Разбивающая оковы

– Я не хочу есть.

– Отлично! Нам больше достанется, а ты сделаешься ещё стройнее! Мы получим за тебя огромные деньги!

«У них на всё готов ответ», – со вздохом подумала пленница. Тем временем Стефан повернулся на другой бок и открыл глаза.

– Эй, Стефан, вон там ведро! Пусть сначала принцесса умоется, а затем мы с тобой!

Лиля подумала, что ответ «Я не хочу мыться» не только лишён смысла, но и вызовет очередную шутку похитителей.

– Вы обещали отвернуться.

– Конечно! Одевайся, принцесса!

Девушка оделась. Звеня цепью, подошла к ведру, ополоснула лицо и руки. Вздохнула:

– Я могу выйти, подышать?

– Подожди. Сейчас вместе выйдем.

Похитители умылись, Карл зевнул, занял место Стефана на полу и через минуту захрапел. Стефан мягко взял за руку Лилю, и они вышли наружу. Девушка зажмурилась: ярко светило солнце, было жарковато, но в меру. В лицо приятно дул свежий утренний ветер с солёными брызгами – значит, уже море… Лиля давно мечтала побывать на море, но ей в голову не приходило, при каких обстоятельствах это случится.

Оковы почти не напоминали о себе – конечно, если не сделать резкое движение ногой. Лиля огляделась: у обоих бортов царил покой, гребцы дремали, их никто не подгонял, зато паруса были надуты ветром, и корабль мчался во весь опор. Лиля обратила внимание, что солнце светит со стороны носа – значит, корабль движется на восток. В Крым? Точнее – к восточной стороне Крыма, где турецкая Кефе… Если бы над водой не висела дымка брызг от ударов волн, наверное, можно было бы увидеть берег – хотя что в этом пользы… А если в татарскую часть Крыма? Интересно, похитители говорят по-татарски? Если нет, им можно устроить сюрприз… При виде первых же местных стражников, закричать, что эти двое злоумышленники, собираются убить хана. Их, разумеется, схватят, можно попробовать улизнуть… И что дальше? С кандалами на ногах бегать по полуострову?

– Как тебе путешествие, принцесса?

– Никак, я домоседка.

– Замечательно! Из тебя получится отличная жена! И не огорчайся: скоро прибудем, ты увидишь огромный город и великую страну!

– Я предпочитаю наше захолустье.

– Это говорит только о том, что ты не понимаешь свою пользу!

Лиля могла спорить дальше, но какой смысл? Похитители всё равно сделают что хотят. В голову пришла другая мысль:

– Те девушки, которых затолкали в трюм… Я могу с ними поговорить?

– Это тебе ни к чему.

– Так могу или нет?

– Нет, – уже без улыбки ответил Стефан. Лиля приумолкла, раздумывая, как поступить дальше. Желудок дал знать, что зря она отказалась от завтрака. Девушка вздохнула:

– Карл предлагал мне поесть. Это ещё возможно?

– Конечно. Только вернёмся в каюту.

Перекусив лепёшкой с солёным сыром и яблоками, выпив воды, Лиля выразила пожелание вернуться на палубу: в каюте всё равно рассчитывать было не на что. Стефан не возражал. Услышав бряцанье цепи по палубным доскам, один из коллег Стефана и Карла выглянул из своей каюты. Широко улыбнулся Лиле и подмигнул ей.

– Девочка, хочешь ко мне? – на ломаном славянском языке обратился он к пленнице. – Я добрый, буду хорошо к тебе относиться,

– Где девушки, которых вы привели сюда – в трюме? Меня туда же засунете? – вопросом на вопрос ответила Лиля. Стефан радостно захохотал. Его незадачливый коллега шмыгнул носом и вернулся к себе.

– Ай да принцесса! Как ты его отшила!

– Может, по этому случаю наградите меня – снимете кандалы? Бежать всё равно некуда.

– Ну нет, потерпи! Считай, что это такие украшения. Вроде ножных браслетов. Скоро тебе придётся часто носить браслеты.

– Я могу постоять у борта?

– Давай, подойдём туда.

Стоять у борта, любуясь на море, пытаясь высмотреть на горизонте крымский берег, под дуновением ветерка и тёплыми солнечными лучами, было интересно и приятно. Среди волн мелькали дельфины, за кораблём летели чайки. Кто-то из гребцов проснулся, ухмыльнулся при виде княжны и что-то крикнул – из-за шума волн было не разобрать. Лиля вздохнула и зажмурилась, с удовольствием ощущая на лице прохладные брызги и отбрасывая мысль, что каждое мгновение приближает её к гибельной неволе.

Сегодня Маня вернулась раньше, чем в предыдущие дни. Не доходя до родной хаты, обнаружила нечто необычное: саженей за двадцать до входа по земле были раскиданы маленькие костерки – горящие скрещенные сухие палочки. Мать странно прыгала между огоньками и что-то негромко приговаривала. Костерки образовывали форму шестиконечной звезды, в середине которой девочка увидела табурет, на котором обычно сидела Лиля, когда давала уроки или кушала. На табурете лежал браслетик из медных монеток, который однажды забыла у них подруга. «Так он всё время был у мамы? Почем она не отдала его Лиле?» – с удивлением подумала Маня – но тут же поняла, каков ответ.

Катерина краем глаза заметила дочь и сделала ей знак не подходить. Маня кивнула и отошла к деревьям. Вскоре огоньки начали гаснуть один за другим. Катерина глубоко вздохнула и обернулась к дочери:

– Доню, ополосни меня! Выше пояса!

Маня обдала мать водой из ведра. Катерина вытерлась и вздохнула с облегчением. После короткой паузы сказала:

– Доню, тут ничего не происходило. Ты только что пришла и ничего особенного не заметила.

– Да, мамочка.

Маня не сомневалась, что видела только что колдовство, о котором немало слышала. Но поможет ли оно подруге?

– Доню, что слышно у казаков?

Маня кивнула и изложила последние новости:

– Они обыскали весь берег! Нашли много помощников работорговцев! Кузнецы, которые заковывали девушек! Наводчики, сообщавшие похитителям, где девушки собираются или где невесты на выданье! Просто владельцы хат, где злодеи скрывались! Очень много похищено девушек не из знати – на их исчезновение никто не обращал внимание!

Катерина слушала внимательно, кивала, задавала вопросы. Однако в том, что сейчас происходило, главным было не то, что говорила дочка, а чтобы она поскорее забыла сцену с костерками, которую ей не следовало видеть.

– Просыпайся, вставай, принцесса! Приехали! – Карл мягко толкнул Лилю, и она проснулась. – Одевайся, мы отворачиваемся!

Лиля машинально подчинилась.

– Завтракать будешь?

Девочка кивнула и, почти без аппетита, вонзила зубы в лепёшку и сыр. Запила водой.

– Пошли! Пора!

Лиля вздохнула и направилась на палубу. Карл и Стефан придерживали её за руки. Едва оказавшись снаружи, они обнаружили, что спешить некуда. Работорговцы выгоняли из трюма узниц – по-прежнему закованных и избитых, стонущих от боли, шатающихся от слабости.