Томми

Томми
Гарри Уайкс

Томми только шестнадцать лет, но уже все идёт наперекосяк: ссоры родителей, издевки старших ребят на улице, одиночество… Однако все неожиданно меняется, когда в его жизни появляется Джесси.

Гарри Уайкс

Томми

Пролог

Тихий омут: то ли это одиноко покинутое пастбище, всеми забытое место, то ли рассеянное поле ржаными колосьями пшеницы; либо просто аромат, ведущей своим запахом до пересеченной дороги. Где-то мгла и громкие голоса, а тут всегда спокойно. Быть может, я сюда приду, но только так, что сам об этом не узнаю. Здесь веками все, что мы, без привычки, иронично привыкли думать – происходящего ныне с остальными нас никак не может касаться. Завтра может быть кто-то другой, и даже не узнаешь, потому что тебя может не стать.

Знаменитый мегаполис и многое кажется равнодушно кирпичным, при этом, повторюсь, ничто не сказано нами с новой силой не повлияет на то, как кто-то захотел испортить нашу якобы счастливую и очень даже заботную жизнь. Вовсе, я не говорю про всевышнего бога, некого существа в белом обличии, но давайте привыкнем к мысли, что просто так ничего в жизни каждого человека, которого знаю, а может, нет, не бывает. Да, все имеет какое-либо начало и продолжение того, что длится сейчас. Остановимся на том, что все безумно сильно любят своих родителей. А этого думаю достаточно.

Шли я ты, мимо тех деревьев, что пустили свои юные корни, готовые быть рядом всегда. Давно не было такого, что просто проходил по тропинке, вдыхая аромат свежей листвы, но наконец, это случилось, и нам тяжело было это так просто осознать.

Помнишь, сколько дней мы прожили вдвоём, а сколько ссор, улыбок. Ты точно знаешь, наперёд, что быть иначе не могло. Конечно, лишь начало шумной жизни, и мы пешком, через золотистый ров идём туда, где ни разу не были. Должно же так, как раньше, вместе под навесом на веранде, забыли бы, но поздно.

– Почему ты так низко опустил голову и начал тяжело дышать. Тебе плохо, Уэйн? Я не пойму, что с тобой произошло, так сильно подпортило здоровье. Страшно. Очень.

– Все в порядке. Просто стало немного грустно. Люблю когда вдвоём, вдали от дома и детей. Хотя бы здесь наедине. Это бывает довольно редко, потому что постоянно заняты чем-то домашним, рутинным.

– Полностью с тобой согласна, но все же, что произошло?

– Сердце зашумело, как будто готово улететь на своих крыльях, оторвавшись от земли. Мне кажется, это точно долго продолжаться не будет. Все пройдет, даже не переживай.

– Вот как ты себе это представляешь, если ты – часть моей спокойной и очень насыщенной жизни! Сам ведь так же за меня волнуешься!

– Именно. А иначе как?!

– Правильно. Мне нравится твой настрой, но стоп, ты же все преодолел и до сих пор не можешь успокоиться. Ни разу не сомневалась в тебе, только верила и, ты молодец! Шаг за шагом, постепенно к своей заветной мечте. Погоди, а Томми, как его дела?!

– Не говори ничего про него. Он… Он… Хочу, чтоб ты знала. Осознать такое я сам не смог бы, но

– Что-то очень ужасное?! Не тяни!

– Нет, просто…

– Что просто?

– …Я… Мёртв…

Может вовсе и кладбище посреди золотистого поля, в котором гордо раньше появился одинокий дуб с сухой синей листвой и ждет каждого, кто приходит скорбеть и думать о человеке, гладя на могиле его спокойный теплый камень надгробия.

Раздел 1.

Американо.

Ты все так же тщетно пытаешься убежать,

но оно тебя неизменно догонит…

одолеет…

Твоя улыбка кривым серпом воззрится в крови,

капли которой быстро засохнут…

«Ты слышишь это шепот, тихое мечтание в диком безумии? Оно плетется на задних бесчувственных лапах, загребает цветочки, безжалостно втаптывая старые кости под землю еще глубже. Все дальше и дальше, пока смятение крадется в твоем сердце, он пыхтит как паровоз и глубоко вдыхает аромат аммиака: "Небо нынче потемнело и много чего изменилось с тех пор, как кто-то раньше одевал яркие красные штаны, тоненькую салатовую футболку с обтянутыми рукавами, воротником вдоль шеи."

