Сборник романов и повестей

Лжи во имя прибыли, любой ценой.

Всё к чему она прикоснулась – увяло и прокисло.

И опять мистика, и опять седьмое ноября!

Она никогда не проходит испытание снегом, природным холодом.

Но это уже не моя история и проблема.

Мокрый снег и сырая грязь на ботинках… И не было поблизости тех самых девочек, которые могли бы подпеть бы мне дружно и нетрезво:

– Вот и всё…, след твой белым снегом занесёт! – радостно, знакомо и знАково завёл я.

У меня одного, тоже, получалось неплохо!

Всё! Никаких более «иллюзий и поллюций» не осталось! К сожалению…

Девочка Лена, из далёкого-предалекого детства… Наполненная, когда-то, солнечным светом, наивностью и нежностью -…переформатировалась.

«This is a full disintegration of light «on mold and white honey»!!!

Глядя, в удаляющуюся, в очередной раз, ее фешенебельно-респектабельную спину, хочется плюнуть в угон,…и (или) поскулить над новой главой, засаленного и рассыпающегося от времени, дневника… Воспоминания эти давно уже набили нечитабельно-психологическую оскомину! Возникает желание – запустить дневник и роман в помойку. Но, я понимаю, что это нужно только мне, и только меня ведет вперед через глубокое осмысление моего прошлого. Её же, по её собственному, выражению: «Тянет назад!»…

15. Дискретная эйфория.

У меня была глава, в которой я описывал, что с кем из участников этой истории стало. Но я решил ее опустить. Для меня – они всегда рядом. Мои друзья. Даже если…

Володька Мельников («Кирпич») перед тем, как пропасть, говорил мне самоуверенно:

– Богатые люди – нужны любому режиму!..

Вот и все. Такие страсти-мордасти выросли из микроспоры, посеянной дождливым летом, десятки лет назад.

Иногда кажется, что ситуация 30-ти летней давности, как будто, актуальна «сейчас и навсегда». Но это абсурд!

Чувства источились 30 лет назад, иссякли угасая, проваливаясь в пустоту.

Умоляю вас: не ходите на «встречи одноклассников», в надежде увидеться с девочкой, которая вам нравилась в школе! Вас ждет жестокое разочарование! Вы узрите тетку, внешне, отдаленно напоминающую объект вашего обожания, но это будет, уже, совершенно, другой человек! Циничная всезнайка, уставшая от жизни, и среди ее заморочек, ваша романтическая кочка, не просматривается.

Никогда не встречайтесь со «своими подругами» через 30 лет!!!

Иногда бывает, ментально попадаю в какой-то, временной провал, в «дискретную эйфорию» насыщенную символами, персонажами и сюжетами далеких дней.

Я пытаюсь понять: куда и зачем?

Не бывает любви длинною в 30 лет. Любовь – это порох на месяц!

Я понимаю, что это любовь не к человеку, а всего лишь, угасший жар парадоксальной одержимости, моей далекой, детской влюбленности! К ТОЙ, худенькой, пятнадцатилетней девочке, горько плачущей из-за несостоявшегося свидания…

И с нами, на все времена! Любовь, Комсомол и… холодный дождливый август, навсегда увязший, в психоделическом «затмении».

    Копытов Г. Л.
    30.05.2016

Мой парашютный предел

Роман

Часть первая

«Письмо из СА. «Дембель в маю…»

Армейским братишкам:

Николаю Морозову,

Коршунову Андрею,

армейской подруге —

отважной и нежной

парашютистке-

Одинцовой Ритульке

– посвящается!

10 мая.

Вечером, как всегда, собрались в полковом клубе мои друзья: Николай Саратов – завклубом, Андрей Коршунов (хотя он утверждает, что был тогда в командировке), Коля Морозов, и наши девочки: премилая татарочка и две нежные казачки.

Три подружки, ученицы девятого класса – Нелли, Ольга и моя парашютистка- Маргаритка. В руках у девочек, почему-то, много матовых, одуряюще-душистых ландышей, свежих, как наши девчушечки. Наверное, мы проредили клумбу у клуба.

Я пришел в фуражке и «парадке».

Марго озадаченная:

– Что, ты, такой красивый и задумчивый?.. В фуражке…

– Завтра домой еду! Дембель. Придешь провожать?..

Улыбка, с её, ослепительно- прекрасного, лица стекает вязкой тенью, из карих глаз Маргуши бегут слезы. Я обнимаю ее, грустную, опешившую от моего безмерного счастья и её неожиданного отчаянья, и тащу целовать в комнату киномеханика…

Наверное поэтому не успеваю написать самому себе письмо из СА.

Хотя давно задумал, и всё откладывал, этот странный ход, но щемяще-печальная, хотя и выжимающая из себя улыбку, на объектив фотоаппарата, Ритуля и друзья, в этот вечер, казались важнее!