Танцы мертвых волков

– Ничего подобного, – ядовито возразила я. – Я сказала, что не разговаривала с ней! А звонок был. Только вам ведь это не важно?

– Как интересно, – презрительно улыбнулась Лариса. – Значит, она позвонила, но не разговаривала. Как это понимать? Она пела серенады? Сопела? И вы тоже наверняка молчали? Не так ли?

– Я не говорила, что молчала. Только разговаривала я не с Тыртычной.

– А с кем? – вкрадчиво спросила Лариса, вцепившись тонкими, сухими пальцами в крышку стола с такой силой, что лунки ногтей побелели. Я подумала, что следователь действительно похожа на паучиху: такая же зловещая, с сухими когтистыми лапками, неопрятная и злая. Того и гляди накинет свои тенета и утащит в темный уголок.

– Он не представился, – хмуро буркнула я. Лариса дернула бровями и откинулась на спинку кресла.

– Он?

– Ну да. Со мной разговаривал мужчина.

Лариса ненадолго задумалась, а потом вновь наклонилась ко мне.

– И что же он сказал?

– Да чепуху какую-то нес. Я вообще-то спала, не сразу сообразила, кто звонит, тем более с незнакомого номера. Вот. – Я вытащила из сумки мобильный, нажала на несколько кнопок и сунула его под нос Земельцевой. Та перевела взгляд с дисплея на листок с распечаткой.

– И какую он нес ерунду? – осведомилась она.

Я сморщила нос и ненадолго задумалась.

– Что-то вроде: «Привет, красотка, скоро увидимся». Не помню точно.

– Вы узнали голос?

– Нет. Сейчас даже не вспомню, какой он, но могу поклясться, это был мужчина, а вовсе не Тыртычная, если только она не разговаривала басом.

– А почему вы вообще ночевали на съемной квартире? – сладко поинтересовалась Лариса.

– С мужем поругалась, не хотела идти домой, ну, вы понимаете…

– Нет, не понимаю, я не замужем, – отрезала Земельцева.

– Оно и видно, – усмехнулась я.

Следователь на мгновение потеряла контроль над собой. Ее руки судорожно сжались, словно она хотела вцепиться мне в глотку. Но вот Земельцева судорожно сглотнула и кисло улыбнулась.

– Знаете, что я думаю. Дело было так: вы ждали на съемной квартире звонка от сообщника, что Тыртычная устранена, потому дома и не ночевали. И дождались, судя по звонку.

Я изогнула бровь и презрительно ухмыльнулась. Разговор мне нравился все меньше и меньше. Тетка явно хотела повесить на меня всех собак.

– И зачем, позвольте мне спросить, я ее, как вы изящно выразились, устранила? Для убийства должен быть мотив, насколько мне известно.

– Если мы не знаем мотива, не значит, что его нет, – улыбнулась Земельцева. – К примеру, ревность. А что? Она молода, хороша собой, вполне могла встречаться с вашим мужем. Или еще того хлеще, с вашим любовником – Шмелевым. Или вы не знаете Шмелева?

– А задушил ее, надо полагать, Шмелев? – осведомилась я. – Понятно…

Я взяла телефон со стола. Лариса улыбнулась.

– Адвокату звоните?

– Ну зачем же сразу адвокату, – парировала я. – Прокурору. Вашему шефу… Егор Константинович, добрый день… да… да… ой, спасибо…

Лариса беспокойно заерзала на месте. Чего-чего, а вот близкого знакомства прокурора с какой-то брюнетистой выскочкой вроде меня она явно не ожидала. Лариса протянула руку.

– Отдайте телефон!

– Вы со мной драться будете? – удивленно спросила я. – Ах, нет, это не вам, Егор… А я буквально на этаж ниже… у некоей Земельцевой. Конечно, подожду, куда же я денусь…

Лариса задышала как собака. Думаю, она отметила, что я не назвала начальника по отчеству. Ну все, теперь пойдут слухи, что он как минимум мой любовник…

– У вас есть собака? – быстро спросила она.

– Нет, есть попугай. Сторожевой попугай вас не устроит? – нагло ответила я.

Лариса стиснула зубы.

– Что вы делали одиннадцатого июня? – быстро спросила она, черкая в протоколе соответствующую строку. Я покосилась на Земельцеву как на врага и вздохнула.

– Да откуда я знаю, это месяц назад было. Какой хоть день недели?.. Четверг… мы наверняка сдавали номер, так что торчала на работе до позднего вечера, скорее всего.

– А двадцатого мая?

– За границей была. Это совершенно точно. Мы с мужем ездили в Италию. Решили сгонять, пока не начались летние каникулы, там в это время поспокойнее, знаете ли…

– Не знаю, – мрачно сказала Лариса.

– Ну оно и понятно, – усмехнулась я.

В коридоре послышался гул. Думаю, Земельцева инстинктивно догадалась, что к ее кабинету летит гроза, готовая обрушить на ее несчастную голову громы и молнии. Подвинув протокол, она быстро произнесла:

– Прочтите и подпишите: с моих слов записано верно… Боюсь, вынуждена ограничить вас подпиской о невыезде…

– Премного благодарна, – рассеянно ответила я, впившись глазами в листок бумаги. – Надеюсь, на улицу хоть выходить разрешите?

Земельцева хотела достойно ответить, но не успела. Дверь в ее кабинет распахнулась без стука. Увидев радостно улыбающегося шефа, Лариса поняла, что окончательно проиграла.

Никита был мрачен. Потерев обеими руками лоб, он взъерошил коротко постриженные волосы, отчего они стали дыбом.

– В голове не укладывается, – вздохнул он.

Я пожала плечами. Мы встретились в кафе «Пиццоли» на следующий день после моего визита в прокуратуру, что для обоих было удобно. Никита рядом жил, я работала. Вырвавшись на обед, я позвонила Никите и решительно потребовала встречи. Никита приехал в кафе, опоздав всего на полчаса. Издергавшись в ожидании, я встретила его градом вопросов.

– Да отстань ты, и без того тошно, – отмахнулся Никита и убежал за едой.

– Кофе мне возьми! – крикнула я вдогонку. Никита кивнул и исчез за стеной. Мельком взглянув на часы, я со вздохом уставилась в окно. Над городом висела туча. Угрожающие всполохи в чернильной синеве сверкали все ближе. В стекло гулко стучали редкие капли.