Очерки истории шумерской астрономии

Переводы некоторых названий в этом списке носят предположительный характер. Они тем не менее позволяют установить две основные тенденции, связанные с образованием названий месяцев. В названиях фиксировались: 1) имена богов и связанные с ними ритуальные действия (например, I, III, V, VI, VII, X); 2) названия сезонных сельскохозяйственных работ, относящихся к месяцам (II, IV, VIII, IX, XI, XII).

Из двух закономерностей доминирующей, на наш взгляд, является первая. Не исключено, что названия месяцев были связаны с ритуальными действиями, даже в тех случаях, когда эта связь явным образом не прослеживается. Там, где речь идет, казалось бы, о сельскохозяйственных работах, на самом деле подразумеваются не просто работы, а связанные с ними ритуалы, не просто «жатва», а «праздник жатвы».

Проведение определенных сельскохозяйственных работ в фиксированный месяц лунного календаря возможно лишь в том случае, если этот месяц сохраняет более или менее постоянное положение относительно сезонов. А это возможно лишь при условии интеркаляций. Таким образом, названия месяцев свидетельствуют, что в досаргоновский период в ниппурском календаре производились интеркаляции в конце года после 12?го месяца.

Выше мы отмечали стабильность календаря в Ниппуре. Названия месяцев в нем оставались без изменения из года в год. Исключением является десятый месяц, о котором шла речь выше. Такая стабильность, однако, была свойственна не всем местным календарям. В Лагаше, например, в саргоновский и послесаргоновский период некоторые месяцы получали особые названия, отличные от применяемых постоянно, – в честь какого-либо знаменательного события, связанного с ним. Они появлялись в текстах однократно и в дальнейшем никогда не использовались[122 - М. Коэн приводит 6 названий месяцев, встречающихся в календаре Лагаша однократно. В их числе:

Nin-gir

-su e

-gibil an-ta-sur-ra-ka-na i

-gin-gin-a «месяц, (когда) Нингирсу входит в свой новый дом Антасурра» (речь идет, по-видимому, об открытии храма Антасурра вблизи Гирсу, построенного Акургалем (XXV в.) [George 1993, p. 68, no. 83]),

Nin-dar e

-gibil-na i

-gin-gin-a «месяц, (когда) Ниндар входит в свой новый дом»,

lu

-Unu

-ga-3-kam-ma-gin-na «месяц, (когда) „человек из Урука“ (по-видимому, вождь Урука с войском) пришел в третий раз» и др. [Cohen 1993, p. 42–43, 60, 62].].

Рассмотрим один пример: шестой месяц в хозяйственном документе из Лагаша, датируемом 4?м годом правления царя Уруинимгины (ок. 2318–2312), был назван

mul-ud-sag-e-ta-?ub-a-a, вероятный перевод «месяц, когда блестящая (?) звезда упала с высоты (?)» [Никольский 1908, № 2 об.; Cohen 1993, p. 42–43, 62–63][123 - Перевод названия представляет трудности. Расхождения, однако, не затрагивают астрономической сути явления, запечатленного в нем. Различные варианты переводов, принятые в научной литературе, см. [Куртик 2002а, с. 295].]. Это название встречается в текстах один-единственный раз. Речь идет, вероятно, о наблюдении метеора или кометы. Событие привлекло внимание и послужило основой для названия.

Приведенный пример уникален, среди названий месопотамских месяцев не встречается больше никаких упоминаний астрономических событий. Он тем не менее служит убедительным доказательством того, что астрономические явления интересовали жителей Месопотамии уже в XXIV в.

Интеркаляции дополнительных месяцев

Важнейшей особенностью месопотамского календаря были интеркаляции, вводившиеся для того, чтобы удержать начало года в неподвижном положении относительно сезонов. Астрономическая основа интеркаляций проста, однако не так проста их связь с хозяйственной и религиозной жизнью Месопотамии.

Длина года в месопотамском календаре измерялась в месяцах. Поскольку месяцы были лунные, год из 12 месяцев равнялся приблизительно 354 дням (= средняя длина месяца ? 12) и был, таким образом, на ~ 11 дней короче солнечного года. Без интеркаляций начало года должно было смещаться относительно сезонов[124 - Как это происходит в современном мусульманском календаре.]. Однако такое смещение не было принято в Месопотамии. Для того чтобы удержать начало года в более или менее неподвижном положении относительно сезонов, время от времени производились вставки дополнительного 13?го месяца. Мы ничего не знаем об условиях интеркаляций в III тыс., можно высказать только некоторые предположения.

Изначально главной календарной единицей в Месопотамии был лунный месяц. Астрономически все месяцы были подобны друг другу, месяц – это череда явлений (неомения, первая четверть, полнолуние, последняя четверть, дни невидимости и вновь неомения), достаточно легко наблюдаемых. Однако сельскохозяйственные и религиозные характеристики месяцев могли существенно разниться. Постепенно каждый месяц в году приобрел свойственные только ему черты. С месяцами стали связывать особые праздники и привязывать их к датам внутри месяцев. При этом каждый праздник приобрел свои особые сезонные характеристики; организация и проведение праздника существенно зависели от времени года. Нельзя было допустить смещения положений праздников относительно сезонов. Чтобы удержать их в более или менее неподвижном положении, стали производить интеркаляции. Календарь, таким образом, перестал быть чисто лунным и стал лунно-солнечным.

