Местечко под солнцем

– Ладно, я пошел, вечером ждем всех в гости, – широко улыбнулся Рэм. – До свидания.

– Всего доброго.

Я смотрел ему вслед до тех пор, пока светлый круп с длинным ухоженным хвостом не скрылся из виду, затем опустился обратно на стул, закрыл глаза и помассировал виски.

– Хорошо отдыхаете? – спросил Божедар, заглядывая через окно с улицы.

– Как сказать… – Я шумно вдохнул и шумно выдохнул. – Неплохо в общих чертах. Вы не любите вопросы, это понятно, но я хоть что-то должен понимать. Скажите, объясните, откуда взялся Рэм?

– Не спрашивал, – пожал он плечами. – Когда мы сюда переехали, Рэм с Мартой уже жили тут, а Никитка позже родился.

– Дарик! – донесся из кухни голос Лунаты. – Твоя помощь нужна!

– Иду! – И он поспешил на кухню.

Подкатившая мутноватая хандра сменилась и вовсе ужасным состоянием, это было отчаяние полнейшего ничегонепонимания. Меня охватила острая, сосущая тоска инопланетного одиночества. Наверное, так себя чувствует лунатик на Марсе, на чужом, непонятном Марсе…

– Кушать подано! – В комнату вошла Луната с блюдом, полным овощей и зелени. Следом малыш принес корзинку с лепешками, а глава семейства притащил деревянный поднос, уставленный тарелками и кружками. Передо мной поставили посудинку с румяной жареной картошкой и большой отбивной с аккуратной лужицей соуса.

– Приятного аппетита! – Мне вручили вилку с ножом, подвинули поближе хлеб с зеленью, наполнили кружку золотисто-прозрачным питьём и с улыбками стали ожидать, когда я приступлю к еде. Ничего не оставалось, как отпилить маленький кусочек темного волокнистого мяса, внешне похожего на говядину, и отправить в рот.

– Ну как? – спросила Луната.

– Жестковато немного, – ответил я и неожиданно заплакал. Нервы отказались служить совсем, птеродактиль с жареной картошкой доконали меня.

– Ой, что же вы! – разволновалась Луната. – Давайте наливки вам налью! Дениска, принеси наливку. У нас чудесная наливка, Марта из ежевики делает… Дениска, бегом давай! Никогда не видел, как дядя плачет? А ты тоже хорош! – переключилась она на мужа. – Надо было подготовить человека, объяснить ему что да как, а ты только и делал, что крыльями махал, сов нашелся!

– Сколько раз тебе говорить, не сов, а филин! Нет такого слова – «сов»!

– Ты поучи меня, поучи! И пальцекрыла опять жесткого принес, говорила – смотри, что Розик дает! Опять старого всучил!

– Неправда, старых он шашлычникам на Большую землю продает. Зачем он своим вредить станет?

– Ах, значит, это я готовить не умею!

– Денис, где наливка?!

Я всё никак не мог успокоиться, что-то пытаясь лепетать сквозь рыдания:

– Мне нужны анти…депрес…санты или что там есть от галлю…цина…ций! И-и-к! Я, наверное, у-умер!.. Кры-ы-латые, ке-ен-тавры-ы… Женщи-и-на-а све-е-етится! Вы-ы же све-е-титесь, д-д-а?

– Только в темноте, днем почти не заметно. Ох, да что же делать? – Луната встала из-за стола, подошла ко мне, приобняла за плечи и ласково погладила по голове. – Успокойтесь, миленький вы наш, успокойтесь, хороший.

От этого я вообще завопил сверх всякой меры. Как же давно меня по голове-то не гладили!

– Соседи сбегутся, – расстроился Божедар. Он выплеснул за окно напиток из моей кружки и налил в неё тягучей темной жидкости. – Скажут, гостя мучаем, в самом деле. Пейте же, родимый, пейте! Надо же, как человек-то расстроился, надо же…

Стуча зубами о край кружки, я принялся заглатывать ароматную сладкую наливку.

