Доживем до понедельника. Ключ без права передачи

Раздался звонок. Глядя прямо на Алешу, в глаза ему, Назаров закончил так:

– А про твои заслуги – и научные, и комсомольские – мне известно. И физик тебя нахваливает, и Марина Максимовна… Но в следующий раз я тебя гоняю по тактико-техническим данным, а также сборке-разборке автомата Калашникова. Основательно гоняю. Это ко всем относится! – предупредил и вышел.

Наблюдалось некоторое оцепенение.

Круглоголовый, с тонким голосом Ельцов высказал:

– Парни, а ведь у нас директор еще не обозванный ходит! Кличка Унтер подойдет?

– В смысле – Пришибеев? – уточнил Женя.

Подошел к Алеше Майданов, предложил с неловкостью и поэтому грубовато:

– Взять тебя на буксир, натаскать? Один, два вечера – и будешь иметь у него пять баллов… Он ведь, кроме шуток, может не дать медаль… Даже тебе!

– Спасибо… Это я просто горю на плохой механической памяти, – объяснил Алеша в досаде. – Мозг уже не принимает того, что надо запоминать без доказательств…

– Шериф! – крикнул Ельцов. – Парни, нашел, потрясная кличка… Он же вылитый шериф, ей-богу!

– Это пойдет, – расплывшись, одобрил Адамян, – да, Леш?

Дверь распахнула Таня Косицкая:

– Эй, Мариночка зовет, вместо урока мы будем телик смотреть…

* * *

Ребята шумно возликовали: «Мариночке – слава! Ура!..»

Опять директорский кабинет.

– К вам две мамаши, Кирилл Алексеич. – Алина вошла с этими словами. Томная улыбка на ее губах играла независимо от смысла того, что она говорила или слушала. – И сию минуту из милиции звонили: Додонова из пятого «А» сняли с поезда на Адлер.

– Сняли?! Фу-ты ну-ты… – Назаров откинулся в кресле. – Номер отделения, телефон записали?

– Да.

– Сейчас соедините меня. В Адлер его понесло… В Сочи то есть. У нас ему холодно!

Вошла Марина Максимовна в черном свитере с рукавами, вздернутыми до локтей.

– Можно? У меня просьба, Кирилл Алексеич…

Была в ней стремительность, которую он счел нужным притормозить. Наиграл хмурость.

– Минуточку, присядьте… Алина, пока не забыл: макулатуру, которую таскают маленькие, должен сортировать кто-то взрослый. Прямо скажите библиотекарю, – как ее? Верочка? – что я распорядился. Гляньте-ка, что я сегодня выудил оттуда… – Он предъявил две мятых книжки. – «Птицы России», монография, и Евгений Долматовский «Стихотворения и поэмы»…

– Смотрите, карта выпала… Карта сезонных птичьих перелетов, – живо отозвалась Марина. – Какой же дикарь выбросил?

– Вот давайте не будем на него похожи. Чтоб ни одной серьезной книжки не пропало, понятно, Алина? Лучше мне дарите – у меня дома в основном политическая литература… С пользой перечитаю… Долматовского того же.

– Хорошо, – с улыбкой сказала Алина.

Кажется, над ним уже иронизирует его секретарша. Да еще в присутствии этой женщины!

– А чему вы улыбаетесь? Вы знаете все его стихотворения? И тем более – поэмы?

– Все – нет…

– А улыбаетесь! Через две минуты соединяйте с милицией. Как вы поняли – в детприемник они его не упекут?

– Ну зачем, вряд ли…

– Родителей известили?

– Кто, я? Нет… Кто поймал, тот пусть извещает, для того там и сидит инспектор детской комнаты…

– Алина! – Назаров побагровел. – Вы мать Додонова видели? Какое у нее лицо было вчера? Мы все оглянуться не успеем, как у вас свой пацан будет! И представьте, что семнадцать часов вы не знаете, где он!

– Извините… Сейчас позвоню.

В дверь просунулись головы двух девушек.

– А вам что?

Оказывается, в канцелярию набилось человек тридцать десятиклассников. Марина объяснила со старательной непринужденностью:

– Это мой класс, мы хотим напроситься к вам в кабинет на этот час… Из-за телевизора. Там сейчас будут пушкинские «Маленькие трагедии» по второй программе. Оказывается, почти никто из моих не видел… а это нельзя не посмотреть.

– Да? – слегка растерялся Назаров. – Так-таки нельзя?

Алина саркастически покачала головой и напомнила:

– Кирилл Алексеич, вам надо двух мамаш принимать.

– Ну, я-то место найду… – Он посмотрел на Марину озадаченно. – У вас же сейчас совсем не это по плану?

– Нет, – вскинула она голову. – Но знаете, внеплановый Пушкин – он еще гениальней!

– Балуете вы их, вот что, – вздохнул Назаров и повернулся к телевизору. – Пирожными кормите свой десятый «Б»…

– Русской классикой я их кормлю! А это давно уже – хлеб. – Похоже было, что Марина рассердилась. – Ну что же вы? Время идет, скажите: можно или нельзя?

Он покорно щелкнул рукояткой «Рубина», а она распахнула дверь:

– Заходите, ребята!

Глядя, как этот табун вторгается в директорский кабинет, Алина подняла глаза к потолку и шепнула сама себе: