Малиновые истории

В конце концов Света рассказала нам, что знала сама.

Полгода наша хозяйка с дочкой безуспешно пытались выбраться из Душанбе, в котором в феврале девяностого… впрочем, лучше погуглите. Всех подробностей Света не знала: разминувшись со своим мужем на вокзале Новосибирска, она оказалась без гроша с младенцем на руках, когда с ней заговорила тетя Роза, ждавшая там же пересадки, и предложила ехать с ними.

Света знала, что продать квартиру или что-нибудь из вещей им так и не удалось, но зато удалось бежать – кто-то из таджикских знакомых помог.

Да, – тихо говорила Света, похлопывая по спинке своего завернутого в единственную пеленку спящего младенца, – а у них ведь с собой на двоих даже сумки не было, вы заметили?

Вскоре мы съехали – тетя Роза осталась жить с дочерью.

Много лет спустя я поднялась по ступеням подъезда в доме недалеко от набережной и позвонила в дверь на втором этаже. Тишина.

Почему я помню?

УДОСТОВЕРЕНИЕ ПАРАШЮТИСТА

УДОСТОВЕРЕНИЕ ПАРАШЮТИСТА

В двадцать семь я купила себе пачку пижонского Парламента и впервые закурила. Мы разводились с мужем, и другого способа показать ему, что он еще пожалеет, под рукой не оказалось. Вернее, другие не сработали… этот, впрочем, тоже, но надо же было что-то делать!

Кстати, как вам тема для научной работы: "Семейный конфликт как катализатор подсознательных суицидальных мотивов"? Хотя есть такие исследования, наверняка есть…

Но тогда я о них не подозревала и добросовестно отрабатывала положенную в таких случаях программу: подстриглась, закурила и… прыгнула с парашютом!

Вообще-то, бодрый спортсмен Михалыч подбивал нас на этот безумный шаг давно и настойчиво. Он, похоже, мечтал составить из коллег что-то вроде корпоративной команды парашютистов… и тут надо признать: его подсознательные суицидальные мотивы были куда амбициознее моих!

Все мы сигать из самолета неизменно отказывались. Но однажды после очередного семейного брифинга я вдруг почувствовала неодолимое желание откуда-нибудь выпрыгнуть и, заорав, полететь… Радостный Михалыч организовал все в несколько дней.

Подготовка к прыжку была краткой, но очень полезной. Мой лексикон обогатился мужественными словами «стропы» и «чека». Стропы надо было резать ножом, если случайно зацепишься за самолет, а чеку дергать… в общем, если вы соберетесь прыгать, вам все расскажут. Да, еще нас познакомили с магическим заклинанием «501,502,503», которое нужно произносить перед тем как дернешь кольцо. Знания вселяли уверенность в собственных силах.

А больше всего я боялась потерять нож… Из чего понятно, что к прыжку с высоты тысячи метров со стабилизацией я была абсолютно готова!

И в ближайшие выходные, несусветно ранним утром, мы уже тряслись в михалычевой легковушке по бывшему колхозному полю в направлении деревни Логиново, откуда и стартовали «кукурузники», набитые парашютистами.

Вот не думаю я, что все парашютисты испытывают семейные трудности…

И уж точно не все столкнувшиеся с семейными трудностями становятся парашютистами!

Ну и откуда ж тогда берется столько желающих выпрыгнуть из самолета с высоты тысяча метров? Я не знаю!..

…Пройдя все формальности, проверки, переодевания и инструктажи, длинная шеренга «товарищей курсантов» выстроилась на поле, ожидая не то ветра, не то борта, не то чего-то еще, столь же полезного для парашютистов.

Самолеты вокруг взлетали и садились, люди сыпались из них в небо мелкими черными точками, расцветающими потом блестящим под солнцем куполом.

Инструкторы, обходя строй, как могли, поднимали боевой дух новобранцев. Ну, например, рассказами о том, что себе-то они ранец уложили сами и старались от души. А вы, мол, не волнуйтесь, почти всем повезет. Парадоксальным образом, нервно отсмеявшись, мы действительно успокаивались.

– И не переживайте, у нас никто еще мимо земли не приземлялся! – продолжали острить инструкторы.

Юмор не Бог весть какой, но нам было смешно. Может, потому что о десантниках, которые прыгают с табуретки, отрабатывая приземление, мы тогда не слышали. А может, потому что десантники и не занимаются такой фигней…

Моя парашютистская задача была мне предельно ясна: загрузиться в самолет, дождаться, пока он взлетит, помолиться, чтобы купол раскрылся, подойти к открытой двери и вывалиться из нее, – желательно не дожидаясь мотивирующих пенделей от выпускающих. Да, еще хорошо бы разблокировать запаску… Ну и самое главное, помнить: у меня есть нож, чтобы резать стропы!

Но у этих профессионалов всегда все с ног на голову: консилер они наносят на тональный крем, а врагов советуют держать ближе, чем друзей.

