Никто не ответил.
– Может, я совершаю жуткое богохульство… тогда простите. Но мне пригодится любая подмога.
Прикусив губу, она потянулась к ножу, но тот расточился, растаял под ее пальцами. Танфия отдернула руку и отерла ладонь о юбку, будто коснулась какой-то гадости.
Ее трясло. Алтарь был пуст. Но все казалось таким настоящим… Может, это у элиров шутки такие, подумала она. Или я умом тронулась? Надо ж было так сглупить. Элирские вещи лапать – все равно, что с огнем играться, так в сказках говорят.
И ей снова вспомнилось пропавшее куда-то хрустальное зеркальце, подарок Хельвин.
Бледный свет померк, в роще снова стало тихо. Только сердце Танфии колотилось в груди, и тупая боль нарастала за глазами.
Пошатываясь, она встала, сбивчиво поблагодарила богиню и медленно побрела назад в деревню. Как все переменилось здесь! Все стало тесным, жестким, бесчувственным. Не померк еще закат, а ни живой души не было видно – все рано разошлись из почтения к Эвайну. Но близ Дома Собраний Танфия заметила чью-то тень. Кто-то крался вдоль амбара и задней, черной стены Дома. Завидев девушку, идущий ускорил шаг, будто скрываясь.
– Линден! – окликнула Танфия.
Юноша остановился, смирившись. Танфия затащила его на кухонный дворик. В мутных сумерках она видела, какие черные круги залегли вокруг глаз на его бледном лице.
– Ты ни слова не сказал на собрании! – начала она. – Мог бы и поддержать меня! Или ты не хочешь вернуть Имми?
Линден опустил голову и привалился к стене. Весь его вид выражал глубочайшее отчаяние.
– О боги, Танфия! Если б ты знала, как я этого хочу – не спрашивала бы! Но что толку было языком молоть?
– Будь у тебя капля смелости, чтобы перечить отцу…
– И что было бы? Я бы только его опозорил! Все без толку.
– Знаю. – Танфия положила ему руку на плечо. – Они трусят.
– Не только. Это как сказала жрица: безумие – идти против царской воли. Один раз попытались, и глянь, что вышло.
– Да, и я понимаю, мои родители не могут оставить деревню, как бы ни хотели. Но меня-то ничто не держит! Бабушка наказала мне поступать, как я считаю нужным, будто знала, что у меня на уме. Так что вот – я иду спасать сестру. Все.
Линден глубоко вздохнул. Лицо его отвердело.
– Тогда я с тобой.
Танфия не знала, радоваться ей или тревожиться.
– Ты уверен?
– Да. Страшно, но мне плевать. Я хочу вернуть Имми. Если я останусь без нее, я помру, так что делать нечего. – Он покосился на темное кухонное окно. – Пошли в дом. Все спят.
В кухне, пока Линден возился со свечой и огнивом, а потом разливал пиво в кружки, Танфия присела за длинный исцарапанный стол. Юноша сел напротив.
– Это будет непросто, – заявила Танфия. – Идти придется не одну неделю, даже если по дороге мы сумеем купить или украсть коней. Я даже не знаю, с чего начать. Но уходить надо сегодня. Чем раньше, тем лучше.
– Непросто?
Это сказал не Линден. Скрипнула дверь, и из темноты на свет свечи выступил Руфрид. Шагнув вперед, он оперся о столешницу, и презрительно глянул на Танфию.
– Непросто? Ты хоть понятие-то имеешь, куда собралась?
– Это, между прочим, личная беседа! – огрызнулась Танфия. – Очень на тебя похоже – подслушивать.
– Зачем? – фыркнул Руфрид. – Вы прямо у меня под окном орали во весь голос, как обычно. Если ты думаешь, что потащишь моего братишку в это безумное путешествие, подумай лучше еще раз.
– Руфе, не лезь не в свое дело! – вмешался Линден.
– Вы умом тронулись. До Хаверейна-то пешком еле дойдешь. Как вы собрались еду с собой тащить – не на один день ведь? Как собрались в глуши брести? А если ботинки сносите, или звери лесные на вас накинутся? Ты вот знаешь, как далеко до Парионы, или хоть в какую сторону идти?
– Конечно! – заявила Танфия.
– Тогда нарисуй мне карту, – предложил Руфрид, подталкивая к ней угольную палочку и обрывок бумаги, на котором Мегден записывал дела на день. – Давай.
Закусив губу, Танфия принялась чертить. Излучинка. Холмы. Хаверейн. Афтанский Рог. Горы, река Скальдинка, на ней город Скальд… а дальше что? Девушка призадумалась, потом решительно довершила то, что казалось ей вполне пристойным подобием Авентурии.
– Вот же бредятина, – с мрачным удовлетворением заключил Руфрид. – Ты забыла целое царство, и горный хребет. Париону ты жутко любишь, а как туда пройти – не знаешь.
Танфия швырнула уголек на стол.
– Ну так нарисуй лучше!
– А мне зачем? У отца в кабинете есть карты, их и принесу.
Руфрид запалил вторую свечу от первой и вышел.
– Что он затеял? – спросила Танфия, покуда Руфрида не было.
– Просто он такой есть, – вздохнул Линден.
– Если хочешь, можешь его слушать, а я не стану! Одна пойду!
– Нет, Тан. Ему меня не отговорить.
Пару минут спустя Руфрид вернулся и вывалил перед Танфией здоровенный свиток. Развернув его, девушка увидала перед собой изумительную карту, начертанную черными чернилами на белом шелке. И тут она заметила, что Руфрид держит в руках какие-то бумажки, а лицо его невозможно побледнело.
– Я нашел это на отцовском столе, – проговорил он.
– Что? – переспросил Линден.
Руфрид хлопнулся на скамью рядом с братом.
– Если верить этой расписке, семья Тан должна была получить за Изомиру пятнадцать рудов.
– СКОЛЬКО? – выдохнула девушка.
– Пятнадцать…