Встретимся на нашем берегу

– Уже столько лет прошло. Да и было их немного, семей пять. Сколько домов разрушенных стоит, столько их и было.

– А как Вы с ними жили, дружно?

– А чего нам было делить? Все вместе работали на виноградниках. Потом началась война, и греческая армия переселила их на турецкую сторону.

– А дома остались?

– Конечно. Это потом их начали разбирать, а прежде долго стояли нетронутые, все ждали, вдруг они вернутся, – священник замолчал, а потом спросил: – А как они живут на Северном Кипре?

– Нормально живут. Может, Вы помните девушку Акгюль, ей было шестнадцать лет?

– Откуда? Сорок лет почти прошло. Да и стар я уже, многого не помню.

Я легонько толкнул Лену в спину. Мы попрощались, пожелали священнику здоровья и вышли со двора. На улице я оглянулся. Он сидел на скамейке, весь сгорбившись, и думал о чём-то своём. По щеке катилась слеза.

Вечером мы вернулись в свой отель. Посидели, отдохнули и пошли в знакомый нам ресторан, где надеялись встретиться с Алексисом и его женой. Только вошли, как к нам сразу подошёл официант и сказал, что для нас накрыт столик в отдельной беседке, и проводил нас туда. Стол был сервирован на четыре персоны. В беседке было очень тепло, так как там работал газовый обогреватель. Мы присели на диван, официант спросил, что нам налить. Мы решили пить красное вино – вчера нам оно очень понравилось. Вино сделано из винограда, который растёт в горах неподалёку от Пафоса. Там, где мы сегодня были. Только мы успели пригубить бокалы, как в беседку вошёл Алексис. С ним была женщина. Она была стройна для своего возраста, чёрные волнистые волосы спадали на её плечи. Одета в белоснежное платье, отделанное греческим орнаментом. Мы с Леной встали и поздоровались с Алексисом. Он представил жену: «Знакомьтесь, друзья, это моя жена. Зовут Мелисса, я вам вчера говорил, что она приехала сюда с Северного Кипра, который был оккупирован Турцией». Смотрю, у Лены глаза расширились, и я быстренько толкнул её под столом. Мы представились. Я наклонился к Лене и тихонько прошептал: «Молчи, ни слова».

– К сожалению, Мелисса не говорит по-русски, но очень хорошо говорит по-английски, – сказал Алексис.

Мы перешли на английский.

– Какое у Вас красивое имя, – произнесла Лена.

– Да? Мне тоже нравится, – засмеялся Алексис.

– Мелисса означает «пчёлка», – улыбнулась Мелисса, – вот поэтому мне, наверное, и приходится целый день порхать по дому.

– Алексис, а Вы откуда знаете русский? – спросил я.

– Я бизнесмен, ресторатор. А в сезон у нас бывает очень много русских гостей. Так что пришлось выучить язык.

– А Вы, Мелисса, хорошо говорите по-английски, – сказала Лена.

– Кипр очень долго был английской колонией, так что всё население говорило на двух языках. Греки – на английском и греческом, турки – на английском и турецком, – ответил за Мелиссу Алексис.

Пока мы разговаривали, официанты принесли закуски и налили всем вина. Выпили за знакомство. Гляжу, Лену так и подмывает начать расспросы Мелиссы. Я ей делаю знаки, чтобы не торопилась.

– Мне Алексис сказал, что вы приехали с Северного Кипра, что вы там живёте.

– К сожалению, Мелисса, мы туда приезжаем только в отпуск, но надеемся, как только выйду на пенсию, переберёмся и будем жить, – ответил я.

– А как называется то место, где ваша квартира?

Я ей объяснил, но она не поняла, так как когда она жила там, все названия посёлков были греческие, а теперь стали турецкие.

– Наш посёлок стоял прямо на берегу моря, мой отец и все его родственники ловили рыбу, которую забирал англичанин, он владел всей землёй вокруг. Недалеко было турецкое село, они занимались овцеводством, но тоже всё принадлежало англичанину. Звали его Микки.

У меня спёрло дыхание, и по спине покатился пот. Я хотел скрыть своё волнение и предложил всем выпить за мир, чтобы не было больше войны. Выпили вина, закусили принесённой рыбой. Вижу, у Лены мелко дрожат пальцы рук.

– А как вас выселяли? – дрожащим голосом спрашивает она.

– Это очень страшно, не люблю вспоминать. Там погибли мой отец и мать, а также мой парень, с которым мы должны были осенью пожениться, он был турок.

– Как это произошло? – выдохнула Лена.

