Охота на охотника. Детективные повести

Лесюк. Что – «порядок»?! Подробности давай. Я должен знать, за что бабки плачу.

Неизвестный. Не заплатил еще.

Лесюк. Аванс получили? Работайте! Давай, рисуй картину маслом.

Неизвестный. Мы все четко просчитали. 15-го февраля Королев…

Лесюк. Ебнулся, блядь? Зачем фамилии называешь?

Неизвестный (как показалось Васину, с легкой иронией). Виноват. 15-го он летит в столицу для получения очередной награды. Отменить поездку не может: вручать будет сам премьер, церемония в Белом доме, так что полетит точно. Уже и билет есть. По моим данным, поедет один, в джипе – он на «мерсе» ездит – будет, кроме него, только водитель.

Лесюк. А охрана?

Неизвестный. Он не ездит с охраной.

Лесюк. Вообще? Ни хера себе! И жив еще… Ну, дальше.

Неизвестный. Дальше вот что. Нам надо, чтобы он непременно поехал не по новой объездной дороге, где поста нет, а по старой, мимо поста.

Лесюк. Зачем? Ты ж говорил, что вы там такое место нашли, куда все равно любая из двух дорог выведет? Косяк, что ли? Спиздел?

Неизвестный. Не косяк. На посту ГИБДД будет свой человек, он отследит и, как только джип с Кор…

Лесюк. Убью!!!

Неизвестный. …Как только джип с ним проедет, человек моим людям сообщит по мобильнику. Те будут на стреме. Так надежнее.

Лесюк. Хорошо. Организуем. Дорогу объездную я постараюсь перекрыть. Что еще?

Неизвестный. Да все вроде, Михаил Петрович…

Лесюк. Ну ты достал! Не называй имен, сколько говорить? Тупая вы публика все-таки!

Неизвестный (по-видимому, обозлясь). А вы другую поищите. Я ведь могу авансик-то вернуть! За минусом неустойки…

Лесюк. Ты что, мать… ты с кем так? Ни хрена себе! Я тебе, блядь, ровня, что ли?! Ты…

Неизвестный. Да не орите вы! Это вы у генерала – зам и прочее. А мне вы – никто. Вот отработаем свое, получим причитающееся – и как звать вас, забуду. Да и вам лучше обо мне забыть. Давайте по-людски. Вам без нас не справиться, к тому же (смешок) я теперь в курсе ваших планов относительно судьбы… ладно, ладно, без имен. Не думаю, чтобы вам был интерес еще кого-то в эти планы посвящать.

Лесюк (видимо, успокоившись). Ну, хорошо, погорячился. Извини. Но ты правда, как-то аккуратнее.

Неизвестный. Лады. Значит, нам ничего больше не надо. Инструмент есть. Как договорились, технику мы после сеанса отгоняем, куда было сказано, и вместе с инструментом сжигаем. Бабки – опять же, как договорились.

Лесюк. Люди должны раствориться немедленно. И ты – тоже. Никаких следов.

Неизвестный. Так и будет. Все. Если вдруг какой срыв – дам знать.

Лесюк (опять взрываясь). Ты охуел, что ли?! Какой срыв, в жопу?! Ты меня до инфаркта доведешь!.. Надо мной знаешь, какие люди? Они меня с дерьмом съедят! Им завод этот во как нужен!

Неизвестный. Не будет срыва, успокойтесь. Мои работать умеют.

Лесюк. Надеюсь. Все, отчаливай. Компот в другой раз допьешь. Гуд бай, май лав».

Весь разговор происходил на фоне звуков ложек и вилок, скребущих по тарелкам. В общем, не надо быть специалистом, чтобы понять: «жучок» был прикреплен под столом, за которым обедали Лесюк и его неизвестный собеседник – очевидно, связник между заказчиком и исполнителями убийства директора Королева. Потому и голоса записались хоть и различимо, но все равно будто сквозь стену. Оба собеседника, несмотря на старание Лесюка, все же проговорились: один назвал дату (15-е февраля – день, когда убили Королева), имена, второй указал на неких таинственных «людей», чью волю исполнял. Для любого суда такая кассета – улика никакая: грамотный адвокат ее разнесет в пол-приема. Значит, передавать ее ментам бессмысленно. Но что-то делать надо. В подлинности записи Васин не сомневался.

Дверь кабинета вдруг открылась. На пороге стояла растерянная секретарша.

– Леонид Георгиевич, извините… я думала, вас нет еще… было закрыто…

– Ничего, Валентина Николаевна, – Васин махнул неопределенно рукой. – Я тут… музыку слушал.

Секретарша удивилась так, что не стала переспрашивать. Молча подошла к столу, положила свежую почту и вышла. Васина вдруг обожгло: а как пакет-то попал в кабинет?! Секретарша пришла только что, растерянность на ее лице, когда она увидела хозяина, выглядела подлинно. Еще есть ключ у уборщицы, но та сегодня не приходила: на больничном. Есть еще, конечно, комендант, но как-то маловероятно, что у Юрия Сергеевича Зябина, служившего комендантом Серого дома еще при советской власти и никогда не обнаруживавшего интереса к политике и интригам (потому и служил так долго), – что у него вдруг откуда-то возьмется убойная шпионская запись, а если и возьмется – что он по каким-то причинам принесет ее в кабинет Васина. Комендант Васина недолюбливал, как, впрочем, всех пришлых. Хотя вида, конечно, не подавал.

Не они, значит. Кто тогда? Загадка. Вдруг провокация? Хотя в чем, собственно, может состоять провокация, если запись – подлинная? Разве тест: как поведет себя Васин, что сделает с материалами, оказавшимися в руках? Понесет генералу или… А что – или? Почему именно Васину подбросили кассету и расшифровку? Не потому ли, что знают о тайной вражде между ним и Лесюком?