Обычный взгляд и он искал нечто, что должно успокоить, освежить в памяти все то приятное. Томми…

«Запомни меня как героя одноименной книги» – раньше он хвастался перед друзьями, а теперь…

Среднего роста, непонятного оттенка волосы, слегка желтые глаза. В нем было что-то такое, что он любил всегда? Да то, что многим это казалось лучшим в мире. Когда-то милое создание, он звал ее, как только мог, придумывал нежные имена. Частое рассматривание рук в поисках интересной зацепки было очень интересным и непонятным.

Мы все мечтали, и ты не исключение, что когда взойдет раннее солнце, должны увидеть багровую кровь от лучей: она зацепит наши зрачки, дрожащие в радостной лихорадке. Восторг! Именно так просыпается день, а вместе с ним так же дальше, слышно хрипение, какое-то невнятное движение голоса, столпотворение.

Много кто рад, что твое тело, пропавшее еще тогда, вздернут, и мрачнее этого лишь глаза, их нет… Ты никогда не видел мир в красках, он всегда казался безумно жестоким к тебе. Правда? Ты любишь ласку и нежность, забыв про веру, надежду; может быть ты сам когда-нибудь станешь тем самым, что воззрится синим пламенем сильно жгучего костра…

Шел дальше без раздумий и мимо гордых домов, бросавших грозные тени, гуляя проспектом «Мечта», забыв про здоровье и сон… Упал! И еще раз упал! Так много раз, что трудно посчитать.

Город уходил вдаль, захватывая собой то, неуловимое, что вроде бы рядом, а на самом деле нет. Исчезал за горизонтом, сгорая под дождём, и, вновь рождаясь под солнцем.

"Где это я? Почему так сильно воняет тухлятиной и им, старым мешком с костями… Так мерзко, что этот день как дежавю, я помнил постоянно: день моего рождения. Такого точно никто не хотел. Все так долго хотели увидеть мир, который должен изменить жизнь каждого. Вокруг много дерьма, а по пакет напичкан чем-то мягким. Что эта женщина в них спрятала и так плотно завязала?

– Гм. Извините, но зачем Вы смотрите на мои пакеты? Что в них такого, от чего Ваш любопытный взгляд не может отлипнуть?

– Что? Не, просто мне интересно рассматривать изящество старых картонных пожелтевших коробок, жестянок из-под лимонада. Лично для меня коллекция!

– Надеюсь, сарказм – Ваш конек, на котором можно гордо рассекать по городу и радоваться цветным отблескам в ларьках. Нет, это мои пакеты!

– Странно, но я приглашаю Вас выпить со мной по кружке кофе! Ваша манера общения увлекла меня, и мне было бы очень интересно услышать, как Вы причмокиваете губами пенку с чашки.

– Да уже, не поспоришь, что настроение у Вас замечательное, но сначала закиньте себе на спину вот этот мешок и понесли ко мне наверх, в квартиру!

Похоже, её наградила природа хрупкими плечами тонкой талией, и как-то не особо, но все же она смахивала на героиню журнала "НьюБорф", где неизвестная и миловидная шотландка учит готовить что-то очень красивое, но не особо приятное. И она, стоило взглянуть на неё ближе, рассмотреть тусклые запотевшие стекла на очках, маленькую, едва ли различимую родинку на носу. Буквально красавица, стоит только зайти в примерочную и выпить бокал холодного терпкого, а может, очень тёмного ликёра. Почему же от неё сильно разит перегаром и вкусными шоколадными трюфелями? Неужели это правда.

– Погоди, – «пластиковые пузяки» приземлились на пол, – вот зачем тебе эти пакеты?

– Уже на "ты"? – вопрос на вопрос после резкого оборота через плечо.

– Думаю, да. Ты что-то имеешь против?

– Знаешь, это мне нужно сегодня принести к столу, а то моим Джим и Сарет нечего будет кушать на ужин.

– Так там еда?! По объему казалось, что большая часть машины по частям.

– Что ты?! Нет, много рваной ткани и где-то в глубине, среди всего лежит целая, не очень вкусная, средних размеров туша курицы. Надо же из чего-то сшить им одежду!