Профессионалы

– Как же быть? – серьезно спросила хорошенькая очкастая барышня.

Исправников ободряюще ей улыбнулся, но ответной улыбки не увидел. Барышня ждала серьезного ответа на серьезный вопрос.

– Как ни странно звучит, честность и непредвзятость могут служить хорошей защитой.

– Ваша работа на телевидении часто доставляет вам неприятности? Не боитесь?

– Нет, уже не боюсь. Хотя… Каждый раз после программы мне звонят друзья и спрашивают: «Смотрели тебя сегодня, ты еще жив?»

– И что вы им отвечаете?

– Бандиты трусливее журналистов. В моей жизни еще не было ни одного случая, когда бы мне угрожали расправой всерьез. А вот некоторые коллеги по цеху иногда специально инсценировки покушений на себя устраивают, чтобы значимости себе придать.

– Это вы о…

– Я предпочел бы не называть имена. Если мне кого-то хочется вывести на чистую воду, я делаю это в рамках своей программы.

– Вы не преуменьшаете свой риск?

– Ребята, не надо путать обыкновенную честность со смелостью. Хотя еще не так давно в нашей стране для людей старшего поколения, чтобы говорить правду, требовалось немало мужества. Но мы-то с вами живем уже в другое время.

– А как же тот случай, когда на вас напали чеченцы?

– Да бросьте! Это нелепая случайность. С каждым бывает. Вы что, с хулиганами никогда не сталкивались? К моей работе это не имеет никакого отношения. Кстати, почему вы решили, что это были чеченцы?

– Но передавали ведь в новостях…

– Послушайте, коллеги. Мы все заинтересованы в том, чтобы требования к нашей профессии в обществе повышались. Да, технология промывки мозгов – дело особое. Но вы же собираетесь стать профессионалами, верно? Нужно научиться отличать дезу от реальной информации. Вот смотрите, по телевизору передают сюжет: на улице Березовой был убит азербайджанец. Свидетели видели убегающих молодых людей в шерстяных шапочках. Это были скинхеды. Объясните мне, что в этом сообщении можно считать фактом, а что вымыслом?

– Так если скинхеды убили нацмена – все факты, – удивленно ответили студенты.

– С чего вы так решили?! Все проверять – ваша первейшая обязанность. Давайте разбираться. Название улицы – факт или вымысел?

– Факт, наверное.

– Да, будет фактом, после того как вы позвоните в дежурную часть и проверите информацию. Въезжаете? То, что убитый – азербайджанец, – факт или нет?

– Надо проверить паспортные данные? – начали «въезжать» студенты.

– Вот-вот. Главная фишка – если предполагаемые убийцы были в шапочках, каким образом можно определить, что они скинхеды?

Студенты напряженно пытались решить предложенную журналистом задачку.

– Да никаким! Захотелось истерию по поводу скинхедов устроить – вот и устроили. И если Марьванна какая-нибудь на такую дезу может повестись, то профессиональные журналисты должны уметь работать с фактами. Не исключено, что погромы на рынках вообще были инспирированы спецслужбами. Хотя тоже надо еще разбираться, но это не моя тема на данный момент.

– А откуда это вам известно?

– Профессионалы не раскрывают свои источники информации.

На этом месте Кольцовой подумалось: но профессионалы, однако же, и не бросаются такими голословными обвинениями. А дискуссия уже текла дальше.

– Скажите, Степан, как вам удается высокопоставленных чиновников и известных политиков вызывать на такую откровенность? Вроде бы так только у вас и получается… – В голосе второкурсника чувствовалась неприкрытая зависть.

– А вот тут-то как раз надо работать головой. У каждого чиновника, у каждого политика есть свой интерес. Иногда просто человеческая слабость… Хихикать не нужно, это вовсе не обязательно баня с девочками, некоторые, например, рыбалку любят. Иногда интерес коммерческий, так случается чаще всего. К сожалению, мне пока не довелось встретить человека из властных структур, который был бы счастлив работать за свою зарплату. Все входят в определенные кланы, команды, группировки. Все друг от друга что-нибудь хотят, все друг другу что-нибудь должны. В этих перипетиях нужно хорошо разбираться, ухо держать по ветру и в нужное время оказываться в нужном месте.

