Отражение. Зеркало надежды

Матильда бы фыркнула: «Профанация». Уж что-что, а химию она в школе учила. Но ее тут не было, и принц верил, по морде видно.

– Услышь меня! Дай силу моему голосу, напитай травы своим соком! Да свершится по моему слову, да будет исполнена Твоя воля, воля той, что выше Иных…

Пламя поменяло свой цвет на фиолетовый, потом опять на зеленый[4 - Соли калия – фиолетовый цвет, бария – зеленый. Никакой мистики и достать несложно. (Прим. авт.)].

Лэ арраша ассе шен!
Шарра таррше асса хен!
Вирен лэрша ин саввир!
Тасса ранше дер ханнир!!!

Лэ Стиорта закончила заклинание.

Пламя сменило свой цвет с зеленого на малиновый, вспыхнуло что есть силы, по лесу пронесся тоскливый волчий вой, а потом в руке у колдуньи, словно из воздуха, материализовался флакон синего стекла.

– Благодарю тебя, Госпожа!

Костер опять взметнулся зеленым.

Лэ Стиорта, откровенно жуткая в этом пламени, протянула принцу флакон.

– Возьми, господин. Мать ночи ответила на твою просьбу. Подливай по три капли в день, и через месяц увидишь результат.

Найджел протянул дрожащую руку, и колдунья вложила в нее склянку.

– Деньги!

Принц кое-как отцепил от пояса кошелек. По лесу пронесся волчий вой, в этот раз еще сильнее, еще злее…

– Ее слуги пришли. Они зовут.

Найджел вздрогнул.

– Уходи, господин. Я останусь, чтобы ты смог уйти…

В руку Найджела ткнулись поводья. Он судорожно сжал их, вскочил на коня – и что есть силы ударил его каблуками по бокам.

Бедное животное заржало и взяло с места в карьер. Миг – и только пыль столбом на дороге.

Лэ Стиорта откинула назад голову и расхохоталась.

– Отойди от костра. Нанюхаешься. – Вереш был спокоен и хмур.

Лэ Стиорта послушалась, но продолжала посмеиваться.

– Ты видел, как он дрожал? А как пятился?

Вереш умело затаптывал пламя.

– Да уж…

Лэ Стиорта вытащила из ноздрей кусочки корпии, пропитанной маслом. Не просто так костерок был разведен, и не простые травы в него полетели. А кое-что дурманящее, снижающее критичность восприятия.

Чтобы не нанюхаться, приходилось принимать меры.

Жрица не может быть пьяной, хохочущей, терять координацию… она должна быть жуткой и величественной. Вот и приходится соответствовать.

Верешу – прятаться в темноте и выть.

Лэ Стиорта – доставать кроликов из шляпы, то есть сыпать в костер химикаты и пользоваться потайными карманами.

Ловкость рук и никакого мошенничества. Так-то! И пусть дураки верят. Пусть их…

– Заклинание получилось очень душевным, – ухмыльнулся Вереш.

Он тоже знал язык степняков. Это знать им брезговала, а Лэ Стиорта учила в свое время, от матери, и ее друг тоже учил. Мало ли…

Позволь побыть с тобой наедине.
К твоим губам прижаться.
Не расставаться больше никогда.
Навек с тобой одной душой остаться.

Страшное заклинание, не правда ли?

Хозяин Интары Сиарошт любил поэзию. И читал ее иногда… в процессе. Вот и запомнилось.

– Может, здесь переночуем? – предложила Лэ Стиорта. – Не хочу сейчас в город…

Вереш улыбнулся подруге.

– Ты сходи умойся. Тут ручей недалеко. А я пока нормальный костерок разведу, да и одеяла у меня с собой, и корзинка с едой…

– Вереш – ты чудо! Я тебя обожаю!

Лэ Стиорта удалилась в темноту, умываться. Вереш проводил ее взглядом и вздохнул.

– Но не любишь, Ласти. Пока еще ты любишь другого… пока. Что ж, я подожду. Я терпеливый. Все равно ты моя будешь.

И принялся обустраивать стоянку. Надо ведь позаботиться о любимой.

Заодно и кошелек сунул в карман… тяжеленький.

Это хорошо, деньги им нужны. Определенно.

Потом он отсыплет чуточку, а остальное отдаст Ласти. И – нет. Он не ворует. Он все отдаст любимой, когда придет время. А пока – вот так.

Больше никто этой ночью не вспоминал о Найджеле.

* * *