Скакуны Зеленых Лугов. Разящий

Отец кивнул жеребенку, и все разошлись спать. Гвен приготовила для Бена спальное место рядом с сыном. Когда гость улегся на соломенную постель, то задал вопрос:

– Ты уже догадался?

– Есть теория, – ответил Арон.

– Поделишься?

– Нет, я предпочту подождать, пока обстоятельства сами подтвердят.

– Ждешь идеального момента для выгоды?

– Нет, просто интересно, прав ли я, – отшутился Бурогрив и зевнул.

Бен тоже зевнул, а его глаза начали слипаться.

– Спасибо, что спас меня.

– Не за что, господин.

«Бен Пятно» усмехнулся и заснул крепким сном, а вслед за ним и Арон угодил в объятия сновидений.

Он не проснулся, даже когда чья-то тень проскользнула через дверной проем и поскакала к Столице.

Наутро Арон с «Беном», потягиваясь, встали и начали умываться, жуя мяту и полоща рот родниковой водой из запасов в погребе под домом.

Гвен ушла с первыми лучами солнца на подработку служанкой, как и Ланс. Так что жеребята остались одни. И мылись у правой стены дома над глиняным тазом.

Младший Бурогрив заметил, как его друг мямлит с набитым ртом.

– Что вы делаете, господин? – Арон уже промыл зубы, и во рту царила жгучая свежесть.

– Шитаю, сжоко раж жую.

Арон, с трудом разобрав слова, спросил:

– Зачем?

– Чжобы… – «Бен» сплюнул в глиняный таз пережеванную зелень с водой, – чтобы зубы лучше пропитались мятой.

– Отец говорил, жевать ее надо ровно десять цоков[7 - Один цок равен одной секунде], – Арон показательно постучал копытом об таз.

– Да, но…

– Вы хотели узнать, сколько времени сможете держать мяту во рту.

«Бен» кивнул:

– Это было моим единственным развлечением.

Арон улыбнулся и отправился к выходу.

– Ты куда?

– Мне надо в сарай. Видите ли, отец во дворце, мама у графини до середины столба, так что все хозяйство на мне, господин.

– Я с тобой! – Бен помчался вперед.

Бурогрив не успел остановить друга. Оставалось позволить ему мчаться к старому сараю во дворе откуда доносился соленый запах сена и навоза.

Войдя в просторный построенный из досок дом, «Бен» вздрогнул, увидев огромного камелопарда. Его пятнистая шкура заметно посерела, а массивные длинные клыки сточились. Но в узких как дверная щель зрачках сохранилась та задорная дикость, что имелась у его неприрученных сородичей.

– Зачем вам камелопард? – «Бен» отшатнулся, когда зверь бросил на него недовольный взгляд.

Арон, кладя глиняный кувшин под зверя, ответил:

– Их молоко на редкость питательно, господин. Моя семья не может отказать в удовольствии лакомиться по праздникам данным напитком, – Арон мечтательно облизнулся и, заметив, что его друг приуныл, осведомился: – Не хотите, господин, подоить сами?

Бен оживился:

– Правда?..

– Вы же хотели помочь?

Жеребенок метнул опасливый взгляд на камелопарда, потом на Арона и снова на камелопарда… Затем гордо подошел к животному, а младший Бурогрив спросил:

– Вам приходилось доить камелопарда?

– Нет, – «Бен» сел справа от зверя рядом с Ароном.

– Это легко. Один напевает колыбельную, чтобы успокоить скотину, а другой сжимает вымя. Ясно?

– Полностью, – «Бен» уже потянулся к вымени.

Но Арон его остановил:

– Подождите, пока я не начну петь, тогда и приметесь доить, хорошо?

Друг кивнул. Арон, размяв язык скороговоркой, запел хриплым басом, но спокойный мотив тем не менее усыпил животное. И «Бен» начал доить зверя под приятные напевы:

В далеких краях,

Вдоль зеленых лугов,

Лежит страна прекраснее снов!

И скачет вдоль трав юный народ,

Из земли рожденный!