя отказаться от своих слов, но она быстренько собралась с мыслями и провернула такой спектакль, что ее учитель театрального мастерства в колледже мог бы ею гордиться. Она посмотрела на босса так, будто тот объявил о своем желании принять сан священника.

– Вы хотите сказать, Айра, что после всей нервотрепки, что вы мне устроили по поводу сценария интервью, я не могу им воспользоваться? Просто не верится. Нет, не верю! – Она встала и принялась вышагивать по кабинету. – Да плевать мне на Джулиана Амзли, кто он там у нас, директор телекомпании, что ли? Я задам этот чертов вопрос, и все тут. Это же новостная программа, между прочим! Он не имеет права вмешиваться в новости!

Уоллес запаниковал.

– Ты что, хочешь, чтобы нас всех уволили?

– Плевать, это дело принципа.

– Зато мне не плевать. Для меня дело принципа – не потерять работу.

– И что прикажете мне теперь делать, Айра? Я уже весь сценарий разработала. И в результате мне остаются какие-то розовые слюни, а на переписывание меньше двадцати четырех часов.

Уоллес попытался ее успокоить:

– Знаю, но что я мог поделать-то? Скажи, что тебе нужно? Как я могу помочь?

– Вот он, ваш хваленый Капелло, лучший из всех, да? Даже не проверил источник, и с чем я осталась, только поглядите!

– Ладно, ладно, это было глупо. – Уоллес поднял руки, защищаясь. – Ну застрели меня.

Теперь Дена наслаждалась игрой.

– Короче, я не успею подготовиться к завтрашнему дню. Вам придется отменить интервью.

– Нет-нет, это невозможно. Оно уже в программе.

– Слушайте, Айра, это мне там выглядеть дурой, а не вам. Посадить бы вас с Капелло перед камерами без подготовки и поглядеть, как вам это понравится.

– Ну хорошо, хорошо, ты высказала свое мнение. Что еще я могу для тебя сделать? Хочешь крови моего первенца – бери его, он твой. Только не злись на меня, ладно? Чего ты хочешь? Скажи.