Кукушкины дети

Кукушкины дети
Галина Владимировна Горячева

В новой стране – новая жизнь. Она не предсказуема, авантюрна и порой жестока. Она несет не только новые проблемы, но и новую дружбу и новую любовь.

Глава 1

Света сидела над могилой мужа. Свежий холмик с южной стороны уже начал зеленеть молодой травой. Приближался сороковой день. Боль все еще не утихала. Сердце жгла обида. Жили они не всегда хорошо, и случись эта смерть раньше, может, не было бы так больно. Последний месяц перед гибелью мужа был пронзительно счастливым. Иногда Свете казалось, что муж предчувствовал свой конец и поэтому, сам не отдавая себе в этом отчета, старался быть лучше. Иногда же она думала, что он всегда был таким хорошим, просто в начале их совместной жизни у них не сразу получилось понять друг друга и с самого начала наслаждаться счастьем быть вместе. Как бы там ни было на самом деле, но в молодой женщине воскресли надежды на возвращение их любви. И вот, все оборвалось. Просто так, без причины. Какой-то непутевый киллер перепутал жертву и убил вместо жениха подруги ее мужа.

– Господи, почему так глупо и так жестоко? – вопрошала она уже в который раз, не ожидая ни у кого ответа. Встреча с Олегом четыре года назад перевернула ее жизнь. Первая любовь, первые чувства, рождение дочери, переезд в Москву – все было связано с ним. Теперь после мужа ей осталась дочь, квартира и фамилия. Данилова. – Теперь я – Данилова. Ты слышишь меня? – обращалась она к мужу. – Я все равно твоя. Я – Данилова.

Она решила, что до сорокового дня не уедет. На работе на ее место уже взяли другого человека. Здесь в Кукушкине были ее родители и дочь. С ними ей все же было легче. Светлана знала, что это ненадолго. Возвращаться в столицу все равно придется. Надо было думать о своем будущем и о будущем дочери.

А задуматься было о чем. В жизни страны наступил переломный момент, которого никто не только не ожидал, но даже и не предполагал. Перемен хотели и их ждали. Многое действительно надо было менять. С этим согласны были все. Сначала с одобрением приняли реформы Горбачева. Затем, видя, что тот перегибает палку, обратили свой взор и надежды на Ельцина. И вот, однажды узнали, что без согласия народа, без ведома президента и вообще без каких либо согласований внутри страны, Ельцин ликвидировал Советский Союз. Ошарашенные этой новостью, сбитые с толку люди не знали, как к этому относиться и чего ждать. Народ был и печален и радостен одновременно. Кто-то радовался новому. Кто-то жалел и не желал расставаться со старым. Большинство граждан находились в полном непонимании происходящего. Десятилетиями насаждаемая вражда к капитализму уже имела очень хорошие результаты. Люди не понимали, зачем в стране вводить капиталистические отношения, если они так плохи, как говорилось раньше. Реформ страшились и не верили в них. Народу, не однократно битому не только за наличие частной собственности, но даже за избытки личного имущества, теперь предлагалось выкупать объекты недвижимости и даже целые работающие предприятия. Людям, привыкшим не иметь ничего своего кроме брюк и зубной щетки, рекомендовалось заниматься предпринимательством. Многие к подобным призывам относились как к провокации.

– Вот ведь, что придумали – рассказывал дед Сергеич, сидя у сельпо на лавке. – Сейчас объявили, что можно покупать все, что хочешь. Даже, к примеру, наш колхоз.

Женщины, ожидающие открытия магазина, дружно засмеялись.

– Кто ж его купит? – вопрошала одна из них.

– Дык, у кого деньги есть тот и купит.

– Так ведь ни у кого столько нет. А если у кого и есть, так разве ж можно их показывать? Схватят за руку и вором объявят. У честных людей откудова могут быть такие деньги – развивала свою мысль молодуха.

