Азъ есмь Софья. Тень за троном

Ульрика замерла, словно заяц в тени филина.

– Но…

– Да. Я так решил.

Ульрика сжала руки.

– Но брат мой…

Кристиан покровительственно улыбнулся, погладил ее по судорожно сжатым пальцам. «Ах, сестренка, власть вымораживает все лучшее в человеке, но я не настолько еще король, чтобы пожертвовать тобой».

– Сидите и слушайте, сестра. Русь недалеко, я не отдаю вас замуж в совершенно чужую страну. Русский государь молод, кажется, он всего на пару лет старше вас. Карл же младше вас на четыре года. Это не имеет значения в политике, но мне хотелось бы счастья для сестры.

А для себя – поддержки могущественного соседа, в союзе с которым можно оторвать хоро-оший кусок от Швеции.

– Или вы будете утверждать, что любите Карла?

Ульрика пожала плечами. Посмотрела в лицо брату и высказалась честно, как и всегда:

– Нет, брат мой. Мне он безразличен.

– Я так и думал, что все эти слезы о верности клятвам и вашей любви – не более чем предлог для отказа Леопольду.

Ульрика усмехнулась:

– Верно, брат. И все же… Не стоит меня за это осуждать?

– Поверь, сестра, если бы мне было выгодно… но Леопольд стар, он далеко и слава его… м-да. Ладно, не будем о грустном. Кроме того, Георгу предлагают русскую принцессу в жены. Катрин… ее имя Катрин.

– Ваше величество, возможно, у вас есть портреты?

Портреты были.

С одного улыбался красавец, равного которому Ульрика еще не видела. Веселая улыбка, шапка золотых кудрей, шальные синие глаза…

И сердце кольнула холодная иголочка. Она-то самая обычная. Разве ему такая нужна? Рядом с ним должна быть другая, совсем другая. Высокая, черноволосая, с сияющими глазами. А она – что она? Никакая…

– А второй?

На втором портрете, миниатюре размером с ладошку, была нарисована также красавица. Светловолосая, синеглазая, с обворожительной улыбкой.

– Принцесса Катерина.

Иголочка кольнула еще раз. Брат и сестра были похожи даже на портрете, значит, сильно живописец не приврал. Приукрасить-то – обычное дело. Но не здесь.

Ульрика не знала, что Софья распорядилась писать портреты с натуры, не льстя и не приукрашивая, и одного художника даже выгнали за излишнюю льстивость. Лучше не очаровываться, чем разочароваться.

Не приняла она во внимание и законы генетики.

Близкородственное скрещивание царских династий, браки с двоюродными и троюродными сестрами давали печальную картину. Узкие плечи, нездоровые лица… Романовы пока еще не испортили себе ни внешность, ни наследственность, выбирая в жены не тех, кого надо, а тех, кто молод, здоров и красив. Что Алексей Михайлович в молодости был красавцем, что жена его до смерти все взгляды приковывала.

Смешно сказать, но больше всего, наверное, не повезло царевне Софье, у которой черты родителей соединились в нечто достаточно неприметное. А вот остальные дети унаследовали выразительные черты матери и краски отца. Глаза, кудри…

– Но ты же…

– Георг женится на англичанке, как и планировали. Это брак выгодный, не стоит упускать. А вот тебя можно и выдать замуж. Мир скрепим, договор подпишем.

– И как…

Голос изменил девушке, дрогнул, сорвался.

– Я отпишу, что согласен. И предварительно обговорим… всякое. А через три месяца…

– Это же так мало!

– Почему же? Тряпок тебе не хватит? Так на Руси иная мода, твои платья там и на занавески не сгодятся.

Ульрика поникла.

И верно, иная.

И жизнь там иная, и требовать от нее будут иного, и языка она не знает, и… брату это глубоко безразлично! Он уже все решил! А ей остается только подчиняться – даже через слезы.

Брат чуть приобнял сестру за плечи.

– Не падай духом, малышка. Я обещал отцу позаботиться о тебе, и я это сделаю. Алексей Алексеевич неплохой человек и государь. Он уже выиграл несколько войн. К тому же он рано остался без родителей, как и мы с тобой. А у Карла, если помнишь, сейчас заправляют мать и канцлер. Вряд ли ты найдешь с ними общий язык. Да и наша с ними война не прибавит тебе популярности.

Ульрика помнила. Карл был пока еще несовершеннолетним. Но…

Страшно.

А кому бы не было, на ее-то месте? Ошибешься в выборе – и конец, это ведь не лошадь на ярмарке, это на всю жизнь. А тут даже не ты – за тебя все уже решили и выбрали.

– Правду ли говорят, что на Руси женщинам из терема выходить нельзя? Только в церковь да на кладбище?

– А ты об этом с будущим мужем переговори. Верю, он умный человек и достойный.

Ульрика поникла головой. Брат-то верил. А как быть ей? Хотя что от нее сейчас зависит? Она может только соглашаться с его решением…

* * *

– Приветствую вас, герр Пфальц.

У стоящего на пороге было приятное, но незапоминающееся лицо, светлые волосы, светлые глаза. Вежливая улыбка – и прекрасные манеры. И все же…

Людвиг Пфальц оглядел мужчину пристальнее.

– Я тоже рад вас видеть, герр…