Призраки больше не молчат

– Ужасный вид, – безапелляционно заявила Хлоя, незаметно появившись за моей спиной.

– А ты умеешь подбодрить, – повернулась я к ней.

Призрачная девушка, полненькая, с очаровательными ямочками на щеках, зависла в воздухе в ярде над полом, а потом покружилась вокруг меня.

– Ты вообще не растешь, – с недовольством отметила она. – В шкафу на верхней полке футболка и штаны. Розовые. Можешь взять.

– Спасибо.

Замерзшие пальцы с трудом расстегнули пуговицы рубашки. Пока я переодевалась, лёгкая прохлада за спиной исчезла вместе с духом. Вещи оказались мне великоваты, но я к таким привыкла, частенько донашивала старые рубашки Роя.

– А тебе идет. Оставь себе, – щедро предложила Хлоя, когда я появилась на кухне со свертком мокрой одежды в руках.

Вещи я развесила у печки, просушиться, а сама присела к столу.

Чай был обжигающе горячим и с кислинкой от шиповника. Ягоды Старик собирал в парке, высушивал, а затем заваривал. Выходило вкусно. Я многому училась у него: как приготовить обед из одной крупы, как избавиться от застарелых пятен или смыть кровь, как торговаться – последнее было особенно актуально, поначалу меня обдирали как липку.

Однажды я спросила, почему он так добр ко мне, и Старик признался, что я напоминаю его внучку. Врал безбожно. На Хлою я была совершенно не похожа.

Мы познакомились в мою первую весну в Глуши. Дороги оттаяли после снежной зимы, возобновились поставки продуктов. На рынке было не протолкнуться: продавали свежее мясо, подгнившую картошку, еще трепещущую хвостом рыбу. Я стеснялась людей и на рынке бывала нечасто, а тут выбралась после работы. Хотела сделать Рою запоздалый подарок на день рождения. Мне приглянулся узкий кожаный ремень с красивой металлической бляшкой, я приценилась, но толстенький продавец, с трудом умещающийся на ящике, запросил неподъёмную цену. Увидев же разочарование на моём лице, предложил отработать по-другому. Я тогда не сообразила, о чём он. Мне и в голову не могло прийти, что взрослый мужчина может заинтересоваться девчонкой в таком смысле. Ребята частенько помогали на рынке таскать ящики и убираться, я и подумала, что от меня потребуется то же. До вечера было несколько часов, и я согласилась, прошла вместе с ним на склад, где приезжие торговцы оставляли свой товар. И только когда он неожиданно прижал меня к себе, пытаясь обслюнявить и облапить, поняла всю абсурдность и мерзость ситуации.

Вырваться мне удалось, оставив в руках торговца старенький шерстяной платок. Но вместо помощи от других торговцев я встретила презрение и брезгливость. Несостоявшийся насильник выбежал со склада в наполовину расстёгнутой куртке, крича об обманувшей его бесстыжей девке – и они встали на его сторону. Никто мне не поверил. Если бы могла, сгорела бы со стыда. Не знаю, чем это всё закончилось бы, если б не Старик. Он единственный встал на мою сторону, обругал всех присутствующих и увёл меня с собой. Весь вечер я просидела у него в гостях, отчаянно труся, и боялась вернуться домой. Старик успокаивал меня на пару с внучкой: я настолько расстроилась, что не сразу поняла – меня утешает не просто красивая девушка, а призрак.

Ближе к полуночи в домик ворвался Рой – совершенно не похожий на себя обычного, строгого и серьезного. Только тогда, оказавшись в его объятиях, я впервые поверила – Грейсам действительно не всё равно. Рой гладил меня по голове, терпеливо слушал прерывистые объяснения, извинения и всхлипы. А затем поцеловал в макушку и признался, что прежде не встречал такого невинного человека, как я, и этого не стоит стыдиться.

Стыдиться я не собиралась, а вот просветиться стоило. Чего не стали рассказывать братья, тем охотно поделилась Хлоя: так я узнала и о взрослых отношениях, и о том, что не стоит доверять добрым дядям, решившим помочь сиротке, и о многом другом, о чем точно не стоило слышать Рою. Не сказать, чтобы мы стали с ней подружками, но мне нравилось болтать с ней и приходить в гости.