Сергеич продолжал разговор:

– Так расчет у них верный. Ты не думай, что там, в Москве дураки сидят. Они себе определили так: лежат у человека ворованные деньги, девать их некуда, а мы раз, и разрешим все покупать. Воры соблазняться и рано или поздно клюнут. А тут мы, ну, то есть они, правители – поправился старик. – Еще и капиталистов разрешим. Все, у кого денег нет, но кто желает в капиталисты записаться, побегут к тем ворам, что купили, к примеру, какое-то предприятие, помогать. Вот тут их и хвать. Всех одним сачком. И воров и всех сочувствующих. Вот для чего вся шумиха затеяна. Чтобы вражеский элемент, какой имеется, на чистую воду вывести – Сергеич торжественно обвел всех глазами.

– Да, здорово придумано – выразила общее чувство молодуха. Другие молчали.

– А может так и надо? Ну, капитализм вернуть – робко предположила худенькая, скромно одетая женщина. – Ведь живем последнее время все хуже и хуже. Как Брежнев умер, что поворот, то все к плохому.

– Да это же вредители разгулялись – перебила ее самая пожилая. – В магазинах и раньше не густо было, а теперь и вовсе ничего нет. Вот сидим, ждем открытия магазина, а будет ли что там покупать? А?

– Какие вредители? Окстись Петровна. Где ты вредителей нашла? – зло зашипела соседка говорящей.

– Да я нигде их не нашла. Но ведь раньше же они были. Всегда про них говорили. Может опять появились – защищалась Петровна.

– Когда раньше? Со времен Сталина уж о вредителях забыли. Уж это все прошло. Надо думать, что дальше будет.

– Господи, что же будет? – на разные голоса запричитали женщины.

– Я тут в район ездила. Талоны отоварить хотела. Так продавщица мне сахару не дала. Покупайте, говорит, у себя по месту жительства, а нам и самим не хватает. И сигарет тоже не дала.

– Да разве ж хватит? По талонам выделяется по шесть пачек на человека в месяц. Да у меня мужик в день пачку выкуривает. А ему на месяц только шесть пачек можно купить. Ну, мои еще шесть плюсом. А остальные дни, что делать курящему человеку? А если в семье мужиков много? Так ведь еще хуже получается. Курящему, ему хлеба не надо, а сигарету подай.

– Да черт с ними с сигаретами. Без них прожить можно. Я вот масло подсолнечное отоварить не могу. В сельпо нет, в районе нет. А на рынке – одна бутылка, как в сельпо пять бутылок. А без масла что? Плиту выноси. Не нужна!

– И у меня не выкуплено.

– А я вот думаю про городских. Они как живут? У нас огород свой. Скотина своя. Птица – встрепенулся, затихший было, Сергеич.

– Мне сноха рассказывала, что на хороших предприятиях теперь еду выдают прямо там. Как дополнение к тому, что в магазинах сами найдут. Она вот на заводе работает. Так там, прямо в заводе, в профкоме привозят и продают. По тем же ценам, что и в магазинах. Бывает даже и дешевле. Наборы называется. Сегодня в наборе, например, курица, огурцы и селедка. А завтра, к примеру, по килограмму творога, сыра и по банке тушенки. Говорит, раза два в неделю эти наборы бывают – делилась с односельчанами Петровна.

– А ежели это предприятие не сильно хорошее. Или совсем не хорошее? – перечила молодуха.

– Да я почем знаю. Говорю то, что мне сноха рассказывала. А про остальное не знаю. Я тебе что, Дом Советов что ли? – рассердилась Петровна.

– Ой, бабы, вон Нина с товаром едет.

Женщины ринулись к товарному входу, помочь с разгрузкой, а заодно узнать, что привезли и сколько.

Прошел сороковой день. Народу было опять много. Из Москвы опять никто не приехал. Всех пугала дальняя дорога. Света звонила и оповещала его родственников. Звонила она и по своим делам. В кафе, где она работала до отпуска, были большие изменения. Коллективу на паях предложили выкупить кафе и перепрофилировать это помещение в магазин.

