Последняя хранительница Иггдрасиля

Я подняла бровь:

– А ведь Маризе он сказал, что ни один маг не выгонит его из допросной.

Добролюб фыркнул:

– Мы старые друзья. А твоя сестра частенько забывает, что сила решает еще не все.

Он внимательно оглядел меня и нахмурился:

– Как ты себя чувствуешь?

– Сейчас уже намного лучше, но пускаться в пляс пока не хочется.

Я всерьез опасалась, что при попытке встать со стула упаду лицом в пол, а ведь мне нужно было поторапливаться. Мариза наверняка отправилась за Фредом. Кнут со мной не сработал, сейчас принц попробует вытащить из меня информацию с помощью пряника.

Бросить ему в лицо все, что я о нем думаю, было заманчиво, но это значило лишиться одного из малого числа преимуществ, что у меня еще были. Поэтому нужно было убраться из замка, желательно, в компании Добролюба. При нем Фред ко мне точно не подойдет. С бывшим королевским магом он не ладил. В отличие от нового, напомнил внутренний голос, заставив меня скривиться.

Если, конечно, Добролюб вообще настроен меня отсюда выпустить. Я мрачно посмотрела на него.

– Не собираетесь расспросить меня о том, что произошло?

– А ты хочешь рассказать?

На мгновение я заколебалась. Проснувшаяся подозрительность требовала молчать. Пришлось напомнить себе, что Добрыню Евсеича я знала куда дольше, чем Фреда. Я не верила, что Мариза могла втянуть его в свой план. А мне сейчас требовалась любая помощь. Я все еще не была уверена, что стоит делать дальше, точно зная только одно – Мариза и Фред приложат все силы, которых у них немало, чтобы мне помешать.

В итоге я рассказала Добролюбу практически обо всем, что сегодня случилось, за исключением некоторых мелких деталей. Не стала упоминать о романе с Фредом, но сказала о свитке, который он просил меня перевести. Даже призналась, что случайно нашла тайник внутри стола в секретной части архива. Сказала, что пыталась избежать встречи с Маризой.

Только о заговоре рассказывать не стала. Добролюб, может, и поверит мне на слово, но держать такое при себе не сможет, а остальные потребуют доказательств. Мариза и Фред от всего отопрутся. Слово принца и королевского мага явно перевесят обвинения задержанной преступницы, а я лишусь своего небольшого преимущества. Лучше пусть продолжают считать, что я ни о чем не подозреваю. О том, что мировое дерево теперь обитает внутри меня, я тоже решила умолчать. Сказала, что нашла комнату уже пустой.

– Я просто хотела посмотреть на Иггдрасиль. На празднике его всегда окружает толпа, не разглядишь. Звучит глупо, я понимаю.

Добролюб усмехнулся в усы:

– Ты и в детстве постоянно так делала. Говорила, что навещаешь его, чтобы он не скучал.

До тех пор, пока это не услышала Мариза и не использовала, как новый повод для насмешек. Потом мы обе уехали в магическую академию и постепенно воспоминания о королевском дворце отошли в прошлое. Теперь я ругала себя, что не додумалась прийти к Добролюбу сразу, как закончила перевод. Мне так хотелось впечатлить Фреда, что все прочие мысли вылетели из головы, а теперь все окончательно запуталось.

– Что теперь будет?

– Ты свободна идти, куда хочешь.

– Я имею в виду, что будет с нашим миром после пропажи плода?

Я порылась на столе в груде вещей, которые вытащили из моего походного мешка, и вытащила свиток, который дал мне принц.

– Здесь написано, что мировое дерево поддерживает равновесие. Сейчас оно засыхает, и это уже отражается на том, что происходит. На дворе конец весны, но солнца почти не видно, трава еле растет, деревья стоят сухие. Нужно срочно сажать последний плод, а он теперь пропал.

Добролюб помрачнел:

– Не все так просто.

Я прищурилась:

– Просто? Да я вообще не вижу тут ничего простого. Почему вы не удивились моим словам? Если вы всё это знали, почему ничего не сделали?

– Не удивился, потому что прочел это около двадцати лет назад. Я же сам учил тебя древним наречиям. Честно признаться, считал этот свиток надежно спрятанным. Ты права, мировое дерево нужно посадить. Загвоздка в том, что это должна сделать хранительница.

Я недоверчиво фыркнула:

– Хранительница из ваших сказок? Вместе со стражем, надо полагать?

Маг кивнул, и мне тут же расхотелось веселиться.

– Но это же выдумки. В реальности их не было уже как минимум несколько столетий.

– Поэтому так тяжело отличить факты от домыслов. В одном я уверен – мировое дерево нельзя просто посадить, как какую-нибудь яблоню. Иггдрасиль сам выбирает подходящее место и время.

– Так и говорит – сегодня у нас день посадки?

В ответ на мой скептицизм Добролюб усмехнулся:

– Примерно так. Плод формирует некую связь с хранительницей и сообщает ей, когда и где его нужно посадить.

Я с трудом удержалась от прикосновения к застучавшему сердцу. Я действительно чувствовала чужое присутствие внутри себя, но никаких заявлений плод не делал. Судя по всему, он просто спал, наплевав на скорый конец света.

– Витрина надежно экранирована от магии, но раз в год мы вынимаем мировое дерево и проносим по городу. В этот момент оно решает, нужно ли его сажать.

Судя по решению Иггдрасиля, сейчас было самое подходящее время.

– Вы рассчитывали, что Мариза станет хранительницей?

Добролюб пожал плечами.

– Ваша семья – последние из их потомков, которых я смог найти. Оставалось только надеяться, что ей станет одна из вас, или ваших дочерей.

– Так вот почему мы переехали в столицу.

Все в нашей семье полагали, что переезд в Коимбру и королевский маг в качестве наставника были заслугой Маризы, которая едва не сожгла соседский дом выплеском силы.

– Почему вы нам об этом не сказали?

– Вы были детьми. Не хотел вешать такой груз на ваши плечи. Потом ты уехала.

Закончив академию, я вступила в гильдию в качестве независимого мага и брала заказы, предпочитая держаться подальше от столицы.

– Я собирался вам рассказать. Думал, что у нас еще есть время, и ошибся.

Добролюб помрачнел. Я откашлялась: