Духосад. Повесть о духоделическом эликсире стабилизации старения и пересадке Духа

– Я подумаю. Дождусь достоверных изменений, хотя первый эффект мне понравился, я действительно чувствую себя моложе, энергичнее и, как бы это сказать точнее, стал более честно, уверенно и снисходительно относиться к себе и к другим. – Унгурин махнул рукой, и вскоре официантка в белом халате и белом же кокошнике принесла полный поднос соков, коктейлей, фруктов. В середине подноса красовалась большая тарелка отборной клубники.

– Прошу вас, – улыбнулась она и поставила яства на столик, после чего осталась стоять в ожидании дальнейших распоряжений.

Унгурину вдруг пришло в голову, что не будь официантка капитаном госбезопасности, он попросил бы её подавать фрукты и напитки голышом и на высоких каблуках. Но сейчас он не может себе этого позволить. Большая власть предполагает и формальные ограничения. Он лишь сказал молодой женщине:

– Пока всё, спасибо.

Резкий приступ внутреннего оцепенения овладел Зотовым – он увидел, как ступни его друга стали как-бы едва заметно пританцовывать. По этому верному и только ему известному признаку Зотов понял: Унгурин сейчас врёт, точнее, выбирает какое-то решение в хитрой многоходовке. Зотов внутренне приготовился к неожидаемой пакости с его стороны.

Зотову вспомнилось, как Морозов на обучающем семинаре для сотрудников подробно рассказывал о процессе виртуальной шизофрении, возникающей у человека в ситуации неопределённости. Тогда интуиция, эмоции и рациональность входят в противоречие друг с другом по типу «лебедь, рак и щука». Как говорится, ум за разум заходит. В этом состоянии одни люди как бы цепенеют, а у других начинается неосознаваемая мышечная деятельность: кто-то начинает барабанить пальцами, другие грызут ногти, третьи теребят разные части тела. В отрочестве, помнится, во дворе, где рос Олег Зотов, бытовала присказка: «Когда врёшь, так не подпрыгивай!»

– Олег Кириллович, дорогой! Совсем забыл: меня уже больше двух часов ждёт очень важный гость, надо с ним решить один старый вопрос. Ты отдохни и подожди меня в соседней комнате, я скоро вернусь, мы продолжим наш интересный разговор.

С этими словами Унгурин удалился, затягивая на ходу пояс халата. Часть охраны молча последовала за ним, а Олег с удовольствием раскинул благостно разморенные телеса на мягкие подушки дивана и задумался над тем, что такое важное вызвало довольно резкие вопросы у его друга-начальника. Думал, думал и вернулся к промежуточной, а если точнее, то к главной встрече в новой жизни специального советника Президента – Олега Кирилловича Зотова.

Втыкаловки

Про эффект подсадки эликсира духа Унгурин не врал. Неопределённость от ожидания результатов первых инъекций завершилась короче и проще, чем он предполагал. Реальность оказалась интереснее: красавица и умница Розочка открыла ему окно в мир таких идей и откровений, что «аж дух перехватило…», – так позже оценил он затяжной семейный каминг-аут. Президент, тиран и тактик по натуре, он жил в логике решения любых проблем по мере их поступления. Поэтому почти вскользь задумывался о том, когда и как его новая жена оценит приход второй молодости у своего мужа. Ему нравилось, что она не донимала его нелепыми капризами и попрёками, как первая супруга, а увлечённо работала в своём НИИ «АлтайРод». Розалия Вадимовна Унгурина, а в миру – популярная Алтайская Йогиня, философ Равновесия, иммунолог и биохимик, социолог и мистик, доктор медицинских наук, – она на все сто процентов реализовала статус жены президента во исполнение своей научной мечты. Дело по-житейски понятное: после бесплодных попыток забеременеть она погрузилась в науку, в биологические и духовно-генетические проблемы здоровья женщин. Первый муж Розы, сокурсник, трагически погиб на рыбалке в родной алтайской стихии на реке Катунь. Сойтись абы с кем она не захотела, ждала, и случай соединил её судьбу с удивительным мужчиной – с Сашей Унгуриным. Конечно, главную роль в этом замужестве сыграл Чимир, ныне маршал Темучинов, но это отдельная история, табу и тайна для всех, кроме них, единокровных брата и сестры.

Вернёмся к науке. Розалия обозначила Саше условия брачного договора перед их тайными венчанием и законной регистрацией брака. Таинство церковного и светского обряда совершилось по их обоюдному согласию о защите своей любви и личной жизни от злых и жадных пересудов. Невеста как бы ненавязчиво, но убедительно намекнула будущему супругу о достойном подарке: эксклюзивном НИИ для продолжения научных работ.

Унгурину эта просьба ничего не стоила. Без лишних формальностей создали научно-производственно-конструкторскую фирму (НПКФ) «АлтайРод». Цель: проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) по генной инженерии при вмешательствах в естественный процесс зачатия. По требованию Розы реальный административный статус «АлтайРода» был выстроен так умело, что никто из контролирующих органов и научных светил не имел даже желания вмешиваться в деятельность президентского НИИ. Финансирование фирмы, соответственно, шло «по потребностям», а отчёты – только перед Унгуриным, который ничего в её технологиях не понимал.

Юридически это продолжало известный прецедент: Российская академия наук (РАН) имела право и обязанность экспертировать работу и финансовые расходы Института генетики РАН, но исследования по генетике в Курчатовском институте (физико-технический профиль деятельности, директор – друг Унгурина) стали недоступны для контроля со стороны РАН. По факту получился удобный семейный подряд, хотя он и был обставлен как помощь федеральной программе «Здоровый наследник». Проект фактически был нацелен на создание генетических технологий для воспроизводства достойных граждан великой СвятоРоссии в обществе нового (договорного) типа.

С НИИ всё получилось так, как Розалия запланировала, но… произошло и то, что закономерно случается в подобных начинаниях: гладко было на бумаге, да забыли про бумажные овраги. Изначальное устранение любой научной кооперации и производственной конкуренции сделало фирму «АлтайРод» никому ненужной, богатой и бесполезной игрушкой. Кроме одного плюса – возможности проводить любые медицинские анализы на самой современной импортной аппаратуре. Статус закрытой организации автоматически отсёк реальную клиентуру, то есть, объекты исследования, если судить по-научному.

Пришлось ей обкатывать свою систему диагностики на женщинах и мужчинах из числа кремлёвских служивых людей, но это совсем не то, что хотела получить директор богатого НИИ. Она поняла, что до всемирной славы ей далеко, проще на Луну слетать, и приуныла. Однако с мужем своим разочарованием делиться не стала, чтобы лишних колючек во втыкаловках не получать – так он называл их сумбурно возникающие разборки по важным или совсем пустым причинам. Язвить они умели оба, слово за слово цеплять тоже хорошо у них получалось, шипеть и кричать друг на друга могли, но горько плакала только она. Потом следовал бурный секс и примирение. Как-то в очередном заходе на втыкаловки Саша рассмеялся:

– Розочка, ты понимаешь, что мы возвращаемся на ту же самую поляну, с которой два дня назад ушли?

– На какую ещё поляну? Мы в нашей спальне, пока ещщщё, – шипяще ответила рассерженная женщина.

– Нет, моя жёнушка, это не просто спальня, а минно-дурильное поле нашей любви. Может с неё и начнём, с итоговой втыкаловки? – любимая покраснела и утверждать себя передумала. На том и усладились тела и души.

Но в этот раз втыкаловка выросла из серьёзной причины, из научно-административной активности жены. Побочным эффектом её деятельности стало невиданное ранее условие: полная недоступность для всех любопытных глаз и ушей результатов медицинских анализов Унгурина. Директор НИИ, Розалия Вадимовна, после знакомства с организацией медицинского наблюдения за кремлёвскими «небожителями» потребовала отдать ей под свою опеку весь блок лабораторных анализов биологических сред только одного конкретного человека – её мужа.

Это оказалось сделать гораздо труднее, чем выполнить условие финансового и научного иммунитета. Система кремлёвской медицины слаженно сопротивлялась, но Роза представила Саше такие личные аргументы, что он волевым решением исполнил просьбу и тактически оказался прав. Более того, они оба оказались правы и стратегически, но только после того, как жена и директор НИИ в одном лице, обнаружила свой организационный прокол.

