Непрожитая жизнь

– И, как, успешно?

– Можно сказать, что да, – девушка старалась успокоить горячий пыл собеседницы, – осталось еще совсем немного, чтобы все получилось, – она перевела дыхание, – и часть денег Брелины мне бы очень сильно поспособствовали этому.

Впервые, за весь вечер, Фрейя назвала свою воспитательницу без упоминания дополнения «миссис». Видимо, в ней тоже закипала агрессия, но более слабая, чем горящие глаза, которые представили, что она сможет сделать на полученные деньги. Жизнь поменяется и не будет больше прежней.

– Тебе было неприятно, когда с вами играли мальчики во взрослые игры? – девушка посмотрела на свою собеседницу.

– Не то, чтобы совсем, – Тари немного виляла, стараясь уйти от правдивого ответа, – но ты должна была хотя бы вступиться за нас!

– Я всегда это делала, – девушка опустила глаза и загрустила.

– Ссора с Клойдом? – старая обида вновь всплыла на поверхность.

– Мне пришлось потом подойти к нему и поговорить как с будущим мужчиной, – обычно так и следует поступать, чтобы расшевелить хоть что-то настоящее.

– После этого он принес мне конфеты, которые украл в буфете из-под носа поварихи, – девушка задумалась, – ладно, а Мерсер, он всегда старался дернуть меня за косичку или заглянуть под подол, чтобы поиграть своими шаловливыми пальчиками. На разговоры он не поддавался, считал свое поведение приемлемым и истинно

джентельменским, – второе словесное нападение должно было повлиять на собеседницу.

– Я с ним разговаривала иначе, мне показалось, что он все понял, – Фрейя улыбнулась и легко ушла от вопроса простым ответом.

– Это после того, как он пришел утром с фингалом и говорил всем, что упал, – Тари была в ступоре, – хм, ну, конечно, кто же самостоятельно признается, что его побила девчонка.

– Ну, не совсем побила, – Фрейя засмущалась, ее лицо стало красным, – просто показала несколько приемов, которые видела по телевизору. Он долго сопротивлялся, а потом просил прощения, едва сдерживая слезы.

– Дарла. С ней у нас произошла самая сильная ссора, – девушка смотрела на собеседницу, – несколько месяцев подряд она дергал меня за косички, а потом, в один день почти целовалась с Райаном. Это тоже ты?!

– Можно и так сказать, но я бы не стала приписывать себе много подвигов. Надо было серьезно поговорить с ним, видя интерес между ними. В его действиях не было ничего, что могло показаться грубым или обидным, просто ревность, – Фрейя посмотрела на Тари, – Дарла не отвечала ему взаимностью, а я сумела объяснить Райану, как правильно быть настоящим влюбленным мальчиком и сделать такой же счастливой девочку.

Тари некоторое время старалась прийти в себя. Подобные подробности сильно тревожили ее внутри. Получается, все это время, Фрейя старалась защитить ее и оберечь от неприятностей. Она вспомнила свои конфликты, когда ругалась с Брелиной. Тогда приходила ее названная сестра и решала все вопросы. Только сейчас в памяти всплыли эти моменты, которые были так нужны, чтобы помирить две ожесточенные души.

– Ну, что, сестра, мир? – Тари протянула свою руку.

– Да я как бы с тобой никогда и не ссорилась… Сестра! – Фрейя ответила взаимностью.

И они обнялись через стол. Их разговор завершился успехом, необходимая сумма будет поделена строго пополам. Всего скорее, Брелина знала, что этот разговор должен состояться. Она специально оставила их наедине вдвоем и была уверена, что их конфликт растает.

Она смотрела на них и улыбалась. А потом закрыла глаза. Прекратилось сопение. Ее миссия в этом мире подошла к концу. Сверху гораздо лучше видно, как ее маленькие, но уже выросшие дочки, застыли в жарких объятиях. Она послала каждой из них свой материнский поцелуй и отправилась дальше.

«Одни из немногих»

Здесь каждому нравится то,

Что есть в самом…

И отвратительно,

Что видно в другом…

Вернувшись обратно, он стоял неподвижно и смотрел перед собой. Капельки росы стекали по темным стенам «Синфул Дримс». Никому из живущих людей не посоветуешь целенаправленно побывать здесь, но, обычно оно того стоит. Здесь пересекаются судьбы и мировоззрение меняется. Словно конечная точка в существовании каждого, кто хоть иногда задумывался о своем предназначении. Тут решаются судьбы многих людей, в независимости, от их поведения или прожитых дней. За раздвижной массивной дверью спрятано много тайн, ответы на которые хранятся глубоко внутри или на поверхности. Эти молчаливые статуи, их взор сквозь века внушал страх, а доверие к себе нужно находить, не взирая на это. При темном свете люминесцентных ламп, среди которых несколько уже покрылись пылью, все становилось еще более несносным.

