Дорога на Ай-Петри

– Вообще-то предполагалось, что встреча пройдет за чашкой кофе, – шутливо напомнила Нина Алексеевна.

Но Софья решительно вознамерилась отобедать. Ладно, спорить с ней себе дороже. И лучше уж заполнить час их общения, жуя какую-нибудь курицу. Тем более, что и в самом деле, почти время обеда. Сделав заказ, Софа принялась рассказывать о своей жизни. Громко, сумбурно, с подробностями. Нина Алексеевна подавив вздох, снова пожалела, что необдуманно написала о своём приезде. Столько лет прошло с момента их давнего знакомства. Перед нею сидел совершенно чужой человек со своею чужой жизнью. Ну вот зачем ей знать, что муж Софьи, выйдя на пенсию, купил катер? Или вникать в семейную драму её дочери? Видимо, поняв, что гостья заскучала, Софья, пригубив вино, переменила тему.

– А помнишь Романа?

– Еще бы!

В самом деле, как она могла его забыть?

В ту осень ей постоянно хотелось спать. Очень уставала с непривычки, целый день на ногах, в шумном помещении. И после работы отдохнуть не всегда получалось. Довольно часто, вечерами и по выходным, приходил Роман. Поначалу думала, что он проверяет, всё ли в порядке в его квартире, куда пустил пожить совершенно незнакомого человека, но потом, к своему облегчению, поняла, что она мало его интересует. Являлся он чаще всего не один, а с какими-то парнями и женщинами, они что-то обсуждали, но о чём говорили за закрытыми дверьми, она разобрать не могла. Являясь, он всегда включал в своей комнате стереосистему, а музыку Роман любил громкую.

А как-то, в тот редкий момент, когда не звучала музыка, она подслушала его разговор по телефону, он явно ссорился с кем-то, похоже, что со своей девчонкой. Ясно, подумала она, между ними там не всё гладко, вот он и укрывается время от времени в своей квартире. Впрочем, ночевать никогда не оставался.

Но вот, ближе к Новому году, он вдруг решил устроить вечеринку и попросил Нину помочь ему накрыть стол. Она согласилась, хотя и удивилась, почему не позвал для этого свою подружку. У неё давно было тайное желание посмотреть, что за девушка у такого красивого парня. И интересно, почему он никогда не приводит её в свою квартиру? Не было её и в тот раз. Он что-то там готовил на кухне, Нина носила в комнату тарелки, раскладывала салфетки, ножи и вилки на раздвинутом по такому случаю столе, украдкой рассматривая полки с дорогими собраниями сочинений, фотографии, стоящие впереди книг. Угол у окна занимала стереосистема, каких она никогда не видела, угол у двери – шкаф для одежды, на нём до потолка громоздились какие-то коробки. Над диваном висела рельефная картина, – итальянский дворец с фонтанами и виноградник на склоне горы. Пришли три пары, а Роман был один, сам по себе. Как и она. Когда расселись, он оказался рядом с нею. Как всегда, звучала музыка, а после ужина они танцевали. Верхний свет выключили, горели только маленькие лампочки в картине, освещая окна старинного палаццо. И уже далеко за полночь, когда гости ушли, они вместе убирали комнату. Тогда-то на кухне, у мойки, – она мыла посуду, – он её впервые поцеловал. И впервые остался ночевать дома.

С того вечера не стало ей покоя. Может ли она ему понравиться? Можно ли её считать симпатичной? В школе на неё никто особого внимания не обращал. Конечно, были какие-то свидания и походы в кино с Васькой из параллельного, но всё это было несерьёзно. А тут рядом вдруг оказался такой умный и взрослый парень, на целых десять лет старше, и всё с ним – по-настоящему.

