Скакуны Зеленых Лугов. Разящий

Тот весело улыбался, его белая шерсть была взъерошена, грязь отвалилась, обнажив царственный облик. Младший Бурогрив впечатлился: такой жемчужно-белый цвет, будто Карл сделан из фарфора. Хотя куда больше Арона удивило выражение мордочки принца. Он покусывал губы от радости, виляя белым хвостом.

– Да, подходишь для дела чести, которое еще никогда не давали коню твоего рода и сословия. Отныне ты под опекой герцогов Гавейна и Адама! – на морде сухопарого рыцаря появился гнев. – Они будут тренировать тебя и обучать премудростям дворянского искусства и рыцарского мастерства! – Гавейн сиял в предвкушении. – Ты будешь принят на обучение и по окончании станешь полноправным членом Ордена Великой Жанны! – Арон затаил дыхание. – Принимаешь ли ты оказанную честь?

Арон преклонил колени перед королем и торжественно заявил:

– Ваша милость мне дороже всего, повелитель!

Карл еле сдерживался, чтобы не загарцевать прямо тут. Арон же вспомнил слова бродячего музыканта: «Да наставит Ланса Бурогрива Великий Созидатель!»

Кто же знал, что доброе пожелание преподнесет такой подарок?..

Глава 2

Заклинатель Мечей

– Арон, скорее! – торопила сына Гвен, пока причесывала свою белую гриву, собираясь проводить мужа и жеребенка до дворца.

Сам Арон вместе с папой укладывал необходимые вещи. Яблоки, сидр и пергаменты, на которых младший Бурогрив будет учиться писать простые заговоры. Такая новость удивила жеребенка. Он не знал, что его будут обучать магическому искусству.

Ему казалось, что на волшебство способны только единороги, из-за чего они считались намного опаснее пегасов. Ведь тех можно сбить болтом из пращи, а с единорогом такое не сработает. Рогатый с магией на что угодно способен. По крайней мере, так слышал Арон.

И когда он поделился мыслями с отцом, тот ответил:

– Они искусно владеют магией, но и мы, агийвцы, обладаем мистическими силами, которые заложены в нас изначально.

– Это какими?

– Скоро сам узнаешь.

Они поскакали по зеленым холмам в Столицу. Там проходило великое празднование в честь их прихода. Стены города были увешаны красно-желтыми лентами, а из-за ворот доносились веселые крики. Встречавшие их вороные стражники в традиционных доспехах из простеганной ткани радостно приветствовали семью:

– Ланс! Поздравляем, ты не поверишь, как быстро расходятся слухи!

– Отчего же? Поверю, – улыбнулся Ланс. – Особенно когда эти слухи разносит моя жена.

– Ой, брось, Ланс! – Гвен шутливо толкнула мужа боком.

– Ладно, мы не будем вас задерживать, проходите, – рассмеялись стражники.

– Вы разве не будете нас проверять? – осуждающе спросил Арон.

– У нас приказ не задерживать и…

– Мой сын прав, – вмешался Ланс. – Проверьте, вы ведь знаете устав.

Вороные переглянулись и согласно кивнули. Насыпали каждому лунной пыли на макушку, та засверкала, доказав, что все трое на самом деле лошади.

Когда семья Арона вошла через арку, то троекратное «ура» разнеслось по улочкам. Граждане распевали песни и кидали под копыта виновникам торжества тюльпаны. Цветы приятно шуршали под подковами, а пыльца остро щекотала нос.

Юный Бурогрив застеснялся. Конечно, он знал, что агийвские лошади – народ впечатлительный, и повод для такого поклонения у них был. Ведь Арон Бурогрив – первый крестьянин, удостоенный обучения у благородных рыцарей! Стать рыцарем – удел дворян. И теперь жеребенку было непривычно наблюдать, как лошади, с которыми он когда-то мирно скакал по улицам города, вдруг стали относиться к нему словно к герою баллады. Теперь он знал ощущения Карла.

Гарцуя по пыльным улицам, они подходили к королевской стене, отделяющей замок от городских кварталов.

Запахи сгнивших яблок и скисшего молока продолжали веселить Арона. Хоть это останется для него прежним.

Подобно дворцу, стена была построена из белого камня. Её зубцы сверкали в свете солнца. Голуби, сидевшие на них, с любопытством глядели на непонятную им суету. А единственные ворота, всегда закрытые железной решеткой с золотой огранкой, сегодня были отворены, чтобы приветствовать Арона. Толпа почтенно расступалась перед гостями, сопровождая реверансами. Младший Бурогрив, подходя к воротам, расслышал перешептывания:

– Первый конь-крестьянин, что удостоился титула рыцаря!

– …еще не рыцарь!

– Пока нет!

– Я слышала, его отец много лет добивался копыта и сердца Гвен Белогривой…

– Я слышал, что Ланс с пяти лет тренировал сына, чтобы тот занял его место в стражниках.

О нем слухи ходят?! Его мир теперь иной, хорошо это или плохо? Он не знал.

Семья подошла к дворцовой стене. Гигантские ворота раскрыты, в проеме стояли сэр Гавейн и сэр Адам. Они выглядели приветливо, но Арон заметил, как гневно блестят глаза тощего дворянина. Жеребенок вспомнил кое-что о советниках. Лорда Адама называли «Рыцарем Народа» за его доброе отношение к простым лошадям. Но отец рассказывал, что Адам был влюбчивым ухажером и слишком зацикленным на чистоте. Поэтому стражники всегда старались поддерживать личную гигиену.

А вот о сэре Гавейне отец говорил так: «Нет рыцаря, что сравнится с ним в силе… или в аппетите». И после первой встречи возле родительского дома младший Бурогрив убедился, что Гавейн действительно обладает силой и, возможно, он… немного толще, чем должен быть.

У ворот семья нежно простилась.

– Учись хорошо, сынок, пиши почаще, – шепнул Ланс на ухо.

– И шерстку не забывай чистить, – Гвен была готова заплакать.

– Обещаю вам, что принесу честь нашей семье! – Арон благодарно поклонился родителям.

Арон прошел за стену, и слуги со звонким ударом опустили чугунную решетку. И теперь на него смотрели две пары глаз. Одна добродушная, но при этом строгая, другая – надменно-лукавая. Бурогрив затрясся, привычная радость от торжества прошла, сменившись страхом неизвестности. Какое-то время рыцари стояли молча, пока Арон не решился прервать тишину.

– Милорды, – он сделал поклон глубокого уважения и почтения, очертив полукруг копытом и низко опустив голову.

Сэр Гавейн и сэр Адам изумились. Через мгновение Гавейн залился глумящимся смехом.

– Ну что, Адам, давай сюда шестнадцать мидасов!

Сэр Адам выглядел так, будто наступил в навозную кучу. Не отрывая взгляда от Арона, он достал зубами из-под доспехов мешочек из кожи камелопарда и положил его перед Гавейном. Тот довольно схватил кошель и спрятал под латы, а потом радостно посмотрел на курсанта.

Бурогрив, оробев, хотел снова поклониться, но Гавейн Солнцегрив остановил:

– Не надо, малыш, не стоит.

Сэр Адам презрительно фыркнул.

– Вы заключили пари, милорды?