Малиновые истории

В эту аюрведическую клинику я приехала по совету родни.

Индия, с ее влажным густым воздухом, мусором и мощными запахами, впечатлила настолько, что в первый же день по приезду я собралась обратно.

Отговорила Надя, русскоговорящая помощница главврача клиники. Кажется, она предложила хотя бы выспаться после перелета…

Конечно, я осталась и привыкла дышать этим сладким рассолом, просыпаться под пение птиц и вопли громкоговорителя, засыпать под поездной рокот океана.

Привыкла к разговорам с Надей, в 16 лет уехавшей из дома в Россию учиться на врача… Каждый раз история ее жизни звучала слегка по-другому, но никого из нас не смущало это невинное южное лукавство.

Все было позже.

А тогда, в первое утро, мне назначили лечение, состоявшее из питья масел, втирания масел и обертывания в масло в перерывах между масляными массажами.

Я быстра выпала из действительности: дни целиком состояли из сна, дремы и лежания в гамаке. Выход в ресторан казался почти непосильным вызовом, и я старалась устроиться так, чтобы со мной никто не заговаривал.

Но однажды свободных мест в зале оказалось мало, и мне пришлось познакомиться с компанией разновозрастных дам, присоединившихся к моему столу. Между ними шла та беседа, какую нередко ведут случайные попутчики, уже рассказавшие всё о себе и своих близких: они делились «страшными» историями.

Одна из них, очень худая и производящая впечатление слегка неадекватной, – в Индию таких съезжается немало, – с горящими глазами рассказывала совершенную дичь. Остальные недоверчиво качали головами, но с интересом слушали.

Я тоже слушала, стараясь не фыркнуть в особо нелепых и патетических местах, но в глубине души… в глубине души отчетливо понимала: не ко времени мне все это, ох не ко времени…

К тому моменту у меня уже несколько лет были трудности со сном, от непонятных причин я вдруг задыхалась в паническом приступе и, оставаясь одна, боялась пройти по темной комнате от выключателя до кровати: общеизвестная симптоматика стресса, выгорания и тому подобного… Собственно, потому я и приехала в Кералу: мне не хотелось принимать антидепрессанты и прочие прекрасные препараты, на моих глазах творящие с людьми всякие неприятные штуки.

…Ну а история, которую, оглядываясь по сторонам и пригибаясь к нам, рассказывала не вполне адекватная дама, была… о нашей клинике.

Идет она, значит, как-то вечером – а темнота тут падает мгновенно – из ресторана в свое бунгало. Идет себе, идет… цветочки нюхает, а сама к мужу спешит. Он ее в бунгало ждет. И проходит она по длинной аллее – знаете, вот эта, вдоль обрыва и забора, – а вокруг деревья огромные, шумят… Вдруг по верхушке дерева что-то темное рраз – и быстро пробежало. Всмотрелась она – не видать ничего. И туут… чтоо-тоо… каак кинется ей на шею! Руками шею сдавило – а руки волосатые!! Она их оторвать хочет, а руки еще крепче сжимаются. И совсем бы ее задушили, если бы… тут я не помню, то ли она с этими руками сама до бунгало доползла, то ли муж-телепат ее встречать вышел… В общем, спаслась она от неминуемой гибели.

А все почему, девочки – спросила нас дама, – знаете?

Девочки не знали, разумеется.

А потому, – продолжила она, – что раньше тут было старинное кладбище.

Видели за территорией, между вторым корпусом и океаном, огороженное забором с бутылочными стеклами поверху кладбище? Так вот, это остатки от того, на котором наша клиника построена. И уж как местные сопротивлялись строительству, как отстаивали покой своих мертвых… но нет, всем же денег надо! И вот теперь пациенты тут мучаются. А стекла-то битые на заборе – чтоб мертвые оттуда не шастали! А вы думали, от живых вандалов? Нуу, что вы!