Она почти не открывала теперь книг, но это почему-то не волновало. Волновало придёт ли он вечером или сегодня не ждать? Глядя в тёмное окно, места себе не находила, подолгу не могла уснуть. Впервые в жизни узнала, какое это страшное чувство – ревность. Утешало лишь то, что практически целый день он был у неё на глазах, стоило только выйти в бар. Убирая столы, она могла в любой момент переброситься с ним словом. Могла, но делала вид, что они едва знакомы. И ни единым намеком не давала понять, насколько сильно он ей нравится. Ясно ведь, что та ночь была случайностью, в прямом смысле этого слова, ну, выпили, вот и случилось. По-настоящему у него было там – с другой, у которой он где-то там жил, вне поля её зрения и куда возвращался каждый вечер. А если она, Нина, начнет приставать к нему со своими чувствами, он вполне может не только послать её подальше, но и выпереть из квартиры. И куда она пойдёт посреди зимы? Нет, влюбленность свою следовало свернуть в комочек и запрятать куда подальше. Это было трудно. Очень тяжело, очень. И поделиться этой тяжестью было не с кем. О том, что произошло, нельзя было рассказывать никому, даже Софе. И Софье в первую очередь было нельзя, потому что у неё длинный язык. Она обязательно проболтается дома, а там дойдёт и до Романа, ведь её брат с Романом дружит. И, конечно же, Игорь не может не знать и девушку Романа, значит, и она будет в курсе. И все они будут обсуждать и осуждать её, Нину… может быть, даже смеяться над нею, наивной дурочкой из глубинки, возомнившей, что такой парень, как Роман, может ею заинтересоваться.

– Жаль его, – сказала Софья, принимаясь за принесённый официантом бифштекс. – Всю жизнь с подносами пробегал, у барной стойки простоял, а мог бы дипломатом быть. Или бизнесменом. Крупным, причём.

– С чего это вдруг? – удивилась Нина.

– Так он же институт иностранных языков закончил. Ты, что, не знала?

Изумленная Нина Алексеевна покачала головой.

– Он не говорил. Почему же тогда в баре работал?

Софья ответила не сразу. Лишь дожевав кусок и сделав очередной глоток из бокала, объяснила:

– Перекрыли ему кислород. На последнем, что ли, курсе взяли в московской «Берёзке» с крупной суммой в валюте. Он её у иностранных студентов и туристов скупал. Потом покупал вещи в «Берёзке» и перепродавал. Фарцевал, короче, а тогда за такие дела статья была. Это сейчас он бы назывался бизнесменом, а тогда считался преступником. Его, конечно, не посадили, но бумагу в институт отправили и всё, накрылась его карьера. Он лучше всех на курсе учился, а красного диплома не получил. Послали в какую-то дыру, в сельскую школу учителем, куда никто ехать не хотел, а он-то рассчитывал на министерство иностранных дел. Ну или что-то в этом роде. Из-за самоуверенности своей пострадал и из-за глупости, думал, что самый умный, всех вокруг пальца обведёт… Ох, а какой он был жадный на тряпки!

– Да, любил красивые вещи, – согласилась Нина Алексеевна.

Когда Роман окончательно переселился в свою квартиру, она долго не могла поверить, что это ради неё. Тем не менее, она стала считаться его девушкой в тех компаниях, где они бывали. А по гостям они ходили довольно часто.

После домашней жизни, где на первом месте были школа и библиотека, Нина очутилась вдруг среди людей, для которых книги просто не существовали. Нет, Роман читал. Во всяком случае, она так думала, – в его комнате было столько редких книг. Но вот работавшие в ресторане приятельницы Романа, официантки Витка и Римма, как и многие другие, из тех, с кем они общались, говорили лишь о том, кто и сколько «выколотил» за день, кто чего купил, кто как выглядит. Шмотки и деньги. Деньги и шмотки – всё только вокруг этого и крутилось. Вещами обменивались, ими торговали. Со знанием дела обсуждались какие-то фирмы, какие-то напитки и марки сигарет, о которых она никогда не слышала. Девчонки пили наравне с парнями, и курили не меньше. Как-то Нина тоже взяла в руки сигарету, но Роман её отобрал, чем сильно обидел. Обращаться с нею, как с малолеткой на виду у всех!

– Ты, вот что, – глянула в её сторону рыжая повариха, когда Нина убирала грязную посуду с рабочего стола. – Ты на Ромку-то не вешайся, а то потом сильно жалеть будешь.

– Я не вешаюсь, – пробормотала Нина, которую в жар бросило от мысли, что о ней уже вовсю сплетничают.

– Он жену с малым дитём оставил, теперь девок меняет каждый сезон, – неодобрительно покачала головой повариха. – С тобой тоже в любовь поиграет, да и бросит.

Слова Катерины были как нож в сердце. Нина и не знала, что Роман был женат и что у него есть ребёнок, он никогда ничего не рассказывал о своей прошлой жизни, а она не спрашивала. Ну, а рассказал бы, что бы это изменило? О будущем она старалась не думать. И о поступлении в училище тоже. Мать звонила каждую неделю, напоминала: май уже, скоро снова вступительные, занимаешься? Занимаюсь, врала она. Хотя книги и тетради давно пылью покрылись.