Факты для логики – вещи упрямые. Когда врач-лаборант Роза в третий раз за шесть месяцев увидела, что в анализах её мужа Саши достоверно снизился уровень холестерина, а длина теломер в составе ДНК увеличилась, то спросила себя: «Что же такое происходит в мужнем теле без явных на то причин? Почему перестали умирать стареющие клетки? В отличие от меня, медитацией он не занимается, ритм жизни у него расписан по часам и примерно одинаков по дням и неделям, а по анализам выходит, что Саша как бы остановился в своём беге к смерти и перестал стареть? Даже молодеть начал. Это что – какие-то антинаучные чудеса происходят?». С большим трудом, несколько дней подряд Роза терпела, искала удобный повод для серьёзного разговора. Однако привычная втыкаловка на затяжное Сашино шмыганье носом привела к эффекту не то чтобы откровения, а какого-то космического обалдения. На внезапный вопрос жены глаза в глаза:

– Саша, что с тобой происходит? Уж не влюбился ли ты в молоденькую бабёнку, которые перед тобой как пчёлки жужжат и жопками тверкуют? – Унгурин вздрогнул, отвёл глаза вправо, и привычно перешёл в несознанку:

– Что с тобой, Розочка? Устала от непрерывной работы? Отдохни, а со мной всё в порядке, всё идёт по плану, и чужие бабы мне по барабану, – как-то нервически рассмеялся он внезапному стихотворному ответу.

– Нет, Сашенька, мне не до твоих шуток, мой микроскоп врать не умеет и говорит только правду. Что-то с тобой необычное и даже чудесное происходит. Ты перестал стариться, вроде как в молодость ударился, судя по анализам.

Унгурин застыл, помимо воли расплылся в улыбке и вдруг протянул руки в явном приглашении обняться с женой, но Роза отстранилась, глаза сузились, а голос приобрёл хлёсткую звонкость:

– Хватит выкручиваться! Надоела твоя ложь! Говори всё, как есть: правду и только правду! Из твоих анализов я поняла, что ты меня обманываешь, но где и как? Главное слушай: у тебя за шесть месяцев снизился уровень холестерина. Ещё главнее: длина теломер увеличилась на целый год, и это достоверно! Это есть, но этого я никак понять не могу. Каждое чудо имеет причину, так в чём она, Саша? Только не юли. Без пафоса: на кону судьба нашей с тобой семьи и даже нашей с тобой родины, мы за них в ответе! Жду объяснений… искренних!

В какое-то застывшее мгновение отрывки слов разъярённой Розы словно ивовые прутья, знакомые ему с детства, больно и сладко стегали оголённые ягодицы и спину маленького Саши, он съёжился… и вдруг случилась вибрация мозга. По телу Унгурина прошли знакомые ему волны дрожи от кончиков пальцев к макушке и обратно, и так несколько раз до затухания. Это был знак подтверждения того, что пазл сложился, что тело завершило предварительную проверку плана и вставило в тело новую программу действий. Алгоритмы будущего вросли в мозг, в душу и в духовную суть его мессианских событий. Лично его, президента Унгурина. Они породнили разные ипостаси удачливого администратора с его главной сущностью – демиургом мирового масштаба. Он открыл глаза, долго смотрел на злое лицо жены, а потом добродушно и даже счастливо сказал:

– Йезз! Наконец-то произошла стыковка вместо втыкаловки. Розонька моя любимая, всё тебе расскажу, как на духу, дай только его перевести. По такому чудесному поводу предлагаю даже шампанское открыть. Доставай бокалы и шоколад, а Шардонне я принесу сам.

Унгурин умело открыл бутылку, наполнил бокалы и сел напротив встревоженной Розы. Взял свой бокал, подержал и покачал им, поставил обратно. Снова взял, улыбнулся и заговорщически спросил:

– Знаешь ли ты, доктор медицинских наук, что дух может не только передаваться по родству и воспитанию, но может эксклюзивно прививаться и пересаживаться от человека к человеку? Типа, как ветром девке живот надуло, а она взяла, да и Христа родила.

– Слышала. Есть такая красивая гипотеза про примеси, но генетически это не доказано. Гены личного духа, души и духовности вообще не найдены. Думаю, что вряд ли это вообще возможно не только сделать, но даже обосновать. Это из области абстракций и культуры. А для чего ты уклоняешься от моего вопроса? Зачем импортную лапшу мне варишь?

– Странно мне даже слышать, как ты – знаменитая Алтайская Йогиня и философ Равновесия, мистик и духовед, – рассуждаешь словно праведная комсомолка из прошлого века. А как же нам быть с призраком коммунизма, который бродил по Европе? Мы все от него вдоволь нахлебались.

– Так это же не гены, а воспитание с обучением широких народных масс. Кино и сказки. Кнут и пряник. Брат на брата, Авель и Каин, не более.