– Я была молодая и, наверное, красивая. Меня попытался изнасиловать турецкий солдат, а Адем, так звали парня, бросился на мою защиту, и его убили. Была жуткая стрельба. От ужаса я потеряла сознание. Когда меня закинули в грузовик, я увидела, как на дороге в пыли лежали три тела. Одного я узнала, это был Адем. Про отца и маму я догадалась, так как никогда больше их не видела.

Мелисса смахнула слезу.

– Извините, расчувствовалась. Не люблю вспоминать те дни. Потом нас долго везли на грузовике, я была как бы в беспамятстве. Ничего не соображала, ничего не помню. Приютила меня семья Алексиса. Потихоньку я поправилась, вышла за него замуж. Алексис был очень заботливым юношей, да он и сейчас таким остался.

– Правда, я уже давно не юноша, – усмехнулся Алексис.

– У вас есть дети? – спросила Лена.

– Да, сын Хтонайос. Мы его так назвали в память об Адеме. Адем по-турецки означает «земной», а Хтонайос – «земной» по-гречески.

– Он живёт с вами?

– Нет, он сейчас учится в университете, будет архитектором. Кстати, учится на Северном Кипре.

– Почему на Северном? – спрашиваю я.

– Образование там очень хорошее и значительно дешевле, чем у нас в Пафосе, – ответил Алексис.

– А с Адемом Вы долго были знакомы? – вновь спрашивает Лена.

– С Адемом? – заулыбалась Мелисса. – Мы с ним выросли, можно сказать, вместе. Было нас трое друзей. Я, Адем и Джеки. Они жили в турецком посёлке, недалеко от нас. Так мы с самого детства почти всё время проводили вместе. Потом Джеки уехал в Англию, это было перед самой войной. А мы с Адемом любили друг друга. И хотя мой отец и мать Адема вначале были против нашей свадьбы, но потом согласились и осенью мы должны были пожениться. Если бы не война. Страшно вспомнить. Меня повалили на землю и держали за руки и за ноги. Я была совершенно голая и видела, как один солдат подошёл ко мне и снял свои штаны. От ужаса у меня померкло в глазах. Потом откуда-то сбоку выскочил Адем и ударил этого солдата, потом грохнул выстрел, потом ещё и ещё. Когда я пришла в себя в машине, то увидела три бездыханных тела на дороге.

Слёзы катились из глаз Мелиссы, она зарыдала. Алексис дал ей стакан воды, потом извинился и увёл её из-за стола. Через несколько минут подошёл официант и сказал, что Алексис и Мелисса ушли домой, а мы можем продолжать ужинать, что платить ни за что не нужно. Но мы поблагодарили официанта, собрались и тоже пошли в свой отель.

– Такого совпадения не может быть, – сказала Лена, когда мы пришли в свой номер.

– Да ты что, какое совпадение, это точно она.

– Давай завтра с утра встретимся с Мелиссой и всё ей расскажем, – предложила Лена.

– Я думаю, этого делать не стоит. Вначале нужно поговорить с Адемом. Жалко, что мы её не сфотографировали.

– Да, как-то случай не представился. А говорить ей пока не стоит, согласна.

– Может, и Адему говорить не стоит? – спросил я.

– Нет, ты что? Адему нужно обязательно всё рассказать. Понимаешь, он оплакивает свою любимую, а она жива. Это неправильно. Нужно рассказать. Может, он захочет приехать сюда и увидеться с ней.

– Хорошо, завтра вечером вернёмся к себе, а послезавтра встретимся с Адемом.

Обратную дорогу мы с Леной больше молчали. Нужно было осмыслить, что произошло. Два любящих человека, каждый из них уверен, что другой погиб, но как оказалось – оба живы. И Адем, и Мелисса устроили свои жизни. Оба вроде счастливы. Каждый похоронил в своём сердце своего любимого. А если бы Адема не ударили по голове и он увидел, что его Мелиссу увозят в чужие края, а она бы увидела, что Адем остаётся? Как бы тогда они жили? Смогли бы они быть счастливы со своими новыми половинками? Если их любовь была настоящая, думаю, что нет. Они бы тосковали друг по другу, а увидеться никогда не смогли бы. Возможность пересекать границу появилась недавно. А так – нет его в живых. Горько, больно. Но это проходит. И начинается новая жизнь. Адем счастлив со своей Акгюль, а Мелисса счастлива со своим Алексисом. Растят своих детей, дождутся внуков. Но увидеться им обязательно нужно. Права Лена, нельзя оплакивать живого человека.