Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Огнем и мечом

Серия
Год написания книги
1884
<< 1 ... 99 100 101 102 103 104 105 106 107 ... 159 >>
На страницу:
103 из 159
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
XII

Мелькнули сабли, лезвия с лязгом скрестились. Но вдруг место сражения сразу переменилось: Богун как бешеный бросился на Володыевского, и тот должен был отскочить на несколько шагов назад; свидетели тоже отступили. Удары Богуна были так быстры, что глаза изумленных свидетелей не могли за ними уследить – казалось, будто Володыевский окружен ими и что один Бог может вырвать его из этого огненного круга. Удары слились в беспрерывный свист. Атаманом овладело бешенство, и он как ураган напирал на Володыевского, а маленький рыцарь все отступал и защищался: его правая рука почти не двигалась, лишь кисть описывала едва заметные полукруги, он подхватывал удары Богуна, подставлял лезвие под лезвие, парировал удары и снова прикрывал себя саблей, все отступая и впиваясь глазами в казака; он на вид был совершенно спокоен, и лишь на щеках его выступили красные пятна.

Заглоба закрыл глаза и прислушивался к ударам.

– Еще защищается? – спрашивал он.

– Защищается! – шептали Селицкие и Харламп.

– Он уже прижал его к самому откосу, – тихо прибавил Кушель.

Заглоба открыл глаза и взглянул.

Володыевский оперся спиной на откос, но, видно, не был еще даже ранен, лишь румянец стал ярче и на лбу выступил пот.

Сердце Заглобы забилось надеждой.

«Володыевский ведь знаменитый рубака, – подумал он, – да и тот наконец устанет».

Лицо Богуна побледнело, пот струйками стекал по лбу, сопротивление только усиливало его бешенство; белые зубы сверкали из-под усов, из груди вырывался тяжелый хрип.

Володыевский не спускал с него глаз и продолжал защищаться.

Вдруг, почувствовав за спиной откос, он съежился, и зрителям показалось, будто он падает, а он между тем нагнулся, присел и как камень ударил в грудь казака.

– Атакует! – сказал Заглоба.

– Атакует, – повторили другие.

Атаман начал отступать, а маленький рыцарь, испробовав силу противника, наступал на него так быстро, что у присутствующих захватило дыхание; он, видно, был возбужден, и его маленькие глазки искрились; он то приседал, то вскакивал, мгновенно менял позицию, делал круги около Богуна и заставлял его вертеться на месте.

– Вот мастер! – воскликнул Заглоба.

– Погибнешь! – крикнул Богун.

– Погибнешь! – как эхо ответил Володыевский.

Вдруг казак приемом, знакомым лишь первейшим мастерам, перекинул саблю из правой руки в левую и ударил так сильно, что Володыевский упал на землю, точно сраженный громом.

– Господи! – вскрикнул Заглоба.

Но Володыевский упал нарочно, и сабля Богуна разрезала только воздух, а маленький рыцарь вскочил, как дикий кот, и всей длиной лезвия ударил казака прямо в грудь.

Богун зашатался, отступил на шаг и, собрав последние силы, взмахнул еще раз саблей; Володыевский ловко отбил удар и сам ударил Богуна еще два раза в голову – сабля выскользнула из ослабевших, бессильных рук Богуна, и он упал лицом в песок, на который тотчас же полилась широкая струя крови.

Ильяшенко, присутствовавший при поединке, бросился к атаману.

Свидетели несколько минут не могли произнести ни слова. Володыевский тоже молчал, опершись обеими руками на саблю, и тяжело дышал.

Заглоба первый прервал молчание.

– Пан Михал, приди в мои объятия! – сказал он с нежностью. Все окружили Володыевского.

– Однако вы рубака чистейшей воды! – говорили Селицкие.

– Видно, в тихом омуте черти водятся, – сказал Харламп, – но я буду с вами биться, чтоб не сказали, будто я струсил, и хотя вы, может, и убьете меня, а все же я вас поздравляю.

– Оставили вы бы лучше ваши недоразумения, и нечего драться, – сказал Заглоба.

– Нет, невозможно: здесь замешана моя репутация, – ответил пятигорец, – за которую я охотно отдам свою голову.

– Мне вашей головы не нужно, лучше помиримся; я, правду говоря, не становился вам поперек дороги. Кто-то другой, почище меня, помешает вам, но не я.

– Как так?

– Слово чести.

– Так помиритесь же! – воскликнули Селицкие и Кушель.

– Пусть будет по-вашему, – произнес Харламп, раскрывая объятия. Володыевский бросился к нему, и они начали целоваться так, что эхо разошлось по всему откосу.

– А чтоб вас, ваць-пане! Так изрубить этакого великана! А саблей он владел лихо, – сказал Харламп.

– Я и не ожидал, что он такой! – заметил Володыевский. – Где он мог научиться этому?

Лежавший на земле атаман снова привлек общее внимание. Ильяшенко повернул его на спину и со слезами искал признаков жизни; лица его нельзя было узнать, оно было сплошь покрыто запекшейся кровью, лившейся из ран на голове. Вся рубаха была тоже в крови, но он еще подавал признаки жизни: очевидно, бился в предсмертных судорогах; ноги его вздрагивали, а скрюченные пальцы царапали песок. Заглоба взглянул на него и махнул рукой.

– Хватит с него! – сказал он. – Теперь он прощается с Божьим светом.

– Он уже умер! – воскликнул один из Селицких, взглянув на Богуна.

– Он почти в куски изрублен.

– Это был недюжинный рыцарь, – пробормотал Володыевский, качая головой.

– Знаю я кое-что об этом! – прибавил Заглоба.

А Ильяшенко между тем хотел поднять и унести несчастного атамана, но не мог – он был уже немолод и притом слаб, а Богун мог считаться великаном. До корчмы было далеко, а атаман каждую минуту мог скончаться; есаул обратился с просьбой к шляхте.

– Панове, – просил он, складывая руки, – помогите, ради Христа и Святой Пречистой, не дайте ему умереть здесь как собаке. Я стар, сам не могу унести, а люди далеко…

Шляхта переглянулась. Злоба к Богуну у всех уже исчезла.

– Конечно, нельзя оставить его здесь как пса, – первый сказал Заглоба. – Если мы вышли с ним на поединок, то он для нас уже не мужик, а солдат, которому нужно помочь. Панове! Кто понесет его со мной?

– Я, – сказал Володыевский.

– Так несите его на моей бурке, – прибавил Харламп.

<< 1 ... 99 100 101 102 103 104 105 106 107 ... 159 >>
На страницу:
103 из 159