Губернатору нести бессмысленно. Лесюк в два счета убедит его, что запись – фальшивка, а любое разглашение ударит по и без того шатающемуся рейтингу самого губернатора. Зато Васину тогда в Сером доме точно не оставаться. Места не жалко, но как-то обидно – ничего совсем не сделав, убираться восвояси. Да и не в том дело. Очень не хочется, чтобы Лесюк одержал даже маленькую победу, а здесь – победа не маленькая. К тому же, если за убийством директора Королева действительно стоит Лесюк, жаль, если об этом не узнает никто, кроме Васина. Пусть любым способом, но информацию надо сделать доступной.

Васин машинально взял наугад газету – и вспомнил про журналиста, о котором рассказывал ему майор Мичурин. «Вот выход!» Надо обдумать. Может, он и думал бы долго, да и вовсе отодвинул бы решение на второй план, если бы вечером того дня не зашел к нему в кабинет Лесюк, не стал задавать странные вопросы. Замгубернатора понял: действовать надо срочно. И набрал прямой номер редактора «Вечернего Краснохолмска».

– Привет, оппозиция. Васин это. Поговорить надо. Срочно. Твой интерес…

Глава 14

От Краснохолмска до аэропорта езды – минут тридцать, если на машине. По гололеду, может, немного больше. Дорога асфальтовая, хорошая – и старая, через пост ГИБДД, и особенно новая, где пост установить не успели. Володя гадал – какой дорогой отправится замгубернатора? Так и не решив, поехал по новой, где поста нет.

Только-только рассветало. Морозное небо наливалось, готовилось выпустить солнце. Володя выехал с небольшим запасом времени, не торопился. Нехорошо, конечно, что придется нарушить договоренность о конспирации и подойти к Васину, но другого выхода не было. Не на мобильник же звонить о том, что в окружении зама губернатора есть предатель! Уж Васина-то наверняка слушают.

Гололеда не было, машина шла ровно, в порт он должен был подъехать как раз перед началом регистрации. Там как-то надо перехватить Васина, когда он пойдет к камере хранения, иначе встретиться не удастся. Чиновники администрации выходили на посадку в самолет через VIP-зал, журналистов туда пускали, только если какая-то протокольная встреча высокого гостя с сопутствующей пресс-конференцией, и то требовалась специальная аккредитация.

Новой дорогой пользовались пока немногие, большинство по привычке ездило в порт по старой. Когда до кольцевой развязки, где сходились обе дороги, оставалось несколько сот метров, Володя увидел в зеркало приближающиеся фары другой машины. Судя по всему, водитель был из тех хрестоматийных русских, что любят быструю езду. Фары приближались стремительно. Уже перед самым кольцом сверкающая иномарка – Володя успел разглядеть, что это была «хонда» – обогнала «короллу» журналиста и, чуть сбросив и развернувшись на кольце, вдруг с прежней скоростью ринулась в сторону города. То есть – в обратную сторону. Но по другой – старой – дороге. «Утреннюю пробежку на колесах совершает, что ли?» – подивился Володя. Ну, мало ли, какие причуды у людей.

Аэропорт был, по обыкновению, пуст. Число рейсов в последние годы резко сократилось, в области летала единственная местная авиакомпания. Она владела не только самолетами, но и аэропортом, который ей по доброте душевной или из соображений патриотизма позволил приватизировать вместе со всем остальным прежний губернатор. Компания немилосердно драла цены, а главное – как монополист, не пускала на местный рынок авиаперевозок никого со стороны. Конкуренции не было, и политика «не нравится – не летай!» служила истинным кредо краснохолмских авиаторов. Летали те, кому не терпелось или кто спешил в командировку. Остальные предпочитали поезд. Впрочем, единственный утренний самолет все равно уходил в столицу полным: лайнер ИЛ-86, выполнявший этот рейс прежде, компания заменила на затрапезный ТУ-154. Из экономии, наверное.

Припарковавшись, Володя устроился в кассовом зале так, чтобы видно было и входящих, и тех проходящих, которые могли выйти из-за двери с табличкой «Посторонним вход запрещен», ведущей в VIP-зал. Пройти в камеру хранения так, чтобы он не заметил, было невозможно. От нечего делать Володя разглядывал прибывавших к рейсу пассажиров. По виду это были большей частью дельцы, чиновники, меньше встречалось среди них тех, кого в столицу гнали не служба, не дела бизнеса, а житейская необходимость. Такие ездили больше по «железке».

Время шло. Началась регистрация. То, что Васина не было в очереди у стойки, ничего не означало: для «особо важных» персон и регистрация проводилась там же, в VIP-зале. Однако вот уже последний пассажир отошел от стойки, активно шла посадка, а Васина все не было. Володя исшоркал взглядом служебную дверь, ведущую в закрытый зал. Наконец, ленивый голос диктора объявил: «Закончилась посадка на рейс такой-то, вылетающий в Москву…» Володя кинулся к двери с табличкой, нажал кнопку звонка. Ему открыла неприветливая дежурная: «Что вы хотели?» Володя счел за благо махнуть перед носом дежурной журналистским удостоверением, но подействовало слабо: «Хорошо. Так что же вы хотели?»

– Скажите, пожалуйста, из VIP-зала все пассажиры ушли на посадку?

– Да. А кто вас конкретно интересует?

– Васин Леонид Георгиевич, заместитель губернатора. Мне его крайне нужно было увидеть до отлета, но вот – не успел, – соврал Володя.

– Даже если бы успели – не увидели бы, – девушка смотрела на него с малой искрой сочувствия.

– То есть?

– Не было Васина. Не регистрировался он. Не полетел, хотя должен был. Билет его, во всяком случае, никто не сдавал.