Повесть «Иван воскрес, или Переполох в деревне», рассказы, стихи. Только в этой книге и нигде больше

– Не ругайтесь, пожалуйста, лучше посмотрите на темное облако над вашей колокольней. Откуда оно взялось, как живое, все время меняет форму, – перебил их Иван.

Бабка Фима испуганно перекрестилась:

– Кипящая туча, отколь она?

– Подождите, подождите, – всмотрелся в черное облако Кузьмич, – Это же птицы, тысячи птиц, чай, со всей степи собрались. А вдруг они тоже из другого мира вырвались. Такого тут у нас еще не было, чтобы как жидкий деготь. А если облепят? Все, бежим обратно к Петру Петровичу, схоронимся.

– Не бойтесь, это же галки собираются в стаи перед перелетом, – успокоил их Иван.

– Галки-то, галки, а отколь их стольки набралось? – баба Фима придвинулась поближе к возвышающему над ней Петрову.

– Я и говорю, из того мира, да, не было у нас стольки галок, ну, облепят какой вяз, а тут всю деревню облепят, – ответил Кузьмич.

Петрова одолело желание еще больше разыграть высельчан, укрепить их веру в свое чудодейственное возвращение, и он произнес:

– Да, летали там, в загробном мире, такие стаи, но не над райским садом, а ближе к чистилищу, и вполне возможно, они ворвались в заволжскую степь через портал, так называется вход в иной мир.

– Вот бы райские птицы к нам прилетели, я бы одну оставил на колокольне. Пусть поет мне песни. Или они, Вань, тольки гогочут, как наши лебеди?

– Они, Кузьмич, могут даже говорить на разных языках. Но как бы ты поймал птицу?

– Да, просто – сеткой: так я ловлю синиц.

– Он их, Ваня, продает в Ежах на базаре. Отколь бы деньги брал на сахар для самогонки.

– Отколь, оттоль, все ей надо знать.

– Смотри, Кузьмич, к колокольне стая повернула, часть птиц садится. Устали, наверное.

– Вот бы поймать птичку, Вань, тогда, как пить дать, наши Выселки будут центром земли. А ты, паритет – авторитет, – Кузьмич первый раз так умно обратился к старушке, – давай, топай отсюда, а то, действительно, спаришься в своей шубе, солнце сегодня прям жарит. А лучше сходи к Софье, жене Ивана, пусть тольки не обмочится от радости, или что хуже, не умрет. Начинай постепенно говорить, с намеками.

– Ой, ой, и правда, Прасковья наверняка уж всем насплетничала, побегу, можа еще успею, – бабка, сняв шубу и перебросив ее через руку, пустилась вдоль по улице, не замечая шипящих гусей, которых всегда побаивалась.

– Скажешь, Вань, что ей сто лет. Как молодая бегает. Завсегда так: ежели весточка с перцем, баба обо всем забывает и ничего не видит перед собой, лишь бы первой ее размолвить. А ты, – Кузьмич взял Петрова за руку, – взаправду что ль пришел с того света, или мы чудим как договорились?

– Опять сомневаешься? Разве могут быть похожими стопроцентно один человек на другого? И у близнецов есть разница. Нет ее, если сравнивать себя с отражением в зеркале.

– С самим собой, хочешь сказать.

– Несомненно. Поэтому можно сделать один вывод, не буду говорить какой, сам решай. – Петров решил идти до конца в разыгравшихся деревенских фантазиях, направить и Кузьмича по выбранной в ней тропинке, другими словами, заморочить и ему голову адекватными рассуждениями о его возвращении из мира усопших, чтобы невероятное стало очевидным для всех высельчан. В подобной крутой и прикольной ситуации он никогда не был, ощущал такой несравненный драйв, что самому стало казаться, что он пришелец. А ведь действительно так. Жил на севере за полярным кругом, где тюлени и моржи, где мерзлоту освещало полярное солнце, где по льду и в небе степенно шагала с медвежонком медведица. Без преувеличения, действительно иной мир….

– А галки, Кузьмич, исчезли так же внезапно, как и появились. Прав ты, оттуда они, и портал здесь у вас в Выселках, – Иван хлопнул старика по плечу, тот даже присел.

– Потише, буйвол, у меня же не две ноги, а одна. А ты и Гитлера, чай, свалишь, осанкой нисколько не уступишь ему. Да, и Портосу не уступишь, хотя он силищи необыкновенной. Помнишь их? – проговорил лукаво, с хитринкой Кузьмич, вероятно, еще не верил в воскрешение Ивана.

– Конечно, помню. Только в Выселках дают такие броские прозвища и животным, и людям.

Кузьмич посмотрел на выгоревшее за лето небо, в котором птичье облако словно испарилось, и зияла одна пустота.

– Интересно, ничего нет, было – и нет. Воробей бы хоть пролетел. Давай – ка, Ваня, изменим маршрут, то есть пойдем в другую сторону деревни. Прасковья, думаю, туда еще не добежала.