– Должен тебя и огорошить, и обрадовать, моя учёная жена. Твой микроскоп увидел только результаты правды, но не её суть – новую кривду. А суть моей правды в том, что помолодевшие теломеры с холестерином подарил мне духовный двойник. Правда, без его участия и без его спроса. В моем теле встретились две правды духа, его и моя… и соединились они в новом качестве породнённого духа. Результат отличный, вот он перед тобой сидит с бокалом благородного вина. А потому предлагаю тост нового Великого Равновесия: «За нашу духовную правду, за ароматный духосад! Ура!!!», – и залпом осушил бокал. Но Розалия пить не стала, сморщила губы как от чего-то противного и демонстративно переставила бокал на другой край стола, вытерла губы салфеткой и печально дрожащим голосом спросила:

– Саша! Ты меня совсем за дуру… за алтайскую бестолковку держишь, так тебя понимать? – закрыла лицо ладонями, заплакала. Немного повсхлипывала и перешла в навзрыд.

Унгурин скривленно улыбнулся. Он по-своему реагировал на слёзы жены, не утешал и на попятную не сворачивал. Женские рыдания Саше нравились с детства, он испытывал сладостное удовольствие, когда их слышал. Позже он стал относиться к женским слезам по-деловому, как к предмету торга. Этим бахвалился перед друзьями, но в молодости. С возрастом, когда поумнел, стал придумывать разные красивые отговорки.

– Нет, не так, моя родная жёнушка. Совсем не так, а наоборот, за такую умницу и красавицу я готов горы свернуть. Однако, дело настолько рисковое и необычное, что решил сначала дождаться результатов. Но ты сама их раньше меня увидела. Более того, ты правильно оценила и подтвердила мою правоту. Бери бокал и дуй шампань, любимая, всё расскажу тебе без утайки.

Но сказать Саша не успел – тревожно зазвонил главный телефон. Чимир чётко и кратко сообщил, что застрелили их лютого оппонента, причём нагло и прилюдно. Унгурин оцепенел. Он понял, кто без приказа привёл в исполнение его самое сильное и надёжно скрываемое желание. Но сделал это не втихую, а настолько демонстративно, что по умолчанию подставил президента. Это был явный вызов Унгурину, удар исподтишка, подлый и смачный. Он тотчас же, резко и точно отреагировал, чтобы максимально дальше уйти от будущих обвинений в свой адрес. Мгновенно, не отключая телефон, чтобы на том конце провода было слышно, почему-то начал с Розы, закричал на неё:

– Заткнись, дура! Нашего Витю отмороженного, застрелили! Сволочи, негодяи, что творят! Край не видят! Я им сейчас устрою! – и Унгурин с перекошенным от злобы лицом отключил телефона и вышел в коридор.

Инсайт йогини

Роза сбросила ладони от лица на колени, застыла и окаменела. Сердце сбилось с такта, дыхание как бы остановилось, рукам стало зябко. Так с ней бывало в самых критических ситуациях опасности между жизнью и гибелью. Примерно о том же рассказывали ей разные люди, побывавшие на краю жизненной пропасти. Ей стало страшно за себя. Страшно от того, что никогда ещё Саша так злобно не кричал на неё. Нестерпимая обида волнами наплывала, заполняла и меняла все телесные ощущения зрелой женщины. Будто волчица, потерявшая щенков, завыла внутри её оскорблённая баба от страха невыносимой безнадёжности… выла… выла… Толчок страшной мысли будто щёлкнул в чёрном центре изнутри лба, сознание замкнулось и взорвалось искрами, озарилось пламенем и новой явью понимания. Его величество инсайт – сложное интеллектуальное явление, хорошо известное ей с шаманских камланий и тантрического секса, – пронзил Алтайскую йогиню прозрением ужасной мысли: «А куда денусь я, если моя женская мечта окончательно и неотвратимо пожухнет и скукожится»?

Эмоциональная буря стихла, слёзы кончились и рациональный ум директора НИИ вернулся домой. Роза взяла бокал и медленно выпила изпузырившееся шампанское, закусывая шоколадом каждый мелкий глоток. Посмотрела в окно и подтянула к себе бутылку. Налила полный бокал и выпила из него уже без отрыва, и снова наполнила. Перевела дух, встала, походила взад-вперёд от стола к окну столовой, потёрла ладони и спокойно, растягивая удовольствие, стала помешивать шампанское шоколадной палочкой. Решение созрело, осталось дождаться Сашу. Роза медленно допила вино, а опустевшую бутылку демонстративно поставила в центр стола. Отошла от него, села в кресло и включила телевизор.