– Если вы считаете, что риск в вашей работе сравнительно небольшой, то что тогда самое неприятное?

– Куда бы мы ни приехали снимать репортажи, к нам всегда относятся с подозрением: «Зачем явились?», «Что ищете?» – как будто заранее боятся разоблачения. Иногда до смешного доходит, кристально честные люди упираются так, как будто вагонами воруют.

– А что вам в вашей профессии больше всего нравится?

– Когда наши расследования дают результат. Вот пример. Раньше из Казахстана ходил поезд «Караганда – Москва» с весьма специфическим грузом. И вообще, непонятного в нем было много. Во-первых, на границе поезд почему-то вообще не подвергался таможенному досмотру. Отмазка была какая-то детская – типа времени не хватало. Состав стоял на станции всего две минуты. Во-вторых, проезжая уже по территории России семьдесят четыре километра, серьезно замедлял ход. А из вагонов на насыпь выбрасывались мешки… Их тут же подбирали таинственные всадники. У нас есть съемка всего происходившего. В мешках оказался героин. Так вот, после выхода репортажа в эфир президент Казахстана своим указом приостановил движение «героинового» поезда. Так называемая «черная дыра» этой железной дороги закрыта.

– Степан, этот год предвыборный. Какие новые разоблачения вы готовите?

– У меня нет задачи кого-то разоблачить, потопить, пропесочить. Моя цель – открыть людям правду.

Студенты еще с полчаса задавали вопросы Исправникову, наконец встреча приблизилась к концу, и они стали расходиться. Исправников спустился с преподавательской кафедры и подсел к Кольцовой.

– Ну как, Варвара Никитична? Хорошо я поработал примером для молодежи?

– Надеюсь, им пойдет на пользу. Как у тебя дела-то на самом деле?

– Да все как обычно. Сейчас вот новую тему откопал, посмотрим, что там можно нарыть горяченького. Давайте завалимся куда-нибудь, поужинаем, давно ведь не виделись.

– Ты на машине? Я по центру теперь только своим ходом передвигаюсь. Пробки замучили.

– Вы ж меня знаете, я и до булочной на автомобиле поеду. Вы какую кухню предпочитаете?

– Да мне все равно, Степа, лишь бы музыка была негромкой, чтобы можно было поговорить спокойно. А то меня дочь недавно затащила в какое-то заведение на поэтический вечер. Бог мой, какая там поэзия! Ни сесть, ни встать, музыка орет, все курят!

– Ого, Машка уже по клубам ходит? Сколько ей теперь? Я ее в последний раз видел, когда она в первый класс ходила. Смешная такая была, с тремя косичками.

– Пятнадцать скоро стукнет. Мария уже барышня на выданье. Упрямая страшно.

– Так это ж хорошо, значит, в вас пошла!

– Хорошо-то, может, и хорошо, но нам с ней трудновато последнее время. Переходный возраст все-таки. Вбила себе в голову, что должна стесняться моего детективного творчества. У них в компании, видите ли, презирают массовую культуру. – Кольцова вздохнула: – И зачем только я ее в свое время в лицей с гуманитарным уклоном отдала?

– Да ладно, Варвара Никитична, вы же знаете нашу интеллигенцию. Сидят нищие по углам, рассуждают о высоком, как только кто-нибудь успеха добьется – сразу их жаба душит. Вы же в первую десятку детективщиков входите, есть чем гордиться.

Меня, знаете, сколько грязью поливали, когда я на телевидение пробился? Выскочка, что он о себе воображает! – передразнил Исправников брюзжанье недоброжелателей.

– А ты читал что-нибудь из моих опусов?

– Конечно, тот роман про расследование на ликероводочном заводе. Очень складненько сделано. Гимнастика для ума. И центральный персонаж симпатичный. Меня потом еще спрашивали, не являюсь ли я прототипом. Так как, кстати?

– Ну… – замялась Кольцова. – Может быть, отчасти… Хотя это такой собирательный образ, фантазия в своем роде.