Крайний Восток

– Значит, нам следует продолжать со следующих слов: «Субхути, как ты думаешь, достиг ли Так Приходящий аннутара самьяк самбодхи и проповедовал ли Так Приходящий какую-нибудь Дхарму?».

Князь радостно закивал головой, предвкушая доходчивое объяснение сложного места «Алмазной сутры»:

– Да, да! Объясняйте уже!

– Что ж. – Начал Нанкай. – Субхути сказал: «Если я уяснил смысл проповеданного Буддой, то нет никакой установленной дхармы, которая называлась бы «аннутара самьяк самбодхи» и также нет никакой установленной Дхармы, которую мог бы проповедовать Так Приходящий. Ту Дхарму, которую проповедовал Так Приходящий, нельзя взять, нельзя проповедовать. Она не есть ни Дхарма, ни не-Дхарма. И почему это так? Все мудрые личности разнятся от всех прочих тем, что опираются на недеятельные дхармы».

Монах прокашлялся, пошуршал свитками, перекладывая их, и продолжил:

– Исходя из толкований, данных мудрецами древности, Субхути в данном случае показывает свое понимание того, что Буцу Готама не проповедует какого-либо мировоззрения или какую бы то ни было картину мира. В том, что проповедует Сакиа-Муни, нет ничего, что могло бы иметь ум в качестве своей основы, сути, так сказать.

Асанги или же младший брат его, Васубандху, размышлял по поводу сутры и, в частности, по поводу рассматриваемого нами места сутры следующим образом: Дхармы не имеют сущностной природы.

Другие же мудрецы…

Тут Асахи сделал нетерпеливый жест и спросил у Нанкая:

– Стоп-стоп-стоп! Простите, милейший, а как же удары посохом по столу? Их не будет?

Нанкай, оторвавшись от манускриптов, сказал задумчиво:

– Нет, Асахи-сан, ударов посохом не планируется.

– И что, даже ударов кулаком, хлопков ладонями, разбрасывания свитков и тому подобного не планируется?

– Нет, князь, ничего такого я не собирался делать. – Озадаченно ответил монах.

Князь растеряно обвёл глазами присутствующих и спросил:

– А что же тогда будет?

– Вы позвали меня к себе, чтобы я разъяснил явный и скрытый смысл «Алмазной сутры». Вот я и…

Тут внезапно взвыла маленькая дочка Асахи – Мико:

– Папа, я хочу, чтобы дядя стукнул посохо-о-ом!

Асахи перевёл вопрошающий взор на Нанкая и увидев, что монах сидит, склонившись над одним из многочисленных свитков, которыми он себя окружил, и не намеревается предпринимать каких-либо активных действий, спросил:

– Ну что же вы, любезнейший? Видите, ребёнок на грани слёз? Вы что, не собираетесь ничего делать?

Монах, помешкав немного, произнёс:

– Видите ли, князь, я пришёл разъяснять вам суть учения, а не выполнять капризы вашей дочери.

– Э-э, уважаемый. – Обратился тогда Асахи к монаху. – А вы, собственно, какую школу представляете? Вы что, не относитесь к дзенской школе?

– Не отношусь. – Ответил монах. – Я, знаете ли, отношусь к школе тэндай-сю.

– Милейший, – князь очнулся от растерянности взял себя в руки, – знаете что? Спасибо вам, конечно, но нам уже достаточно ваших разъяснений.

Когда монах скрылся в смятении за воротами дворца, Асахи обратился к находившимся с ним во дворе:

– Нет, лучше дождёмся Канкэцу. Этот Нанкай меня только больше запутал. Вот Канкэцу – как шарахнет посохом по столу, так, вроде, сразу всё проясняется: что трипитака[3 - Имеется в виду палийский канон.], что палийский канон[4 - Имеется в виду трипитака.]; а то «Ум сути Будды, Будда сути ума, бхакти-практи, самбодхи to love». Чёрт-те что!

Отражение

Монах подошёл к наставнику и спросил:

– Что есть отражение Кинкаку-дзи на ровной глади озера Кёкоти?

1 вариант.

Наставник ответил:

– Это отражение Кинкаку-дзи на ровной глади озера Кёкоти.

2 вариант.

Наставник ответил:

– Это не отражение Кинкаку-дзи на ровной глади озера Кёкоти.

3 вариант.

Наставник ответил:

– Это разум Будды.

4 вариант.

Наставник ответил:

– Это не разум Будды.

5 вариант.

Наставник ответил:

– Это вечное.

6 вариант.

Наставник ответил:

– Это преходящее.

7 вариант.