1 глава

После тяжелого разговора Фрейя направилась обратно, слегка изменив маршрут. Сложно было уложить данные события в голове, но все же она упорно старалась. Она никогда не видела в Тари соперницу, и более того, врага, но мир все же принуждает к тому, чтобы иногда в нем сомневаться. Внутри появилось жгучее желание зайти в одну из близлежащих забегаловок, наполнить желудок теплой едой и выпить немного кофе. Но, жажда не всегда настолько сильна, чтобы можно было слепо подчиниться ей или поверить, что подобное действительно необходимо, а не вовсе мимолетная прихоть.

Девушка шла неспеша, хотя стоило бы, наверное, поторопиться. Это вечер принес в себе слишком много разочарований, открытий и не имеет шанса на продолжение. Ему надо поскорее завершиться, чтобы наступил новый день, лучше предыдущего… Она впервые ощутила себя так, словно по ней проехали катком, но не подавала вида прохожим, которые шли мимо нее, не позволяла себе проявлять слабость. Только стойкость духа, уверенность в своих силах, улыбка на лице и приятные воспоминания, которых должно стать еще больше после определенного выбора дальше.

Крупная яркая вывеска появилась за поворотом. «Синфул Дримс». Он здесь, а самом центре Олуасэта. Казалось, что ему здесь не место и словно фантом, появился и стоит. Фрейю окутал неподдельный интерес, потому что именно в том желтом письме говорилось об этом месте и, еще тогда, она задумывалась о том, что стоило бы сюда один раз сходить осмотреться по сторонам и заказать чашечку согревающего кофе. Жуткое зрелище, какой бы

человек в здравом уме захотел оказаться здесь и получить удовольствие.

Она искусилась и приоткрыла темную дверь, прежде позвонив в колокольчик.

* * *

На этом месте Грейди слишком много видела людей, чтобы вновь радоваться их приветствиям и улыбкам. Они все те же, день ото дня, их манеры не меняются. Некоторым начинает казаться, что их привычки могут поднимать окружающим настроение, ведь все аналогично. Но, так же лживо и поддельно.

Девушка шла вперед, стараясь отвлечься от них и ото всего, что усердно старается заинтересовать ее своими взглядами и жестами. Сейчас, как и раньше, ей интересно лишь то, что необходимо для дальнейшего существования и для того, как побыстрее закончить очередной день, который несет в себе лишь разочарование и примитивность его протекания. Мимо сонных кварталов, так часто называют те места, где жизнь иногда останавливается и перестает быть похожей на ее яркое и постоянное существование. Ей тяжело, что она каждый раз, вновь и вновь, обещает своей маме приехать и навестить ее. Но, в любое время суток, когда солнце находится сверху или далеко внизу, за горизонтом, Грейди даже не вспоминает про Пейдж. Она гоняет мысли в голове совершенно о другом, ей гораздо важнее то, чем питается ее душа. Ее благие помыслы ни в коем случае не должны мешаться с мелкими мирскими потехами, потому что впереди ожидает светлый уголочек, оторванный от частицы неба, называемый раем. А потом опять звонок. Для служанки из «Саммер Дэйс» это именно «опять», а не долгожданное снова. И

на экране знакомое сочетание букв рядом с «м» и точкой. Официально, не иначе.

– Да, алло? – ее голос был удручен повторением того, чего казалось, уже было достаточно. Грейди пресыщена этими разговорами и не может иначе реагировать.

– Доченька, это снова я, Пейдж, – женский голос с другой стороны трубки был ласков не навязчив.

– Да, я понимаю, мама, – тяжелый ком скатился по горлу, – что случилось?

– Каждый раз я звоню тебе лишь только потому, что хочу, чтобы ты про нас не забывала и приезжала в гости. Мы с отцом скучаем по тебе, – казалось, пожилая женщина плачет, и это немного тронуло тонкие ниточки внутри девушки, – но, у меня к тебе одна лишь просьба – просто не забывай нас и приезжай как можно скорее. Мы не можем надеяться на твое благоволение, не можем просить денег, которых нет и, в которых не нуждаемся. Но хотели бы увидеть лишь тебя со всеми твоими переживаниями, такой, какая была наша любимая доченька. Ты нам очень дорога и тебя очень сильно не хватает, – а после молчание и упавшая трубка телефона на пол.

Это могло значит все, что угодно. Вплоть до несчастного случая или наигранного спектакля. Но, Грейди понимала, что должна. Должна собраться силами, поехать к родителям в Тремор, какие бы препятствий по дороге не случились. Она шла по дороге и сердце с каждым разом сильнее сжималось, все тяжелее ей было дышать. Дочери непременно нужно посетить свою маму. То, что связь так резко оборвалась, могло означать многое. Но девушке действительно не удавалось долго попасть туда, где началась ее крохотная миссия в таком большом мире.