А еще – я никогда бы ей не призналась – мне было безумно жаль Хлою. Ей было пятнадцать, когда произошли первые Прорывы, и духи проникли в мир живых. Она стала одной из их жертв – её нашли бездыханной в парке. Хлоя погибла на месте и до сих пор отказывалась в это верить. Наверное, это неверие и помогло ей удержаться в мире до заключения контракта.

Чем Старик платил за контракт, я не знала, но их отношениям завидовала: жаль, у меня не было настоящего дедушки, который любил бы меня так же сильно.

– Что нового в городе? – Старик подался вперёд, ожидая моего ответа. Узловатые пальцы нетерпеливо постукивали по столу. Сам он из парка выбирался редко и всегда радовался последним новостям.

– В верфи решили отремонтировать «Горгону», – припомнила я главное событие недели.

Паром почти десять лет простоял без дела. После войны единственный путь в соседние города проходил по старой разбитой дороге. Безопасным его язык не поворачивался назвать: там бесчинствовали как духи, так и обычные грабители. В итоге торговля почти замерла, а цены задирали такие, что как ни работай, денег всё равно не хватит.

Водная дорога открывала новые перспективы. О том, как мы хорошо заживем, когда паром спустят на воду, теперь трубили по всему порту. Честно сказать, никто в это не верил, но за ремонт платили хорошие деньги, и Рой тоже устроился туда на работу.

Старик, услышав про паром, ударился в воспоминания. Он помнил Абендон до войны, процветающим городом, в котором Глушь была обычным промышленным районом, а горожане жили в достатке. Здесь же располагался один из научных центров. Высокие технологии, прогресс семимильными шагами!.. Сейчас весь прогресс откатился на полвека назад, но об этом старательно умалчивали.

– Вы такие скучные! Хватит этой истории. Мэгги, лучше расскажи, что там из сплетен? – не выдержала Хлоя, прерывая беседу, и Старик спрятал улыбку за чашкой чая. Нетерпеливая, как и всегда.

– Стив Олкинс сделал предложение Руми, – выдала я припрятанный для нее «козырь».

Глаза у Хлои загорелись.

– Их все-таки застал её папаша? – с жадностью спросила она.

– Скорее, заметил у Руми округлившийся живот.

– И чем отделался Олкинс?

– Всего лишь долгой нравоучительной беседой. Он предусмотрительно подготовил кольцо.

Хлоя надула губы: хорошая драка была бы куда интереснее. С другой стороны, лучше такая сплетня, чем ничего. Тем более в парке она и без меня могла наблюдать за парочками и знала об интригах, страстях и изменах.

Я допила чай, поблагодарила за помощь и вышла на улицу. За своей одеждой вернусь ближе к обеду, как раз успеет подсохнуть у печки, а я закончу уборку.

– Мэгги, будь осторожнее! – догнал меня оклик Старика, когда я развернулась в противоположную от пруда сторону. – Вчера здесь шныряли ловцы, кого-то искали. Как бы не очередной Прорыв в городе.

Я кивнула. Всё-таки появление твари было не случайным. Надо предупредить Роя.

***

Мокрые листья ворохом взлетали на ветру, постепенно сбиваясь в аккуратную кучу. Я взмахнула метёлкой в очередной раз, и один из прутьев, сломавшись, проехал по земле, оставляя за собой глубокую борозду. Метла была старой и тяжёлой, я успела посадить не одну занозу на ладонях, пока к ней приноровилась.

Закончив с уборкой, я присела на скамейку и достала выданный на сегодня паёк. Жидкую похлёбку я получу на площади по возвращении из парка, а вот кусок хлеба и яблоко мне отдали сразу.

Любопытные воробьи, вспорхнувшие с кустов при моём приближении, звонко чирикали, с жадностью рассматривая очищенную полянку – не оставила ли я для них чего съестного? Не затерялись ли среди травы семечки? Я слизнула с ладони крошки, невольно думая о том, что сама не прочь полакомиться птичьим мясом.