– Вы покушайте, покушайте, – Луната торопливо нарезала злополучную отбивную на маленькие кусочки, – а то захмелеете на голодный-то желудок. Огурчик берите, лучок… Дарик, одел бы ты хоть рубашку какую, всё уже перьями засорил! Смотри, вон и в тарелку попало!

Давясь и всхлипывая, я кое-как отобедал. Наливка оказалась довольно крепкой и очень вкусной. Закурив, я взял себя в руки, успокоился и принялся извиняться.

– Что вы, что вы! – замахали руками хозяева. Дениска же торопливо доедал, поглядывая в раскрытое окно – ему явно не терпелось улизнуть к приятелям.

– Такое случается с приезжими. – Божедар аппетитно захрустел редиской. – По-разному реагируют, хотя художник, тот совсем не удивился.

– Какой художник?! – поперхнулся я.

– В прошлом году к нам художник-иконописец забрел, Феофластом зовут. Он у нас и портной, и башмачник, всех замечательно одел, обул. Ещё музыкант тут проживает, он к нам с похмеля заблудился, Дмитрий Иванов-Малишицкий, не слышали, нет? Как сюда попал, и сам не знает. Сначала принял Рэма за белую горячку, потом Рэм ему вина холодного вынес, а через полчаса Дима ему уже песни свои пел. В общем, так у нас и остался, через два дома живет. Он еще и на свирели играет. Славный молодой человек, если хотите, познакомлю.

– Да, конечно, а он…

– Такой же, как вы, но сразу освоился. Всё рассуждал поначалу о каких-то Китежах, Шамбалах, Белозерьях-Лукоморьях, а потом спросил, нельзя ли остаться насовсем. А нам жалко, что ли, пускай живет, раз человек хороший. Что тебе, Дениса? – Божедар опустил взгляд на сына, тот стоял рядом и дергал отца за перья. – Гулять? Ну, иди, иди гуляй.

Малец мигом испарился, не забыв вежливо поблагодарить маму за обед. От чего я опять едва не разрыдался сентиментально и решил отвлечься насущными вопросами:

– Вы можете хотя бы предположить, откуда, как явление, мог взяться Рэм, птеродактили, вот это вот… всё такое?

Луната с тревогой во взгляде отметила, что я снова начинаю выходить из берегов, и толкнула мужа в бок.

– Не знаю, правда, не знаю, – молитвенно сложил руки Божедар. – Нас никто не спрашивал, откуда мы такие взялись, чего ж мы будем другим под хвост заглядывать? Разве не все равно кто, откуда, если люди хорошие?

– В общем-то, вы правы, – кивнул я, тихонечко соловея от наливки. – И на что живете тут? Ладно: птичник, огороды, а всё остальное? Откуда средства берете?

– Торгуем, отправляем на Большую землю грибы, ягоды, сувениры для художественных магазинов, плетеные украшения из кожи пальцекрылов. Розик их мясо поставляет как маринованный шашлык для уличных кафе – отлично идет, между прочим, только подавай. А яйца их за страусиные выдаем, рестораны хорошо берут. Феофласт картины рисует. Дима ходит по выходным играть в кафе. Кто-то плетет посуду, кто-то мебелишку мастерит, в общем – не бедствуем, да и запросы у нас невелики.

– Как же вас не обнаружили-то до сих пор? Поселение большое, а о вас не знает никто.

– Высоко забрались, – улыбнулся Божедар. – Да и охраняют нас.

– Кто?

– Так вот, – кивнул Божедар на раскрытое окно.

Над еловыми верхушками распахнулось пронзительно нежное чистое небо с одним лишь странным облачным следом: перистые изгибы удивительным образом походили на громадный отпечаток большого пальца руки…

– Скажите на милость, почему вы решились меня сюда привести? Я же кем угодно мог оказаться.

– Вы когда в машине спали, у вас было несчастное и доброе лицо. Да и вообще я людей сразу чувствую.

– Тук-тук! Я вам сыр принес! – В оконном проеме возник Рэм и протянул пакет с белым полукружьем сыра.

– Спасибо! – Луната подхватила пакет. – Пообедай с нами, Рэмушка.

– Заказы развезти надо. – На его спине висели туго набитые сумки. – Ждать вас вечером?

Хозяева вопросительно поглядели на меня.