Доживем до понедельника. Ключ без права передачи

Класс одобряет его смехом.

– Начинается! Все, сели, тишина! К доске идут Сысоев и Баюшкина. Сысоев решает задачу – вот она, а Баюшкина расскажет нам про бензол и вообще про ароматические углеводороды – их строение, свойства и так дальше…

Урок пошел сравнительно гладко: Юля неохотно, небойко, но все же сносно докладывала о бензоле, писала кольцевые формулы на доске, Сысоев пыхтел над задачей, у остальных были свои заботы, далекие, в большинстве случаев, от химии.

Алеша шептал Адамяну:

– В чем они могут ее обвинить, в чем? Все, о чем мы говорили, можно повторить на площади, в рупор!

– Не скажи… Ее ответы мягкие по форме, но суть…

– А кто ей вопросы дурацкие задавал? Кто? – грозным свистящим шепотом напомнил Алеша.

– Ну кто знал, что Юлька свою игрушку поставит на запись?

– Ладно, молчи.

– А сама эта идея испытания…

– Молчи, говорю!

Женька виновато затих. Но не было ему покоя: он метнул несколько жгучих взглядов назад, на Майданова, тот не сразу заметил, потом поднял бровь: дескать, в чем дело? Женя размашисто написал записку и, прицелившись, пустил ее по воздуху так, что она шлепнулась как раз перед носом адресата.

Майданов прочел и напрягся весь.

* * *

Алина, секретарь дирекции, с удивлением приникла к кожаной двери, приоткрыла ее: в рабочее время товарищ Назаров слушал песенки! Алина позволила себе войти и осталась незамеченной: директор стоял, отвернувшись к окну. Портативный магнитофон на столе пел ему голосами Марины Максимовны и представителей десятого «Б»:

Девушка, двигайся ближе к камину,
Смело бери ананас!
Пейте, милорды, шипучие вина –
Платит Искусство за нас…

Алина бесшумно вышла…

* * *

Эмма Павловна рассеянно прочитала то, что изобразил на доске Сысоев, и сказала:

– Ну так, Сысоев – «четыре», Баюшкина – «три». Дневники мне на стол.

Адамян поднял руку.

– Что тебе? – прямо-таки с испугом спросила химичка. – Я же сказала: ты у меня отсутствуешь!

Женя встал:

– Но это субъективный идеализм, Эмма Пална. Всякий материалист скажет вам, что я присутствую. А следовательно, могу задать вопрос: в чем ошибка Сысоева? Почему «четыре», а не «пять» или «три»?

– Граждане, когда же это кончится? – воскликнула Эмма Павловна. – Почему я должна давать ему отчет?!

– Но вопрос по существу, Эмма Пална, – кротким взглядом своих черных бархатных глаз Адамян показывал полную лояльность. – Человек правильно вычислил объем газа, полученного…

– Молчать! – закричала Эмма Павловна так, что все перепугались. – Вон из класса!

– За что? – спросила Юля. – Несправедливо!

– За что? – стали громко интересоваться и другие.

Эмма Павловна дала себе паузу, чтобы остыть. По лицу ее растекались яркие пятна.

– Это я вас хочу спросить: за что мне нервотрепка такая? Что я вам сделала плохого-то? А ведь могла бы кое-кому испортить аттестат! Нет, мне это не надо. Я вообще могу уйти и фармацевтом устроиться!.. Сколько раз даю себе слово…

И тут вошел Назаров. Десятый «Б» хотел встать, но он удержал:

– Сидите, сидите… Я тоже посижу. Эмма Павловна, вы не против?

– Ну что вы… Наоборот, очень вовремя. Только урока не будет, Кирилл Алексеич, пока не выйдет Адамян. Я не могу его видеть, я уже говорила вам… Он… он… умственный хулиган, вот! Или он, или я!

Назаров оценил напряженность обстановки.

– Адамян, пойди погуляй, – скомандовал он спокойно.

Женя усмехнулся и вышел.

Эмма Павловна раскрыла свои конспекты и, читая, сказала:

– Тема у нас – механизм реакций замещения. На примере предельных углеводородов… – Пальцы ее на тетрадочном переплете слегка дрожали.

Поднял руку Майданов.

– Что тебе?

– Можно выйти?

– Ну выйди… если невтерпеж, – пожала она плечами. Класс дружно хохотнул.

Майданов целеустремленно вышел, ухватив попутно насмешливый Юлин взгляд.

– Все пишут! – провозгласила Эмма Павловна и пошла по рядам, наблюдая за исполнением этой команды. – Ме-ха-низм ре-ак-ций заме-ще… – чеканила она и так дошла до Назарова, устроившегося за последним столом.

Он тихо удивился:

– Зачем же по складам, Эмма Павловна? Десятый класс…

– Ох, уж я не помню, на каком я свете, – созналась она. – Записали?

Он посмотрел на нее внимательно и подавил трудный вздох.