Вдалеке послышался смех: дети, подбадривая друг друга, поднимались на горку. С неё открывался чудесный вид на Абендон, и можно было узреть не привычные хаотичные развалины, а аккуратные маленькие домики и ровные улочки. Как на картинке в старых книжках.

Смех вдруг оборвался, и дети, смущённые и испуганные, сбежали по склону в направлении Глуши. Подавив порыв узнать причину побега, я застегнула куртку и встала со скамьи: мне неприятности тоже ни к чему.

Заскочив на рынок – откуда там цены брали, жир в плотно завинченных банках взлетел аж в два раза! – я добралась до набережной. Удочки с собой не было, и я пристроилась на каменном парапете. Набережная была разбита на участки, и заходить на чужой было чревато дракой. Ребятня моего возраста и чуть младше расположилась на правой стороне от моста, где река мельче и грязнее. Сегодня хорошо клевало, и пробки поплавков то и дело ныряли под воду. Даже прикорм особо не требовался, хотя некоторые рыбаки крошили в воду прибережённый с обеда кусочек хлеба, надеясь на больший улов.

Я разомлела под тёплыми лучами солнца и расстегнула куртку, позволяя лучам ласкать кожу, но тут почувствовала, что за мной наблюдают. Обернулась. На мосту стоял целый кортеж: старый автомобиль и два человека на мотоциклах. Затемнённое окно машины медленно опустилось. Мелкая ребятня притихла, прижавшись к старшим, и все старательно делали вид, что кроме рыбалки их ничего не интересует. В общем, вели себя, как обычно, когда в Глуши появлялась Ведьма. Теперь-то ясно, кого увидели с холма дети, так стремительно убежавшие из парка.

Ведьма жила в центральной части Абендона, за Мостом. Конечно, Ведьмой эту даму называли в Глуши, а в Центре она звалась мисс Паттерсон и считалась весьма уважаемой особой, ничем не походившей на каргу из сказок. Ей было около сорока лет, она была недурна собой и достаточно хитра, чтобы знать, когда строить из себя невинность, а когда ядовито шипеть.

Свое прозвище она получила из-за прислуги: как в сказке о Гензель и Гретель, Ведьма зазывала к себе детей. Иногда выкупала их у родителей, иногда забирала беспризорников с улицы. Держала у себя, пока те не вырастали, и… нет, не ела. Отпускала. Нельзя сказать, чтобы она о них не заботилась: прислуга была хорошо одета, накормлена и на обращение не жаловалась. Одна беда – от Ведьмы они возвращались сами на себя не похожие.

Ведьма могла и мной заинтересоваться, не будь у меня опекуна. Но Рой дал мне фамилию, семью и будущее. А мое прошлое начиналось с грузовика, на котором я попала в Глушь.

***

Мне было четырнадцать – по крайней мере, в отражении расколотого пыльного зеркала я выглядела именно так. Меня обнаружили, выгружая привезенные на рынок продукты, и выбросили на улицу, надавав оплеух за то, что влезла в машину без спросу.

Кто я, откуда приехала и куда идти, я понятия не имела и полдня бездумно слонялась по городу. С наступлением сумерек забралась в какой-то полуразрушенный дом. Холод поздней осени и голод сводили с ума, найденная ветошь не грела, а попытки вспомнить хоть что-то из прошлой жизни, кроме имени, вызывали головную боль.

В этом богом забытом месте, среди развалин, вдруг заиграла музыка! Это показалась чем-то нереальным, галлюцинацией на фоне лихорадки. Я добрела до окна, дрожа от холода и вцепившись в плечи руками. Нет, всё-таки не показалось! Во дворе на свирели играл мальчик немногим младше меня. Я так заслушалась, что пропустила появление Роя: он вошел тихо, почти не ступая на битые стекла. Тогда он меня напугал. Худой долговязый подросток крепко схватил за запястье, а когда я попробовала вырваться, не отпустил.

– Кто ты? – голос у него был низкий, совсем взрослый.

– Мэгги, – буркнула я себе под нос

Судя по всему, Роя это не устроило. Он обмотал вокруг моего запястья металлическую цепочку, внимательно наблюдая, не проявится ли дух – это я, конечно, узнала потом, тогда его действия были совершенно непонятны, и спустя минуту отпустил.