Шагая по переулку, она все дальше удалялась от намеченного маршрута и все ближе подходила к автомобильному вокзалу. Такое частенько бывает, когда в голове сплошной поток из мыслей, пронизывающих тебя вдоль и поперек. В таком сумбуре тяжело определить то, что на самом деле тебе необходимо. Одно за другим, они говорят о разном. Переживания плотно вплетаются в ощущения, нарастающая тревога вместе с радостью давит так, словно необходимо сделать выбор сейчас. Другого дня не будет, когда он принесет больше спокойствия, умиротворения, и когда вновь внутри заиграет гармония. В таких случаях очень сильно помогают молитвы и мысли о высшим по сравнению с тем, где находится каждый из ныне живущих людей.

Грейди подходила к знакомы, но сильно изменившимся дверям все ближе и ближе. Ее охватывали панические атаки или подобие этого, потому как она не заметила, как ее дыхание стало гораздо чаще, а мысли более рассеянными. Из головы вылетело, зачем она пришла сюда, как оказалась. Помнила лишь путь от отеля до дома после утренней смены. Но, теперь, ее ждало вкрапление в неизменное постоянство. Автобус через десять минут. Поездка в Тремор. А за окном расцветающий город.

А буквально через несколько мгновений девушка оказалась внутри, сидя на узком сиденье, и с замирающем сердцем двинулась вперед, по дороге. От всякой поездки можно ожидать разного. Где-то тебя ждут приветливые дома и улыбчивые люди. А, в некоторых местах это все становится похоже на невыносимую пытку или конец несбывшихся мечт. Для Грейди никто из них не был своеобразен. Каждый показывал лишь то, что излучает изнутри. Сомнительное правдоподобие несуществующего характера, который должен казаться мягким, приятным, но вряд ли является таковым. Вокруг нее вращается мир, по крайней мере,

именно так описывала Пейдж рождение своей дочурки в тот день. Но, ей и тогда, продолжало казаться, мерещиться, что в каждом человеке живет не очень приятный ребенок. Они словно разделены на две части, и всякая из них старается извлечь из себя выгоду. Некая гипотеза, внутри одного организма, которых может собраться бесчисленное множество и организовать массовый пикет против, например, вымирания лягушек, где сидит два существа. Один старше того, кто младше. И у всех они развиты по-разному. Некоторые «кормят» только ту, что привлекательнее, а другие ту, что требует ухода или вовсе стараются поддерживать баланс.

Грейди никому из них не относилась. Или, ей лишь это просто казалось. Борясь за справедливость в этом городе, как и в других, она верила, что ее осознанность гораздо выше обыденного или, хотя бы того уровня, которых у многих других считается правильно-стандартным. Ей чуждо смотреть на происходящее рядом, особенно на тех, кто показывает лишь своим видом, что готов стремиться к цели и молча улыбается возле начала дороги. Девушка не верила в психосоматику, но вспоминала дни, когда отнимались руки, ноги. Не одновременно, а постепенно. В один

день одна часть тела, в другой другая. Она не верила в присказки психологов с высшим образованием, но знала себя так, что другой мог позавидовать. Ей не была интересна другая жизнь людей, которыми они сорят в головах других своими рассказами и душещипательными подробностями. Служанка чувствовала себя гораздо увереннее, чем те люди, которые хотят этого постоянно. Ей казалось, что ее внутренний ребенок перестал существовать, когда маленькая девочка с несформированным телом покинула родительский дом и отправилась в опасную жизнь. Тогда она повзрослела окончательно и опрокинула любые воспоминания, которые мешали ее шагать с высоко поднятой головой. Теперь она

одна. Сначала была наивной девочкой, которую небрежно любили, небрежно ценили и небрежно носили на руках. А теперь стала слегка черствой мадемуазель. Со своими принципами и жутко цепкими глазами. И уже совсем не молодой. Много дней прошло с тех пор, когда от нее пахло цветами и дорогим нежным парфюмом, который не был по достоинству оценен Брэдли… Точно, Бреэдли! Интересно, как он там сейчас?

И вот уже близиться окончание поездки. Грейди спускается с автобуса и наступает ногой в родные «стены» Тремора. Он ждал ее с тех пор, когда он уехала, будучи несамостоятельной, но гордой девушкой, перед которой открылись все пути. Старинный город несколько раз к себе звал свое чадо, снился во снах, мимолетно упоминался в разговорах и только сейчас, наконец, смог встретится со своей заметно повзрослевшей красавицей.

Ветер дул в лицо, напоминая дни, когда здесь становится по-настоящему невыносимо холодно. Но на душе иначе, все равно тепло. Не каждый раз она может вернуться туда, где ждут родные просторы больше, чем сама семья. Девушка осторожно шагнула по асфальту и направилась по пути, оставшемся в памяти. Здесь все выглядит совершенно иначе, чем раньше. Много новых прохожих, которые вряд ли ее знают. Хотя, это было бы странно, ведь тогда, совсем давно, она намного младше, чем сейчас.