Книга Пыли. Тайное содружество

– И его мы тоже должны поберечь, – вдруг сказала Ханна.

Лира моргнула.

– Алетиометр? Но как вы догадались, что я думаю о нем?

– Ты шевелила пальцами.

– А-а. Теперь придется все скрывать. Сдерживаться в каждом движении, в каждом слове… И ведь я обо всем этом понятия не имела! Даже не догадывалась! Не знаю, что сказать…

– Пантелеймон тебе поможет.

Но Ханна не знала, в каких натянутых отношениях были они с Паном. Лира никому об этом рассказывала. Разве кто-то сможет такое понять?

– Уже поздно, – заметил доктор Полстед. – Если хотим успеть поужинать, пора возвращаться в город.

У Лиры было такое чувство, словно прошла неделя. Она медленно встала и обняла Элис, а та в ответ крепко сжала ее в объятиях и поцеловала.

– Теперь у нас союз, – сказала Ханна. – Не забывай об этом ни на секунду.

– Не забуду, – пообещала Лира. – Спасибо вам! Честно говоря, у меня все еще голова идет кругом. Столько всего, о чем я даже не знала!

– Это мы виноваты, – вздохнул доктор Полстед. – Но мы загладим вину, вот увидишь. Ты сегодня ужинаешь в зале?

– Нет. Я должна есть со слугами. Магистр ясно дал это понять.

– Ублюдок, – пробормотала Элис, и на губах Лиры мелькнула улыбка. – Ладно, я иду в «Форель». Увидимся позже.

И она направилась в сторону Годстоу, а Лира с доктором Полстедом зашагали к центру города, по улицам Иерихона, где все еще сновали покупатели, а витрины магазинов ярко светились, суля безопасность и тепло.

– Лира, – через некоторое время заговорил доктор, – я надеюсь, ты не забудешь, что меня зовут Малкольм. А миссис Лонсдейл зовут Элис.

– К этому еще надо привыкнуть.

– И не только к этому. Все это насчет слуг… задумано специально, чтобы тебя унизить. Во всем Иерихоне не найдется ни одного ученого, который не ценил бы твое общество. И хотя сам я теперь работаю в Дареме, я это знаю наверняка.

– Он сказал, будто несколько человек ему на меня пожаловались. Заявили, что мне не подобает ужинать в большом зале, и все такое.

– Он лжет. Но если кто-то и сказал нечто подобное, это был не ученый.

– Ну, если он пытался унизить меня таким образом, у него ничего не вышло, – пожала плечами Лира. – Ужинать среди друзей – это не унижение. Они ведь тоже часть моей семьи. И если он думает о моей семье подобным образом, то ему же хуже.

– Вот и славно.

С минуту оба молчали. Лира думала, что все равно никогда не сможет расслабиться в присутствии этого… м-м-м… Малкольма, – и неважно, что он для нее сделал девятнадцать лет назад. Но тут он сказал нечто, от чего ей стало совсем неловко:

– Э-э-э… Лира… по-моему, нам с тобой нужно еще кое-что обсудить, как ты думаешь?

Глава 8. Литтл-Кларендон-стрит

– Деймонов, – произнесла она очень тихо, как будто надеясь, что он не расслышит.

– Именно. Вчера вечером ты, наверное, была потрясена не меньше моего.

– Да, наверное.

– Кто-нибудь знает, что вы с Пантелеймоном можете разделяться?

– Никто на свете. – Она тяжело сглотнула. – Северные ведьмы умеют отделяться от деймонов. Я узнала об этом от одной из них, ее звали Серафина Пеккала. Я встретила ее деймона и говорила с ним задолго до того, как познакомилась с ней самой.

– Я тоже как-то встретил ведьму и ее деймона… Во время того потопа.

– И есть еще город с арабским названием… разрушенный город, в котором живут деймоны без людей.

– Кажется, и о нем я тоже слышал. Не знал, верить или нет.

Некоторое время они шли молча.

– Есть еще кое-что… – начала Лира.

– Думаю, есть… – одновременно с ней сказал он.

– О, простите.

– Говори первая.

– Ваша Аста видела Пантелеймона, а он – ее. Только не знал, кто она, до вчерашнего вечера.

– Да, пока не увидел ее у Элис.

– Ага. Так вот… Ох, это так трудно.

– Оглянись.

Она обернулась и увидела то, что он уже давно почувствовал: их деймоны шли рядом, сблизив головы, и о чем-то оживленно шептались.

– Гм… – только и сказала она.

Они как раз были на углу Литтл-Кларендон-стрит, которая через пару сотен ярдов впадала в широкую Сент-Джайлс. До Иордана отсюда было не больше десяти минут ходу.

– У тебя найдется немного времени – пропустить по стаканчику? Думаю, нам стоит поговорить в несколько более непринужденной обстановке, чем посреди улицы.

– Ладно, – пожала плечами она. – Давайте.

Оксфордская jeunesse dorеe[6 - «Золотая молодежь» (фр.).] сделала Литтл-Кларендон-стрит модным местом. Магазины дорогого платья, элегантные кофейни, коктейль-бары и цепочки антарных светильников над головой превратили ее в уголок совсем другого города. Малкольм не мог знать, отчего глаза Лиры вдруг наполнились слезами, хотя сами слезы от него, конечно, не укрылись. Пустынный Читтагацце, сияющий огнями, – заброшенный, безмолвный, волшебный… там она впервые встретила Уилла. Лира вытерла глаза и ничего не сказала.

Малкольм привел ее в псевдоитальянское кафе со свечами в горлышках оплетенных соломкой бутылок и скатертями в красно-белую клетку. Стены в нем пестрели туристическими плакатами убийственных расцветок. Лира с подозрением огляделась.

– Здесь совершенно безопасно, – заверил ее Малкольм. – В других местах говорить может быть рискованно, но уж «La Luna Caprese» точно никакой опасности не таит.