Ревизия это путешествие по приколам

До мобильных телефонов оставалось буквально пару лет. У особо крученых пацанов пока только звенели пейджеры.

==========

=Танкисты на связи=

Один раз вообще весело получилось.

Слово “Подстава” если никогда и не было признано словом года, то в светлые девяностые в пятёрку лидеров регулярно точно входило.

Вокруг всё подряд государственное очень энергично то ликвидировали, то расформировывали, то передислоцировали. Постоянно появлялся вопрос о гос. имуществе, которое на балансе числится, и “с ним надо что-то решать”. Имущество то уже явно утратило все “ознаки придатности”, но пригодность – пригодностью, а балансовую стоимость никто не отменял. Поэтому материально – ответственным лицам тут надо было оставаться осторожными до конца, а то и показательно загреметь можно было туда, где заботливо выдают тёплый кисель без сахара , ведь показатели в работе ГСБЭП тоже никто не отменял, а кого же ловить, как не зазевавшихся философов “кому оно нужно, оно же – никакое”.

Близлежащую танковую часть расформировали и куда-то перенаправили. Сами понимаете, что военные люди на каждой местности между собой как минимум знакомы. И отношения между ними запутано – дружеские. То армия солдат выделит тяжёлое перенести/ закопать/ откопать, то менты отмажут “залетевшего” пьяного вояку (да, такое бывает). Короче, дружба и взаимная выручка всех цветов мундиров.

Прибываю я на ревизию в одно милицейское подразделение, и нахожу что им по доверенности безвозмездно передали пару десятков каких -то раций. К слову, по всем параметрам абсолютно не подходящих. Но безвозмездно же, в порядке помощи, по письму. Хрен знает что там с ними на самом деле было, но пошла проверять наличие. Рации всегда проверялись сплошным порядком, сверяя номера. Кажется, так было в инструкции, и боялись “подлететь”. В наличии было полное отсутствие. Затерялись в пути? Все были неисправны и вам не понадобились?

Нахожу паспорт на изделие, читаю состав. И говорю:

– Я приму любой ваш выбор. Вот паспорт изделия и сегодня пятница. В понедельник вы предъявляете мне или эти рации, или справку, что сдали в соответствующую контору выпаянные из тех раций золотые запчасти, а рации списали и уничтожили. У меня есть принцип: “После моей проверки по её следам нарушения не отражённые в акте отсутствуют”.

К понедельнику накладную поменяли на другой тип раций, в которых запчасти были немного меньше прекрасные, и принесли справку, что утилизацию выполнили.

Перенервничали конечно. Где они тех танкистов передислоцированных нашли чтоб накладную менять я не знаю. Но после меня был порядок – бумажки сшиты правильно.

Они потом мне рассказали, что сначала решили, что я над ними “прикалываюсь”, “беру на понт”, “ставлю на счётчик” и другие недостойные благородства погон действия. Бросились изучать инструкции, методички и паспорта изделий и, в холодном поту, убедились, что я очень добрая, а танкисты – козлы.

=======

=Касса взаимо – помощи и нерадивые пешеходы=

У ГАИшников работа хоть и нервная, но всё равно их от дороги не оттянуть. Все эти сборы штрафов на месте, меняясь по форме, в поисках совершенного варианта, не меняют свою суть – деньги мелькают перед носом сотрудника, уходя в бездну государственного бюджета. Прямо стриптиз какой-то по ощущениям (так понятно?).

Казалось бы проверять ГАИ занятие более приятное, чем тащиться в колонию, которая невесть где в полях, тем более что ГАИшники в быту люди очень понятливые и сговорчивые. Но – нет. ГАИ досталось тоже мне. Потому что: во первых у них велась огромная для государственной организации стройка, бардак в учёте превосходил масштабы “лёгкого беспокойства” у ревизора за свою судьбу увязнуть тут навсегда. Я про всё это узнала уже в процессе полного погружения.

Для начала: начфины там с некоторых пор стали меняться раз в полтора года. Я даже их хорошо запомнила по ярким высказываниям и красивым поступкам.