Введение интеркаляций засвидетельствовано впервые в календаре Лагаша в досаргоновский период. В трех списках месячных рационов кормления скота, датируемых 4?м и 5?м годами правления царя Уруинимгины, содержатся данные, относящиеся к 13?му месяцу [Englund 1988, p. 44, no. 17]. Несомненно, в этот период в Лагаше уже производились вставки. Что было раньше, неизвестно, однако можно полагать, что отдельные вставки производились и в более раннее время[125 - Тексты, датируемые эпохой Фары, не содержат данных об интеркаляциях. То же самое касается текстов из архаического Урука, Джемдет-Насра и Ура конца IV – начала III тыс., хотя нужно сделать оговорку – эти тексты еще недостаточно изучены.]. Высказывалось предположение, что, поскольку вставки в Лагаше в конце досаргоновского периода были нерегулярными, возможно, здесь мы имеем дело с самыми ранними попытками регулировать календарь при помощи интеркаляций [ibid.]. Однако доказать это в настоящее время не представляется возможным. Позднее вставки производились в среднем каждые три года. Это надежно доказано для эпохи III династии Ура на основе текстов из Дрэхема, Уммы и Гирсу[126 - Приведем один пример из работы Энглунда: «Отчет (писца) Налу: / от месяца „(Праздник) поедания газели“ (месяц 1 в календаре Дрэхема) / года „(Когда) Симурум был разрушен“ (правление Шульги, год 26) / до дополнительного месяца „(Праздника) урожая“ (iti-diri-?e-kin-ku

) (месяц 13) / года, следующего за годом следующим за годом „(Когда) храм Дрэхема был построен“ (правление Шульги, год 41); / (Это период) 16 лет, / включая 6 дополнительных месяцев (iti-diri-6-am

)» [Englund 1988, p. 123–124, no. 3]. Шесть вставок за шестнадцать лет предполагают средний период вставок ок. 3 лет.]. Период введения дополнительного месяца мог колебаться относительно среднего значения 3 года вследствие нестабильности погодных условий, а также потому, что сам этот период неточен[127 - Приближенно период интеркаляций можно определить как отношение средней длины месяца 29,53

и разности длин солнечного и лунного годов 10,89

(365,25

–354,36

). Отсюда период интеркаляций ? 2,7 года, меньше, чем упоминаемый нами трехлетний период.]. Интеркаляции со средним периодом 3 года производились в Месопотамии более или менее регулярно до середины I тыс., когда был открыт 19-летний календарный цикл[128 - Трехгодичный период интеркаляций зафиксирован в трактате MUL.APIN II ii 11–17: ina 3 mu-me? iti diri-ga ta-qab-bi «Через три года (вар: в третий год) ты объявляешь дополнительный месяц» (ii 11), 10 u

-me? diri-me? ?id-at mu-an-na tam-mar / ina 3 mu-me? mu bi diri-ga me-bi «10 дополнительных дней, (это) число на один год ты находишь. / Через три года (вар.: В третий год) ты объявляешь (этот год) високосным годом» (ii 16–17) [Hunger, Pingree 1989, p. 94–95].].

Вставной месяц имел то же название, что предыдущий, но с прибавлением diri, акк. watrum «добавочный» в начале, или присоединением min, то есть «2», в конце. Впервые термин diri в названии месяца iti diri ?e-kin-ku

встречается в староаккадский период в тексте из Гирсу [ePSD, diri]. Оба варианта обозначений дополнительных месяцев с diri и min применялись параллельно в эпоху III династии Ура в разных городах [Cohen 1993, p. 124; Sallaberger 1993, Bd. I, S. 5–12].

В большинстве городов ждали конца года (февраль/март), чтобы исправить ситуацию и после 12?го месяца ввести дополнительный месяц[129 - В разных местных календарях это были разные месяцы. Например, в Ниппуре –

diri ?e-kin-ku

, в Уре –

diri (ezem)-

me-ki-gal

, в Дрэхеме –

diri ?e-kin-ku

(но известны и другие варианты), в Умме – просто

diri, в Гирсу – опять

diri ?e-kin-ku

[Sallaberger 1993, Bd. I, S. 7–10].]. Однако есть и другие, хотя редкие, примеры: дополнительный месяц мог вводиться в разные моменты года[130 - Такого рода отклонения встречаются в календарях Мари, Сиппара, Эшнунны и Уммы [Cohen 1993, p. 5, no. 2].].