В их в компании в ходу были всякие дурацкие розыгрыши, вспоминая о которых, они потом весело смеялись. И когда она услышала от него: а давай поженимся, что ли, первая мысль была – он точно её разыгрывает. Интересно ему, как она отреагирует. А давай, ответила, стараясь, чтобы это прозвучало как можно шутливее. Вот прямо завтра! Но взглянув на него, по напряжённому выражению его лица вдруг поняла, что он говорит серьёзно. И её просто затрясло от такого поворота событий. Она не до конца верила, что такое возможно, и потому даже Софье при встрече ничего не сказала. Да и Роман тоже не спешил никого оповещать о своём решении. Сначала заявление в загс подадим, сказал.

Взяв неделю за свой счет, Нина отправилась домой сообщить новость родителям. Ехала и всю дорогу нервничала – как объяснить им, почему Роман не явился вместе с ней? Вроде бы жениху полагается с родителями невесты познакомиться. Ладно, она сказажет, что он много работает. А вот то, что свадьбы у них не будет и ей втайне не нравилось. Роман сказал, это пустая трата денег. Наверное так и есть, меньше хлопот, большая экономия. «Как это – возмутился отец, – как это не будет свадьбы? Он, что, думает, у нас денег не найдется? Дочь у меня единственная. Все будет, как положено!» Она пыталась как-то растолковать, что тут дело не в деньгах, но кто и когда её слушал? «Там, в вашей Ялте, делайте что хотите, – отрезал отец, – а здесь мы всё сделаем, как у нас принято. По-человечески. Иначе люди не поймут». Мама поначалу вообще приняла новость в штыки. «Какое-такое замуж? Тебе учиться надо!» К этому аргументу Нина была готова. «А кто говорит, что я не буду учиться? Я летом опять буду подавать документы в педучилище». Мать зашла с другой стороны. Замуж в восемнадцать лет? Не погуляв даже, одевать семейный хомут? «Да не хочу я гулять, – рассердилась Нина. – Что значит, гулять? С кем? Мне Роман нравится».

Пробыла у родителей неделю. Из дому не так-то просто вырваться, особенно если полгода до этого не был. Опять же, примерки. Мать, смирившись, потащила её к портнихе шить платье. «Ну не будет же свадьбы, – отбивалась Нина, – зачем деньги попусту тратить?» «Хорошо, – кивала мать, соглашаясь, – настоящей свадьбы не будет, но вечер для своих, в любом случае устроим. Сошьём скромное, чтобы и потом можно было куда-то одеть».

Через неделю Нина, гружёная домашними припасами, сошла с поезда в Симферополе и пересела на троллейбус. В городе было тепло и солнечно, но по мере приближения к горам над дорогою начал клочьями провисать туман, а на перевале троллейбус попал в плотное белое облако. Небо над Ялтой было затянуто тучами, и едва Нина вошла в подъезд, как послышались раскаты грома. Усталая, с тяжёлыми сумками, она поднималась на свой этаж, радуясь, что успела добраться до того, как начался дождь. Нажала кнопку звонка и прислушалась. За дверью было тихо. На работе, наверное, подумала, хотя, насколько ей было известно, у Романа по графику был выходной день. Порылась в сумке, отыскала ключи. Но открыть дверь не удавалось, ключ никак не хотел входить в замочную скважину. Вообще. В полном недоумении она вертела его в руках, снова попыталась открыть дверь, снова не получилось. Что-то было не так. Наклонившись, вдруг увидела, что замок совсем другой, новый замок. На площадке было сумрачно, потому не сразу это заметила. Что-то произошло со старым за время её отсутствия, раз Роман его поменял. Всего-то на неделю уехала и вот, пожалуйста… Она звонила ему пару раз от родителей, предупредить о своём приезде, но его, как назло, дома не было. Ладно, решила тогда, ничего страшного, сама доберётся. А надо было ещё звонить, надо было дозваниваться, тогда бы не попала в такой переплёт. Она решила оставить сумки у соседей и отправиться в ресторан. Не столько за ключом, сколько для того, чтобы поскорее увидеть Романа. Соскучилась.