Первую, после выделения этой структуры из общей бухгалтерии в самостоятельное юридическое лицо, я помню даже в лицо и по фамилии! Для меня это – Эверест!

Девушку назначили стараниями одного из заместителей начальника УМВД, что давало ей некоторые индульгенции. До этого она трудилась инспектором в хозяйственной части. Так вот, принеся рулон макулатуры, исписанный какими-то цифрами, который она пыталась выдать за сводный отчёт подразделений ГАИ области, она шумно возмущалась поведению принимающей стороны, утверждая о заместителе начфина по учёту и отчётности – полковнике милиции с тридцатилетним стажем, женщине с полной семьёй (муж, дети, внуки, дом, квартира, хороший кабинет и служебный автомобиль): “Она просто завидует что я такая молодая и красивая и на такой должности”. У других сотрудников к К. таких подозрений не вкрадывалось, они при замечаниях терпеливо исправляли арифметику.

Следующая партия специалистов по учёту в ГАИ была уже не такая красивая и молодая, но тоже “козырная” и выдержала период на пару месяцев дольше.

У них в бухгалтерии кроме красивых оказались ещё и рукодельники. Например, выдав всем сотрудникам часть премии, они “откатали” на цветном принтере эти подписи и забабхали под них вторую часть выплат. Но как – то произошла нестыковка. Слухи о том, что ГАИшники не ведают счёт зарплатам в огромной степени несколько преувеличены. И вот сотрудники тормошили “за доплату” начальника, а начальник начфина, а та отчиталась: “Как же? Вот же!” Рукодельниц уволили. Как вы понимаете, в системе это является самым страшным наказанием.

Но всё это было без меня. Я завидовала молча.

Потом все три десятка районных самостоятельных бухгалтерий ГАИ решили слить в единую централизованную, и это тоже как-то пережили. Правда история утверждает, что карточки на зарплату уволенных сотрудников, те самые, которые положено хранить в архиве семьдесят пять лет, украшали собой близлежащие помойки. Но врать не будем, да- украшали, но не все, половину всё же сдали кто куда: в архив, в районную милицию, в областное ГАИ, в областное УМВД (там – централизованный архив системы, в котором хранились даже карточки зарплаты надсмотрщиков сталинских лагерей с тридцатых годов. Да, довоенные карточки о зарплате сохранились, пережив войну и оккупацию, а “перестроечные девяностых” – нет). Тут надо было находить старого сотрудника, который помнил где можно искать так чтоб найти, если их не выкинули.

Но вернёмся к моей скромной персоне, действовавшей для начала в полном тумане неведения. “Познания” начались с периферии.

В некоем подразделении в поисках беспорядков я обратилась к штрафным книжкам. Это были книжки для выписывания квитанций нарушителям, которые пожелали оплатить на месте. Там вписывалась фамилия, пункт нарушения и сумма прописью. Как говорится в одном анекдоте: “Тут мне карта так и попёрла”. Если раскрыть эти книжки штрафных квитанций, то там на всех страницах будет написано “17 грн” пешеход Иванов. То есть минималка. На всех страницах всех книжек в 99, 999% случаев.

В какой-то деревне, где и пешеходов -то и переходов нет, штрафы за “в неположенном месте” согласно “книжек” поступали.

Однажды мне попала в руки “живая” квитанция – “хлопнули” моего свояка. Я по номеру нашла кто её выдал, пришла и проверила. Скажем так: “Разницу денег между корешком и квитанцией мне вернули”. Но у меня была только одна квитанция. Не давать же объявление, чтоб приплыл кирпич на голову.

Потом поменяли вид квитанций. На них стали типографски печатать сумму, так чтоб квитанция и корешок вынужденно совпадали. Подумать только, какое зверство.

Но и это ещё не всё. Прихожу проверять в подразделение, там где сотрудникам выдают и собирают эти самые книжки штрафов, и выясняю, что деньги уже несколько месяцев не отвозили сдавать “в область” в кассу. Зато есть тетрадка, в которой расписано кто и сколько взял в долг. Такая себе касса взаимопомощи.

Всё, что я сделала согласно своей стратегии, то сказала, что приду завтра к двум.

На завтра “к двум” меня уже ждала квитанция, что вся сумма ещё вчера вечером сдана в областную кассу, и вот журнал “чики -чики”.

ГАИшники дружный, организованный народ. Когда я приехала в следующее подразделение, то мне даже не пришлось нервничать. Всё как раз ещё вчера было уже сдано, потому что когда я с вечера попросила прислать за мной машину, то они с вечера же обзвонили своих “как там будет”. Так что порядок достижим, при наличии постоянного контроля.

Представьте себе большую картонную коробку, набитую лежащими вперемешку использованными штрафными книжками. И есть ордера о принятии в кассу денег от гайцов, что они внесли собранные штрафы – без указания номеров книжек. Представьте себе не один ящик с книжками, а штук десять. А теперь проверьте соответствие.

Нужно быть сильным, чтоб вдохнув полной грудью, написать: “Выборочной проверкой расхождений не установлено”. А теперь тебе кассирша, которая всё это собирает и хранит, ещё и скажет: “Тут всё было заставлено. Прямо нечем дышать было. Мы сколько в багажник вместилось – отвезли спалили, а эти остались!”

И теперь – внимание на вопрос: “Что с чем сверять при малейшем сговоре кассира с главбухом?” Если единственная нить – зацепка это подпись главного бухгалтера на корешке приходного ордера и регистрационный номер в кривом мятом журнальчике, если его не забыли вести: “Тося, я потом сама всё допишу”.

Но это уже вершина айсберга сбора штрафов, то что вообще до кассы дошло.

И когда я читала всякие газетные разоблачухи типа “ГАИ это коллективный олигарх”, то это где-то так и было. Так что желания ревизоров туда соваться равнялось нулю. Туда надо было как раз посылать совершенно других специалистов – по организации документооборота= по постановке учёта, и не в конкретной нашей области, а в целом – в системе. Но если это никому не было надо, или перефразируем более чётко: “Не надо было никому”, то посылать туда одинокого ревизора это тоже самое, что размахивать одной мухобойкой у огромной канализационной ямы.

===========

=Афористика из СИЗО=

Иногда сказанное слово может стать крылатым совершенно без участия автора, он даже об этом никогда и не узнает.

Однажды нас группой в три человека отправили инспектировать СИЗО (большую – пребольшую тюрьму), которая находилась прямо в нашем городе, то есть ехать никуда не надо. И всё было вполне комфортно.

Мы мирно поделили план ревизии по своим наклонностям. Парень пошёл проверять склады, подсобное хозяйство в виде свинарника, гараж, транспорт, ремонты. Остальные разделили папки и стали их спокойно листать.

Главбух там была – скала, которая провела на этой должности дольше чем я на тот момент на свете прожила, и была старинной подругой одной из наших многочисленных косвенных начальников.

Как метко заметил кто-то: “Спросите С. сколько стоит буханка хлеба – она не знает. Последние двадцать лет точно не покупала”. Я не могла поспорить, потому что в раннем детстве, то есть в конце шестидесятых, жила на одной лестничной площадке, дверь- к- двери с тогдашним начальником этого самого заведения, и спотыкалась об ящики с консервами, которые ему с грохотом беспрерывно притаскивали. Возможно, конечно, что всё это он покупал для бункера.

Мы тихо отбывали номер “Ежегодная ревизия”, медиативно шуршали бумажками.

Но главбух – женщина “старой закалки” всё равно очень переживала и, прицепилась к нам, потому что никак не могла для себя решить: “Кто у вас в группе старший?” Мы честно не знали, мы просто работали с планом, наверное он и был старшим – детальный план проверки.

Я попробовала уточнить это у нашего парня, когда он грустный вернулся из свинарника: “Уже не то, что раньше было”, но он ответил, что тоже не чувствует себя старшим, и только будет писать свои пункты. И попробовал уточнить у беспокоящейся: “С****, скажите, что конкретно Вам надо?”

Короче, пьём чай, листаем папки.

Потом узнаём от её подруги – нашей косвенной начальницы, что уже и ей она вся на нервах звонила. Нас уже стали спрашивать: “Что вы там копаете? ” Мы не копали, мы пили чай.