Томми

– Да что ты, мне же не трудно; все же думаю, должно быть хоть что-то, чему ты безумно рад и не хочешь совершать глупостей.

– Не уверен, но, наверное, да.

– Вот именно! Так что расслабься немного…

"Это было очень приятно и слишком странно. Никогда раньше девушка, которую я знаю лишь с утра, не оказывала мне столько внимания. Плавно вверх, нежное пощипывание и обратно вниз. Как же это здорово!"

– Пойдём. Твои руки уже устали.

– Нет, ты что…Наоборот!

– Ну, все, хватит, не забывай, кто у тебя есть.

– Не напоминай. Сейчас тут только ты и других у меня нет.

– Тогда тем более, пошли. Я заметил неплохую лавочку, её недавно покрасили и кто-нибудь точно испачкал себе штаны оранжевой кляксой.

– Чтобы мы сделали то же самое?

– Нет, чтобы присесть и отдохнуть.

– Хорошо, показывай.

– Нам сначала прямо, а потом чуточку в бок и как раз на месте.

– Надеюсь, там правда не осталась свежая краска, а то трудно будет всем объяснять, что ты не маленькая и точно успела бы дойти до ближайшего туалета.

– Серьёзно?! Ты настолько сильно об этом заморачиваешься. Просто расслабься и не думай; все будет намного…

– Лучше! Да, а ведь я знала, что ты не такой, что в тебе есть прекрасное. Просто ты его прячешь.

– Это ты так думаешь. На самом деле нет, как ты можешь по мне судить, если знаешь ровно полдня?!

– Просто.

– Ты что ли видишь меня насквозь? Вроде не прозрачный.

– У меня огромный опыт общения с людьми, а как ты, я видела многих и поверь, совсем не ошибаюсь.

– Есть ли в твоих словах правда, я не уверен, но пусть будет так. Расскажи про себя.

– Не знаю даже с чего начать. Родилась недалеко от города Хорт, были мама и папа. Даже сестра, но всегда хотела младшего братика, чтобы просто так взять на ручки и покачать, уложить вечером спать. Поиграть с ним, но досталась старшая сестра.

– Это же хорошо!

– Да, но не всегда. Раньше так тоже думала, пока не поняла, что она заберет мое счастье…

"Такого никогда ещё не было. За все мои считанные года я лишь мог представлять, как это бывает, но не так, чтобы самому быть участником этой истории. Счастливые люди живут вместе, потом становятся другими. На этом не заканчивается история, и нет счастливого конца.

Быть может суть и смысл в том, что некое несомненно поменяет мир. Смотреть в будущее мы не умеем, не знали бы как, но что спорить с этим бесполезно, осознали давно. Мне хочется стать немного другим, и это похоже на монолог, разве не так? Казалось, нет, ничто не меняется, и я особенно; шел бы дальше, если не эти пакеты и не её фраза: "… Эм… Зачем Вы смотрите на мои пакеты?". Серьезно, это так просто… Для чего нужен было отвечать? Они просто стояли!

Спрошу у себя: "Согласен, Томми, об этом даже не стоит думать? Да!"

"Я до конца сомневалась, что он адекватный человек. Взгляд его, внешность, но он же симпатичный; приятный голос, зрачки, в них много кто тонул и сердце, она так яростно шумит, что дети, кажется, любили его так легко, как он сам себе не представлял. Видела его впервые и тогда, раньше, не понимала, что такие бывают счастливыми… Все-таки все должны быть собой… Этот день, он потрясающий, но что сделать, как вернуть то время, если тот Американо и в правду был ароматным?! "

Джесси.

"Мы были очень спокойны, и даже не казалось, что я раньше хотел совершать ужасное. Вот она, сидит справа от меня и очень внимательно смотрит на мою руку, постоянно падающую на коленку. Стоило делать это медленнее, и ее акцент был дольше.

– Ты что, любил мою сестру? Джесси?!

– Да! Как это?!

– Ну, вот так! А, вспоминаю!

– Что именно?

– Она как-то про тебя рассказывала и правда, говоря, ты мне казался немного другим. Рассказывай дальше.

– Это была невероятная история с ней, когда я серьезно начал ценить кого-то в моей жизни… Знаешь, ее взгляд и это необычное: «Обними, мне грустно…» Я тлел как ежедневный плавающий закат, как жалкий фитилек серой хрустальной лампадки. В стольких местах были, и как мне нравилась ирония жизни: я не люблю людей, а они ее обожают. Как она смотрела на меня своими цветными глазами, был сильно польщен и тонул, жадно хватал гортанью сладкий воздух и тонул; захлебывался и улыбался. Ей нравились мои глаза, как же часто они были сухими и серыми… Самозабвенные чувства.

Как мы познакомились не помню. Только мы стали ближе. Ее имя, мое, и мы уже больше, чем прохожие в монотонном сером городе посреди оазиса каменных джунглей. Люблю ее рыжие волосы, отдающие жасмином. Маленькая моя дюймовочка, которая везде тянет свои милые ноздри, лишь бы узнать, почему сегодня так хорошо и хочется нырнуть в леденящую речку. Зиму мы не пережили, зато очень ярко чувствовалось тепло от ее рук.

– Стой, я ошиблась!

– В чем?!

– Это не она! Моя сестра работает в больнице. Сейчас, точно где, сказать не могу, но по твоему описанию только часть соответствует ей: да хоть даже цвет волос другой и описания совершенно другого мальчика. Продолжай!

– На чем же я остановился? Ах, да!

Бывало, уставший и никчемный бродяга присел рядом, обнял и мягко уронил свою голову ей на грудь; медленно засыпал, а ее рука лежала на моей голове, перебирала густые волосы, смотрела вдаль. Она – моя жизнь, всегда спрашивал меня, насколько я сильно люблю ее, и твердил, что с легкостью готов прыгнуть на велосипед и ехать в гору за звездой.

Однажды назвал точку на небе ее именем, и она упала; загадал заветное желание и теперь…

Я сколько лет хожу и говорю, что жалею – она ушла после моих слов. Сначала – «Я тебя люблю, Томми!», а потом я: «Взаимно, дорогая». День прошел, за ним следующий, и роковой. Не отвечал на вредные гудки, не хотел видеть ее горящих глаз; что-то произошло такое, что клином встало между нами…

– Что же это!

– Ее слова, что хочет быть с собой всегда. Любви. А я погас, мне стало грустно и невыносимо… Прости меня, родная!

– И даже сейчас?!

– Да, до сих пор. Почти не вспоминаю, а так все было хорошо. Были знакомы очень давно, и она… увы, забыл ее возраст.

– Не страшно! Верни ее, скорее…

– Я бы хотел, но, не знаю где её искать. Последняя встреча была десять лет назад, что-то сказала про этот город. А я случайно приехал сюда по делам и каждый день вспоминаю.