Танцы мертвых волков

– Здравствуйте, – неприязненно поздоровалась женщина хриплым, словно простуженным голосом. – Ну, где клиент?

– Я покажу, – произнес я, изо всех сил стараясь быть галантным. Следовательница симпатии не вызвала. Видеть ее приходилось впервые, она совершенно не подходила под мои представления об идеале красоты. Худая, нескладная сорокалетняя баба с грязными волосами, почти полным отсутствием макияжа, только губы мазнуты противной фиолетовой помадой, отчего выглядели ничуть не лучше, чем у покойницы на берегу.

– Труп криминальный? – осведомилась следовательница, отказавшись от предложенной мною руки. Вместо этого она, бегло взглянув на тело, подошла к воде и сполоснула руки.

– Безусловно криминальный, – вздохнул Милованов. – Я ее уже осмотрел. Будем протокол составлять?

– Будем, – кивнула женщина. – Найдите мне на что сесть…

У рыбака, вытягивавшего шею в тщетной попытке разглядеть происходящее с того места, куда его оттеснил участковый, спешно реквизировали складной стульчик. Дама в синем мундире заботливо подстелила на стул пару листков бумаги и уселась на них своим вымазанным в глине задом. Милованов подошел к трупу ближе и забубнил:

– …Тело обнаружено частично лежащим в водоеме верхней частью туловища, головой под водой, лицом вниз. Руки вытянуты вертикально вперед. Левая нога согнута в колене…

Я отошел в сторону, где скучал оперативник, сдерживавший набежавших горожан. Несмотря на то что место было не особенно проходным, желающих посмотреть на свежего покойника набралось немало. В первом ряду переминался с ноги на ногу свидетель – коренастый мужичок в грязноватой куртке и бейсболке с лихой надписью «Монтана».

– Подойдите, пожалуйста, – попросил я. Мужичок робко скользнул за спину стоявшего в ограждении оперативника. – Вас как зовут?

– Михаил, – запинаясь, представился мужчина. – Табашников. Я тут недалеко живу. Пару дней из-за погоды клева не было, думал, может, сегодня хоть кошкам рыбы наловлю, у меня их две…

– Кошки?

– Кошки, пропади они пропадом. Дочка со свалки приволокла, а они, заразы, по утрам орут – жрать просят. Корму-то не напасешься, да и дорогой он. А рыбку они с удовольствием употребляют…

– Короче, свидетель, – строго прервал его я, доставая из папки чистый листок. – Значит, вы пошли на рыбалку. В котором часу это было?

– Утром еще. Просидел почти до вечера, и ведь даже не подозревал ни о чем. А тут в кустики по нужде хотел… Подошел к ивняку – а она там на берегу. Жуть-то какая…

– Во сколько это было?

– Да, считай, в начале пятого, наверное, может, в четыре.

– Вы не пытались ее вытащить из воды?

Мужичок помотал головой, как отгоняющая слепней лошадь. По его испуганному лицу было видно – он и близко к трупу не подходил.

– Нет, что вы…Тут же сразу видно было – мертвая она совсем. Синяя же…

– Понятно, – протянул я. – А раньше ее не встречали?

Мужичок хмыкнул и как-то странно оскалился, обнажая ряд гнилых зубов. Улыбка, впрочем, быстро с его лица сползла, превратившись в жалобную гримасу.

– Так, это… я ж в лицо-то ее не видел. Мало ли кто тут ходит? Молодежи тут ошивается…

– Почему?

– Так пляж же вон там, – мужчина махнул рукой в сторону спуска. – А сюда тоже ходят. Тут отмель и песочек есть, не везде камыш. Если компания небольшая, так они на этом пятачке поместятся. Опять же дискотека тут через дорогу и бар недалеко.

– Вам надо будет еще следователю показания дать, – произнес я. – Пойдемте, я вас провожу.

– Хорошо, – согласился мужичок, – да и стульчик свой заберу.