Проблемы календаря осмыслялись в шумерской мифологии как взаимоотношения богов. При этом подчеркивалось особое значение Нанны/Суэна в создании лунных месяцев и приведении года в нормальное положение. Среди эпитетов Нанны в посвященных ему гимнах встречаем утверждения о том, что Нанна фиксирует месяц и новолуния, устанавливает год на свое место, определяет начало и конец года (см. гл. 1, 3). Речь в них идет, по-видимому, об интеркаляциях. Характерная особенность: в шумерских текстах солнечное божество Уту/Шамаш не упоминается в связи с календарными проблемами. Главная роль в устроении календаря принадлежала Нанне, а также богине Нисабе[131 - В одном новоассирийском гимне прямо фиксируется особая календарная роль лунного божества: ana Sin … muaddu ume iti u ?atti «(приношения) для (лунного божества) Сина … который отмечает день, месяц и год» [CAD A/2, p. 261b].О календарной роли богини Нисабы в шумерский период см. выше, гл. 1.].

В ассирийском календаре во II тыс. вставки вообще не производились, в результате месяцы смещались относительно сезонов. Такая ситуация сохранялась до эпохи Тиглатпаласара I (ок. 1115–1077), который ввел в Ассирии стандартный вавилонский календарь [Bloch 2012; Jeffers 2017; Cohen 1993, p. 238; Rochberg-Halton 1992, p. 811].

Как производились вставки в III тыс., кто конкретно нес за это ответственность, мы не знаем. В старовавилонский период вставки дополнительных месяцев вводили царским указом[132 - Хаммурапи ок. 1760 г. издал указ: «Поскольку год неполон, пусть начинающийся месяц считается за второй месяц улулу, а полагающаяся в Вавилоне на 25?й день месяца ташриту подать пусть будет доставлена 25?го дня месяца улулу второго» [Бикерман 1975, с. 19]. Такого рода декреты издавались и в другие эпохи, свидетельства дошли от времени Набонида, Кира и Камбиза [Hunger 1976–80, S. 298; Rochberg-Halton 1992, p. 811].], в новоассирийский период решение также принимали цари на основе наблюдений придворных астрономов[133 - В одном из рапортов автор пишет, обращаясь к царю: iti lid-ru-ru mul an-e gab-bu / it-ta-mar-ku-u «Пусть они произведут вставку (дополнительного) месяца; все звезды небесные опоздали» [ARAK, No. 98: 8–9]. Речь идет о том, что гелиакические восходы звезд наблюдались позднее дат, указанных в «астролябиях». Астроном-наблюдатель сообщает свое мнение эксперта, но решающий голос принадлежит царю. Как решались подобные вопросы в III тыс., мы не знаем. См. также [LABS, No. 42, 253, 356].]. Не исключено, что в эпоху III династии Ура прерогатива совершать интеркаляции принадлежала также царям.

Календари

Ранний семитский календарь

С середины III тыс. в северной и центральной Месопотамии имел хождение так называемый ранний семитский календарь. Согласно Д. Петтинато, он получил распространение на всем Ближнем Востоке в период 2600–2200 гг. и занесен в Месопотамию, по-видимому, волнами переселенцев. Это был лунно-солнечный календарь, в котором производились вставки дополнительных лунных месяцев. Семитским он назван потому, что в нем использовались семитские названия месяцев и часто западно-семитские. Названия месяцев засвидетельствованы в основном в текстах из Эблы и Мари, отдельные упоминания встречаются также в текстах из Эшнунны, Абу Салабиха, Гасура (позднее Нузи) и Лагаша [Cohen 1993, p. 23–25]. Названия месяцев не содержали теофорных элементов, а представляли обозначения сельскохозяйственных работ и природных явлений. Например: «Стада» (месяц I), «Сев» (IV), «Топленое масло» (VI), «Созревание ранних фруктов» (IX), «Созревание поздних фруктов» (X), «Тепло» (XII)[134 - Переводы названий месяцев в некоторых случаях представляют трудности. Мы привели лишь те названия, смысл которых более или менее ясен.] и т. д. Самые поздние упоминания месяцев из этого календаря относятся к эпохе III династии Ура, когда он окончательно вышел из употребления [Cohen 1993, p. 23–29].

Шумерский гражданский лунно-солнечный календарь

Из названия следует, что это был лунно-солнечный календарь, в котором использовались шумерские названия месяцев. Он применялся в основном для датирования событий, а также как средство фиксации порядка храмовых служб на протяжении года. Самое раннее известное шумерское название месяца, как мы уже говорили, происходит из Фары (см. выше). Однако большинство шумерских названий месяцев встречаются впервые в саргоновский период в текстах из Лагаша, Адаба и Ниппура. Вставки дополнительных месяцев производились в среднем каждые три года. Самые ранние интеркаляции засвидетельствованы в досаргоновском Лагаше. Употреблялся ли этот календарь раньше, в точности неизвестно, однако можно думать, что в каком-то виде он существовал и в более ранние эпохи[135 - Попытки обнаружить следы гражданского лунно-солнечного календаря в текстах из архаического Урука пока не привели к положительному результату. См., однако, в связи с этим [Brack-Bernsen 2007, p. 92].].