Наследники Дерсу. Книга 2. Здравствуй, Синяя

Плавные движения брачного танца говорят о том, что испуг у рыб прошёл.

Виталий закинул удочку. Заворожённо вглядываясь в движения ленков и поплавок, застыл в позе ловца. Рыбы, заметив у дна заводи крупную зеленоватую личинку, рискнули приблизиться. Ленок резко метнулся навстречу, схватил и попался на крючок!..

Ликуя от восторга и пятясь, Виталий тянул рыбину к себе, ощущая резкие подёргивания.

– Мягче, мягче, мягче!.. – скомандовал шепотом Виктор. – А то и крючок, и рыбу потеряешь!.. Позволь ей устать, поводи!.. Отпускай, когда рвётся в сторону, подтягивай, если сила движения ослабнет, подводи ближе к берегу, не давай на глубину уйти, там ей легче от крючка избавиться и оборвать поводок.

Виталий пропустил мимо ушей наставления, медленно отходя от берега и выуживая крупного ленка.

Потемнело. Хоровод рыб стал плохо видимым.

Над водой заблестели отсветы костра.

Азарт, захвативший лесников, пришлось усмирить.

– Будем закругляться! – Виталий снял ленка, приподняв полу куртки, вынул из обшитых дерматином ножен кортик морского офицера, присел на берегу на корточки и стал чистить рыбу. Виктор, подобрав свой улов за деревом, подошёл на берег заводи и присел рядом.

– Откуда у тебя этот раритет?

Виталий дал посмотреть кортик с эфесом[4 - Эфес – рукоятка клинка, кортика, шпаги.] из оленьего рога и гардой[5 - Гарда – деталь клинка, кортика, защищает руку от удара противника.] из окислившейся меди.

– В доме деда Шевченко на чердаке в старинном сундуке нашёл, в нём хранились сушёные яблоки, под слоем свежих оказался слой чёрных, высохших как камень. Попробовал… несъедобные. Из любопытства узнать, толстый ли слой чёрных яблок в опилках, разгреб и нащупал металл, разрыл… и вынул кортик с рукоятью из оленьего рога. В верхней части, обрати внимание, есть клеймо, герб Российской империи, и дата: «1914».

Виктор повертел кортик в руках.

– И ты его сохранил?.. Это же раритет! Хочу иметь такой!.. Продай!..

– Для меня это память о дедушке и бабушке, их доме, усадьбе с яблонями, о своём детстве, проведённом у них.

– А у нас родственник служил на флоте. В революцию морских офицеров в Кронштадте матросы расстреливали без суда, ему удалось в гражданской одежде уехать из Петербурга в Туркестанское генерал-губернаторство[6 - Туркестанское генерал-губернаторство включало в себя часть территории Центральной Азии. Разделение по нациям и территориям произошло условно при создании СССР 30 декабря 1918 года.Входили губернии: Гурьевская губ. (Гурьев). Уральская (Уральск). Актюбинская губ. (Актюбинск). Адаевский уезд (форт Александровский). Кустанайская губ. (Кустанай). Акмолинская губ. (Петропавловск). Семипалатинская (Семипалатинск). Джетысуйская губ. (Алма-Ата, 1929 г.). Сырдарьинская губ. (Кзыл Орда, Ак Мечеть.). Каракалпакская АО).], к киргизам[7 - Киргизами называли и киргизов, и казахов.С 1927 года столица Казакской/Казахской Автономной Каз. АССР Алма-Ата (Отец Яблок). На карте Казакской АССР 1921–1929 гг. Алма-Ата – столица Джетысуйской губернии. Джеты су (каз.) – семь вод (рек, озёр).Русские казаки, основавшие крепость Верная, назывались семиреченскими казаками. Произошло смешение понятий: казаки русские и казаки-киргизы. Это послужило основанием внести ясность и назвать киргизов, проживающих на территории современного Казахстана, казахами, а не казаками, а республику переименовать в Казахскую ССР. Русские казаки называли местных жителей киргизами.]. Так от него вестей и не дождались, затерялись его следы.

Виктор вернул кортик, лесники почистил рыбу, порезали на куски.

– Головы на уху, а мясо подсолим, по горячему приготовим, подкоптим у огня, иначе пропадёт. На завтрашний день себя обеспечили. Надо будет, ещё поймаем.