Мы направились к прокурорше и Жоре. Подтолкнув оробевшего рыбачка поближе к народной власти, я сказал:

– Это вот свидетель Михаил Табашников, он труп нашел.

Жора, чей монолог я прервал, недовольно покосился на свидетеля и закончил:

– …на левом предплечье рваные раны, оставленные, по всей вероятности, зубами животного, возможно, крупной собаки.

– А следы давние? – спросила неприятная следовательница.

– Прижизненные, полученные, вероятно, незадолго до смерти, – пожал плечами Жора. – Я бы сказал – перед самой смертью.

– А приблизительное время? Когда ее убили?

– Ну, милая, кто ж вам так сразу скажет… На глазок – между двенадцатью и четырьмя утра.

– Я вам не милая, – отрезала дама. – Значит, между двенадцатью и четырьмя утра?

– Ну, тогда я вам тоже не святой дух, – обиделся Жора. – Милости прошу в морг, там и узнаете все подробности. Жмурка в холодной воде пролежала ночь и полдня. Я в причине смерти-то не уверен, а вы у меня время спрашиваете… Сталина на вас нет…

Мне на мгновение стало весело. Когда Жора, коему не исполнилось еще и сорока, поминал Сталина, это выражало крайнюю степень его раздражения. Сейчас он замкнется и перестанет пояснять противной следовательнице все, что успел увидеть. Его заключение она увидит в самую последнюю очередь, как бы ни наседала и ни уговаривала. На все случаи жизни у Жоры была универсальная отговорка: вас тут много, а я у себя один. В любом случае перемена Жориного настроения ничем хорошим не закончилась бы ни для следствия, ни для оперов, которые тоже были в этом заинтересованы. Поэтому я сделал шаг вперед и уже хотел вмешаться в диалог, как вдруг где-то неподалеку заиграла веселенькая мелодия.

– Ответьте, – буркнула ему прокурорша. – А то будет тут орать под ухом…

– Это не мой, – сказал я, на всякий случай коснувшись мобильного. Впрочем, мог бы этого и не делать. Мне бы никогда в голову не пришла мысль поставить в качестве рингтона рыжеволосую певичку, под песни которой сходила с ума молодежь от тринадцати до восемнадцати лет. Жора дернул бровями, даже следовательница оторвалась от протокола. Назойливая песенка звучала совсем близко и откуда-то сверху. Я поискал глазами и увидел в глубине куста висевший на ветке прозрачный полиэтиленовый пакет. Внутри трепыхался розовенький телефончик. Кроме него, в пакете виднелся какой-то цветной прямоугольник.

– Это что такое? – удивилась следовательница. – Это что – ее?

– Похоже, – ответил я и потянулся к ветке, но был остановлен Миловановым.

– Не залапай там мне все. Веточку обломи подальше и прямо с нею давай сюда.

Я залез в куст поглубже и с трудом отломил неподатливую колючую ветку. Мобильник замолчал. Я осторожно передал Жоре ветку, тот бегло взглянул на узел, а потом скальпелем вскрыл мешок у дна. Полиэтилен тут же был упакован в пакет, а мобильный и прямоугольный кусочек картона стали объектом пристального внимания со стороны Милованова и прокурорши.

– Неужели просмотрели? – укоризненно спросила она в пространство.

– Ну, как видите, нашли, – пожал я плечами.

– Нашли они… – фыркнула женщина. – Прошляпите все царствие небесное. Если бы телефон не зазвонил… Что там с отпечатками?

– Да погодите вы, – злобно ответил Милованов. – Что я вам тут – реактивный, что ли? Сейчас вообще все заберу к себе в отдел и пока отчет не напишу – ничего не узнаете!

– Жора, да мы ж не против, – торопливо вмешался я. – Нам бы только узнать, кто ей сейчас звонил. Личность же надо устанавливать, сам понимаешь…

Милованов злобно зыркнул на меня, неприязненно покосился на прокуроршу и снова стал производить загадочные манипуляции с телефоном. Спустя несколько минут он разочарованно произнес:

– Нету пальчиков на телефоне. Нате, исследуйте.