…Оказалось, что выпрыгнуть все же не главное. Главное в любительском парашютном спорте – удачно приземлиться! И хотя к тому моменту я уже понимала, что романтические порывы всегда вступают в противоречие с прозой жизни, все же не подозревала, что так буквально…

Мы наконец вошли в маленький, бодро тарахтящий самолетик, расселись по длинным лавочкам вдоль бортов, зацепились за натянутые сверху тросы карабинами, – ура, ура, я смогла, у меня получилось! – пристегнулись и взлетели. Серое поле побежало в иллюминаторе, наш серый ослик подпрыгнул и начал набирать высоту. Нас трясло, мотало, подбрасывало и укачивало. Желудок воспарял вверх, а потом ухал вниз. Это продолжалось бесконечно долго. Пахло пылью, металлом и маслом. Меня мутило.

Наконец выпускающий откатил дверь. Снаружи хлынул солнечный свет, и мое стремление шагнуть в этот сияющий поток и полететь, раскинув крылья… это что-то из «Грозы», да? – так вот, это стремление сделалось неодолимым… По правде говоря, мне сильно хотелось на воздух.

Дождавшись очереди, я рванула с места так, что слегка смутила инструкторов: меня поймали за куртку и придержали перед проемом, чтобы я не пристроилась сверху на купол предыдущего курсанта.

А картина из открытого настежь самолета открывалась фантастическая… Земля, зеленая и коричнево-желтая, расчерченная на квадратики линиями дорог и речушек, казалась просто картой, облитой тоннами воздуха. Полететь над ней, полететь! Скорее-скорее, да когда уже? Это было похоже на желание напиться, наконец, вдоволь…

Кивком головы меня отпустили на свободу. И я ринулась в этот воздух как в воду после сумасшедше жаркого дня…

Неожиданный (а чего я, собственно, ожидала?) ветер за бортом закрутил меня словно наволочку в стиральной машине. Рев двигателя, свист в ушах… я не слышала собственного вопля счастья и ужаса, пока не дернула за кольцо, сосчитав заветные цифры в одну секунду. На этом все романтические параллели закончились…

Меня еще немного покрутило, потом тряхнуло и падение прекратилось. Я висела высоко над землей в тишине и безветрии, явно зацепившись за крыло самолета. Так и знала… где, где мой нож?!

…К счастью, прежде чем перерезать все стропы, я задумалась: с какой начать? Задрала голову вверх, но увидела только изнанку каски, которая уперлась в ранец за спиной. Несколько попыток не принесли результата, и меня посетила, наконец, первая после прыжка разумная мысль: если я зацепилась за самолет, то почему вокруг такая тишина?

Раз самолета не слышно, значит… значит он улетел? Значит… мама!!! Я ни за что не держусь, самолет улетел, а я падаю!! Спасите меня кто-нибудь! Я одна, я совсем одна и я падаю!!…

От экзистенциальных внутренних диалогов (да, я произносила их вслух – но кто осудит?) меня отвлек интересный акустический эффект: звуки здесь, в полной тишине, разносились совсем не так, как на земле. Голос плескался рядом, не отлетая и на метр.

И тогда я сказала:

– Господи! Как я здесь оказалась?! Дура!..

Как вы понимаете, в этом месте мой суицидальный гештальт громко хлопнул дверью: вполне можно было и не стричься…

Ну а дальше все было как-то обыденно и приземленно… хотя до приземления еще не дошло.

Разблокировав запаску, я посмотрела на землю: ничего особенного, все как из самолета. Покрутилась в своей амуниции вправо и влево. Скучно. Попыталась понять, куда меня несет. Так и не поняла. Да когда уже все это закончится?

Приближаясь наконец к земле, услышала, как мне орут:

– Ноги! Ноги вместе!

Сделала все, как орали, и даже вспомнила, что купол, возможно, придется «гасить». Хотя где я, где «гасить», и где купол…

Одно я вам скажу: приземляясь с парашютом, нужно быть готовыми к удару как при прыжке с высоты примерно трех метров. Вот летите вы себе, летите… позевываете даже. И вдруг вас – шарррах! – и как со шкафа о землю.

…Я отделалась сильно ушибленным копчиком – он потом еще с полгода ныл. А вот голова, которая изнутри треснулась об каску, – голова не болела, нет.

И тогда моя коллега, которую тоже преследовали семейные проблемы, поехала прыгать в следующие выходные. Я бы, наверное, тоже, поехала, чтоб уж наверняка… Но мне места в машине не хватило.

Так вот, коллега тоже романтично прыгала. Ну, это я так думаю – не спрашивала. И при соприкосновении с действительностью в виде жесткой земли она сломала ногу в двух местах. Со смещением. Ага… её когда в больницу привезли, врач спросил: что случилось? Она говорит: упала. Врач спрашивает: с какой высоты? Она задумалась. Сопровождающие подсказали: с тысячи метров…