Возродить капитализм было главной задачей руководства того времени. Это было нелегко. После павловской реформы и при наличии бешеной инфляции население нищало с каждым днем. У рядовых граждан реальных денег почти не оставалось. Делать капиталистов из нищих было трудно. Решение все же было найдено. Предлагалось участвовать в приватизации коллективами, то есть вкладывать свои небольшие накопления в общий взнос. Цены, как правило, были сильно занижены, и потому общей коллективной суммы хватало на выкуп предприятия.

– Представляешь, мам, как мне не везет. Если бы не смерть Олега, я была бы на своем рабочем месте и смогла бы стать соучредителем кафе, т.е. совладельцем. А теперь все бумаги без меня подпишут, и я остаюсь не у дел – печалилась девушка.

– Ну, радоваться этим соучредителям пока рано. Деньги отдали, а дальше – кот в мешке – Надежда Михайловна опасливо посмотрела на дочь.

– Ну, почему кот в мешке? Это помещение будет их. Они решили, что там лучше сделать магазин. Собираются подавать документы на реконструкцию – защищала свою позицию дочь.

– Ага! Еще и на ремонт денег надо, и на бумажки эти, документы то есть, потом на оборудование, а потом на товар. Сказка-неотвязка. Это мы уже проходили.

– Когда это вы успели и где?

– Как это где? А когда отец в кооперативе работал. Помнишь? В 89 году.

– Ну, помню. Работал. И что?

– Да то! – Надежда Михайловна сердилась, все больше вспоминая проблемы прошлых лет. – Тогда вот тоже вроде бы разрешили. Пока они свои деньги вкладывали да хребты гнули, все молчали. А вот когда дело наладилось и стало барыш давать, вдруг нашлась какая-то причина. Дескать, нарушили какие-то правила. Я до сих пор не пойму, что и каким образом они нарушили. И как-то тихонько так все прикрыли. Только вот начальника судили. Дали условно. Все вроде бы и не страшно обошлось, а денежки то тю-тю! Счета заблокировали. Все, что вкладывали, и все, что заработали, прахом пошло. Вот так. Так что, погоди расстраиваться из-за этих учредителей. Куда кривая выведет, еще не ясно. Другой вопрос важен, где ты работать будешь?

– Хотелось бы что-то по своему образованию найти, но, думаю, это будет непросто. Устроюсь куда-нибудь временно и буду дальше искать. Москва велика. Много людей надо, чтобы ее обслужить. Что-то да найду.

– Доча, ты с Лидой больше советуйся. Она все же коренная москвичка. Она – хорошая девушка и всегда рада тебе помочь.

Последнее время семьи подруг сблизились так, что и родные по крови люди не всегда имеют друг к другу такое хорошее и искреннее расположение. Виталий, хотя и был невиновен в смерти Олега, все равно испытывал неудобство перед Светланой. Все в семье Лиды были готовы на все, чтобы улучшить хоть самую малость самочувствие юной женщины. Света понимала их заботу и была благодарна за поддержку.

Дочь обняла мать за плечи и, посмотрев ей в лицо, успокаивала:

– Да все будет хорошо. Ты обо мне не беспокойся. Береги Галинку и себя. Я там буду не одна. С Лидой. Мне-то там ничего не угрожает. А вот здесь. У вас. Знаешь, после смерти Олега мне все время мерещатся всякие злодеи, которые охотятся за нами. Не могу отвязаться от этого ощущения.

– Выбрось это из головы. Ведь теперь уже ясно, что это была ошибка и вы тут не причем.

– Хорошо, мамочка, хорошо. Если мне там будет плохо, я же всегда могу приехать сюда. Правда?

– Конечно.

Мать и дочь, обнявшись, сидели у окна. Утром Света уезжала.