– Нет, Кузьмич, помилуй, я чересчур много выпил и, если разрешишь, часок – другой вздремну на твоей колокольне, матрац там есть. А ты погуляй, если хочешь, потом меня разбудишь.

– Как хошь, часок погуляю, а там продолжим наше знакомство с Выселками. Посмотри – ка, чё делают наши экстремисты?

– Экстремалы, вероятно, Кузьмич, тут самое место для поднятия адреналина.

Перекидной мост через речку был старым и давно обвалился, в самой середине. А доски по краям настила остались крепкими, выдержат и Гитлера. Вот и соревнуются здесь местные мотоциклисты, перелетая с разгона через проем, длиной метра четыре. Для удобства и большего эффекта один конец досок задрали. В тот момент летели над речкой парень с девушкой, которая привстала на заднем сидении и, сделав сальто, плюхнулась в воду. Когда она, испачканная тиной, речка – то мелкая, выбралась на берег, Иван спросил:

– Не страшно вот так кувыркаться между тросов, да еще на скорости?

– На Марсе может быть страшнее, вот, готовимся к полету на соседнюю планету. У нас все так давно кувыркаются, а зимой, если она снежная, прыгаем в овраг.

– Можете разбиться без специальной подготовки.

– А мы, дядя Вань, я вас узнала, ведь соседка ваша, готовимся под руководством Рылова. Он у нас кружок марсоведения ведет.

– Лихая ты, Нюрка, в прошлом году спрыгнула с самолета над прудом с зонтиком, и этот, разбрасыватель удобрений хренов, ну, летчик, разрешил тебе. Тоже видать член кружка Рылова? – вставил Кузьмич.

– Конечно, он же нашу школу кончал, Полынин его фамилия.

– Вы и телескопом Рылова пользуетесь? – поинтересовался Петров.

– А как же. Он лекции нам читает, подтверждая слова показами ландшафтов Марса. Вчера даже сенсация произошла: каменный идол к нам голову повернул, аж, все перепугались. Круто! Теперь еще выше и дальше будем прыгать. Вовка, вон, хочет через крышу склада перелететь, приделав к мотоциклу крылья. Он еще раньше их сделал, и уже опробовал, правда, неудачно, но, говорит, усовершенствовал крылья, и теперь все будет окей.

– Отвлекись – ка от прыжков, Нюрка, ты забыла, что Ивана давно нет, он помёр, а разговаривает с тобой, почему? – сказал Кузьмич.

– Так, я все знаю, Рылов тут был, и рассказал, что дядя Ваня вернулся с того света через портал, который в наших Выселках. И мы свободно можем теперь в иной мир попасть. Поэтому и тренироваться будем еще усерднее.

– Молодец, соседушка, так и действуй, а мне надо отдохнуть, длинным был обратный путь, через Марс, – готов был засмеяться Петров, но сдержался.

Глава пятая

Чтобы быть выше, карлик Нос носил ботинки на высоких каблуках и с толстыми подошвами. А Вика, которая посматривала на него с интересом, наоборот, старалась ходить на самых тонких подошвах, а если в сапогах, без шерстяных носков. Нос был единственным холостым парнем в Выселках, другие давно уехали из деревни, одно плохо, даже на каблуках – метр с кепкой. Сначала стеснялась, разговаривала с ним на расстоянии, потом осмелела и стала подходить к нему. А когда стояла рядом, сгибала ноги и в голеностопном, и в коленном, и в тазобедренном суставах, то есть приседала слегка.

Все бы нормально, но не соответствовали размерами их носы. У карлика он занимал пол-лица, а у Вики его словно не было, торчат две дырки, и все. Зато глаза были большими, как у Ночки, которую она провожала каждое утро в дойное стадо.

И дисгармонию их носов, и схожесть ее глаз с коровьими, конечно же, первым заметил Кузьмич, прохаживающий по улице после расставания с Петровым. Настроение его было паршивым, ходил с трудом, так как одна нога была не просто деревянной, но еще и короче, со стороны казалось, он меряет шагами длину огорода.

Вика и карлик стояли у забора ее дома, рядом с ними щипала траву Ночка. Все трое одновременно посмотрели на подходившего Кузьмича.

– У меня касательно вас есть острое впечатление, тольки я могу привести в сравнение нужные эпитеты. Считай, никакой разницы не будет, ежели Вика поменяется глазами со своей коровой. И поцелуйтесь же, наконец, не стойте часами, как истуканы. Вам будет удобно, носами не зацепитесь, – выдал он без излишних приветствий свои образные фразы, ошарашившие парочку.

– Здравствуйте, дядя Кузьмич, я корову вот со стада пригнала, а тут Гриша как раз идет.

– На нем защитна гимнастерка, она тебя с ума сведет, – пропел хрипло Кузьмич.

– Смеетесь, он, чай, в рубашке.