Из каждого канала шумными потоками злобно шипели новости про логически ожидаемое изъятие из жизни активного дурачка, историка и реконструктора-мечтателя. Он считал себя главным героем включения Украины, Белоруссии и других бывших республик СССР в империю старо-нового величия России. Отметила, что ей совсем не интересно, что с ним сделали. Застрелили так застрелили, хвастливого вояку-болтуна. Всем уже до чёртиков надоел этот патриот лопнувшей империи, заносчивый претендент на главное место в стране. Идеалист-убийца маньячил под русского Наполеона с мозгами Гумилёва. Хотя он всего-то на всего был послан изобразить силу русских добровольцев в Крыму, а затем активировать Донбасскую гопоту против Украины. Но увы, он, Пулькин-Сиркин, превратился в злого скомороха и всё профукал. Вот и прихлопнули его, и поделом… не по Сеньке шапка.

За Сашу в случившейся разборке она была спокойна, он и не такое пережёвывал. Реально его зацепила только шумная история с криворуким отравлением боевым ОВ «Новичок» нахального смутьяна, чьё имя и фамилию он принципиально даже брезговал произносить: недопустимо, чтобы она упоминалась рядом с его именем. Однако этот гадёныш Ковальный не только выжил, но и подозрительно быстро восстановился с помощью немецких врачей. Снова продолжил доставать своей активностью против президента. Более того, опубликовал в интернете скандальный фильм про дворец в Геленджике, и этим он нагло обесценил подарок мужа любимой Розалии. Вдобавок разнёс по миру видео-интервью со своим лопухом-отравителем, так что всё тайное стало явным. Враги и всякие международные завистники-партнёры два его ядовитых фильма так раздули, что пришлось Саше прикидываться отморозком, чтобы они отстали. Поэтому наглого разрушителя всеобщего спокойствия посадили в тюрьму, навсегда. Демонстративно, с нарушением всех процессуальных норм. Нахлобучили на его любопытную башку образцово-показательную шапку сдуревшего Мономаха, пусть носит.

Муж реально сумел подгрести всех под свои единоличные решения. Никто не только пальцем, но даже и самой мыслью не мог пошевелить против воли великого тирана. Именно это нравилось и простолюдинам, и служивым людям, честь и хвала президенту… Рейтинги доверия к нему устаканились на восьмидесяти процентах, ежемесячно и много лет подряд. Но и возраст неумолим. Роза панически прятала мысли от притягивающей опасности старения. Гнала страх бесплодной немощи чуть ли не так, как маленький ребёнок ладошками закрывает глаза, чтобы спрятаться от других. Да, свой ребёночек! Его-то и не хватало Розе для полноты женского счастья.

Саша вернулся быстрее, чем она ожидала. Внимательно посмотрел на Розу в кресле, взял пустую бутылку со стола, молча отнёс её в буфет, а обратно вернулся с шампанским и финиками в алтайской деревянной плошке «Дикий лес». Бережно открыл бутылку, наполнил бокалы, щёлкнул пальцами и жестом пригласил жену к столу. Роза, уже раскрасневшаяся от выпитого вина, так же молча переместилась к столу и встала перед Сашей. Он приподнял бокал перед собой, а Роза свой. Хрустальные сосуды качнулись навстречу и мелодичным звоном отметили акт примирения супругов. Они залпом выпили вино и обнялись, поглаживая ласковыми ладонями спины друг у друга.

Унгурин выключил телевизор, сел за стол напротив жены и заговорил про громкое убийство. Но Роза жестом остановила его и спокойно произнесла:

– Саша, послушай меня, есть что-то гораздо важнее, чем справедливая расправа с негодяем и предателем твоего доверия. Давай поговорим о нашем с тобой. Сначала я, а потом ты.

Роза отпила из бокала, деревянной шпажкой наколола финик в плошке, очистила его языком между зубами, косточку аккуратно сплюнула в блюдечко, и съела мякоть. Посмотрела на мужа, смакующего шампанское и продолжила.

– Я знаю, что тебе выложили подробнейшие справки обо мне, но я тебе расскажу то, чего в них не было и не могло быть по определению. Это то, что знаю только я, и могу сказать только я. Теперь это зовётся каминг-аут, а в прошлой жизни называлось по-русски и понятнее: поделиться сокровенным. Ты готов услышать мои откровения?