Соседка непонимающе смотрела на Нину, а Нина на соседку.

– Как уехал? Куда? – повторяла ошеломлённо.

– Да разве ж он скажет? – фыркнула соседка. – Он тут уже года три живёт, ни разу к нам не зашёл, ни познакомиться толком, как полагается, по-соседски, ни поговорить. Вот и сейчас комнату сдал, а никому ни слова!

– Сдал комнату?

– Ну да, сдал и уехал.

– Это ошибка, – всё было как в дурном сне. – Потому что я… там ведь я живу.

– Не может быть! – изумилась в свою очередь соседка. – Я-то думала, ты с квартиры ушла, вот он и сдал. Вот стервец! – покачала головой. – Прежняя квартирантка ещё не съехала, а он по новой комнату сдаёт! Нет, ты только подумай… А жильцы новые хорошие, солидные. Врач с женой, они в санаторий устраиваются на работу. Сразу пришли познакомиться, мало ли, говорят, чего. И правильно, соседей нужно знать.

– Но как же… там же… мои вещи, – лепетала Нина.

– А, да, какие-то вещи у них в прихожей стоят, – закивала соседка. – Просили передать, мол, если кто спрашивать будет, сказать, что забрать их можно вечером. Нет, подумать только, тебя, по сути дела, из квартиры выкинул! – посмотрела с жалостью. – Ты денег ему, часом, не задолжала?

– Нет, – прошептала Нина, чувствуя, как начинают дрожать губы.

– Да ты зайди, – спохватилась соседка. – Посиди, подожди их здесь. Не бойся, люди они приличные, ничего из вещей не пропадёт, ну, если, конечно, он сам на что-нибудь не позарился. Вот ведь, гад какой, а?

– Нет, – пробормотала Нина. – Я пойду.

– Куда ты пойдешь? Дождь. А чемоданы? Сиди, жди уж здесь.

– Мне на работу надо. За чемоданами я позже зайду. И за сумками. Можно же их у вас оставить?

Ничего не соображая, стала спускаться вниз по лестнице. На работу она, конечно, не пойдёт – страшно. Вдруг он действительно уволился, и всё это правда? Но это просто не может быть правдой! Здесь какое-то недоразумение. Надо у кого-то спросить, выяснить, что происходит. Но если не ехать на работу, то у кого? И тут она вспомнила о поварихе, к которой они недавно ходили на день рождения. Вот-вот, нужно съездить к ней. Всё обязательно разъяснится. А вдруг – сердце её бешенно заколотилось от одной этой мысли, – вдруг он просто нашёл себе другую? Или помирился со своей старой девушкой, с этой Таней, которую она так ни разу и не видела? Перебрался к ней снова, а Нинину комнату сдал, чтобы все отношения с ней, с Ниной, разом прекратить? Ведь сдавал он её и раньше. И ей сдал в сентябре. Почти ничего не соображая, Нина вышла из подъезда. Катерина. Повариха. Она всегда в курсе всех новостей. Главное, не заплутать. Адреса Катерины она не знала, надеялась лишь на память. Угловой дом, зелёные ворота на улице Зелёной. Только бы Катерина дома оказалась.

Долго стояла под козырьком остановки, глядя на косые струи дождя, прежде чем села, наконец, в нужный троллейбус. Память не подвела. И, на счастье, повариха в этот день не работала, впустила её, насквозь промокшую, в дом.

– Да хрен с ним! – почти крикнула, когда Нинины слёзы и хлюпанье носом, в конце концов, вывели её из себя. – Да скатертью дорога такому счастью! Радоваться должна, что легко отделалась, не осталась с пузом. Говорила тебе, не связывайся.

Достав из холодильника маленькую бутылку и тарелку с колбасой, поставила на стол.

– Ты думаешь, одна у него была? Да он же как кот мартовский. Он же ненадежный, ты, что, этого не понимала? – продолжала втолковывать повариха, наполняя маленький стаканчик водкой. – Уволился он. Это точно. А вот уехал или нет, не знаю. Пей! Промокла вся, ещё простудишься.

Нина послушно влила в себя содержимое стаканчика и закашлялась.

Катерина быстро подвинула к ней тарелку с кружочками колбасы.

– Закусывай. И не реви. Нечего по такому убиваться, он того не стоит. Такие в мужья не годятся. Да они и не женятся никогда, такие. Им бы только погулять. Кобель, одно слово.