Куски, подсолив, Виктор развесил под дым на сучья валежины ясеня. Красную икру, очистив от пленки, сложил в миску. В литровой металлической банке из-под болгарского перца вскипятил воду, насыпал соли, размешал, чтобы растворилась. Приготовив крепкий рассол, залил им очищенную красную икру в эмалированной чашке, она тут же помутнела. Минут через пятнадцать рассол слил.

– Икра готова. Ещё бы лука да масла, и отличная закуска, – мечтательно произнёс Виктор.

– Есть бутылочка с маслом, жена в рюкзак сунула, в кашу добавлять.

– Живём! Лук здесь вдоль тропы растёт по всему берегу речки.

– Черемша?

Виктор сходил к заводи и нарвал пучок крупного медвежьего лука с широкими нежно-зелёными листьями, попробовал ложкой уху из котелка, добавил лавровый лист, лук.

– Готова!.. Аромат-то какой!

– С дымком?.. Мечта поэта!..

Виталий постелил у костра на земле полотенце, накрыл стол. Пока настоялась уха, лесники потчевали себя свежей икрой с черемшой и хлебом.

– Ароматная уха получилась! Класс!.. – Виталий в восторге потёр ладонь о ладонь. – Готова. – Снял котелок с костра, поставил на землю, ложкой разложил по мискам по куску ароматной рыбы, дымящейся паром, картофель, разлил бульон. Остатки поставили остудить в ручей для собаки.

Виктор присел на валежину и, разбирая косточки нежной рыбы, задумчиво глядит на заводь в отблесках костра. Вспоминает.

…Прошло два года, как построил в тайге блиндаж и в нём прошедшим летом жил неделю с Любушкой Пензиной, учительницей младших классов. Сбежала. Расстались… в Самарке есть собственный дом, из кедрового бруса… живу в нём… теперь с Кристиной. Соскучился по этой чудной девчонке таёжнице, хотя прошли всего сутки, как её не видел. А почему память, нет-нет, да и возвращает в Ленинград? К отцу, маме, Диане.

…Ресторан. Отмечаем получение дипломов, прощаемся со студенческой жизнью. Тосты. Я под шафэ. Диана сидит напротив!..

…Так когда же я всё-таки влюбился в неё?.. Да-да! На первом курсе! Или сейчас?.. В ресторане?..

…Или это была лишь вспышка чувств?!

… Дом, где она живёт. У двери, прощаясь, сжал пальцы её руки.

– Я люблю тебя!.. – Сам того не ожидая от себя, он начал пылко и громко объясняться.

– Виктор! Не надо!..

– Нет!.. Нет!.. Поверь!.. Полюбил на первом курсе!..

– На нас смотрят!..

– Я все годы хотел тебе об этом сказать!.. Хочу быть с тобой!.. Всегда!..

– Это так неожиданно!.. Ты это всерьёз?.. Что мы знаем друг о друге?..

Мягкий и тихий голос Дианы убеждает Виктора в том, что и он ей небезразличен. На перерывах между лекциями она приветливо смотрит на него, а в мимолётных беседах улыбается по пустякам.

– Так в чём дело?! – обрадовался он, пытаясь сдержать эмоции. – Завтра увидимся?..

…А всё же!.. Почему вспоминаю её, когда остаюсь один в тайге?..

Да!.. Она была… та… белая балтийская ночь!.. И… первое в жизни страстное объяснение в любви!.. Любовь с первого взгляда!.. Да!.. Она существует!.. Она есть!.. Это было со мной! …И вёл я себя, как влюблённый пятнадцатилетний мальчишка Ромео!..

… Пора бы забыть, отпустить. Пусть она живёт своей жизнью!..

* * *

Ночь опустилась на горы. Тайга наполнила воздух запахом хвои, бересты и сока берёз, сырой земли. Небосвод, усыпанный звёздами, осветил полумесяц луны.

Виктор снял с сучьев подкопченную на углях и дыму подсолённую рыбу, завернув в полотенце, положил свёрток в рюкзак. Лайка бегает рядом, преданно ловя каждое его движение, выпрашивая подачку.

Виктор сковырнул каблуком сапога землю, постелил клеёнку, вылил остатки ухи.

– До зимовья тут три минуты ходу.