Жизненные откровения. Сборник рассказов

– Чегой это ты, Тимоха, так обрадовался. Ужель соскучился по Палычу?

– А как же не соскучиться, если целое лето тебя не видел. Ну и поправился ты на дачных харчах. Наверное, только и делал, что ел в три горла.

Худощавому Палычу было приятно Тимохино мнение о поправке, а вот ехидное «ел в три горла» его, конечно, возмутило.

– Это ты горазд в три горла хомячить. Только и делаешь, что ешь, да треплешься. А у меня на даче делов невпроворот.

Он хотел продолжить монолог о делах, но Тимоха его остановил:

– Ты, Палыч, не обижайся. Знаю я твое усердие. Вот за это усердие и хотелось бы выпить. Ты не возражаешь?

– А тут возражай – не возражай, все равно припретесь, – пробурчал Палыч, – давайте только вечером.

Вечером в гараже у Палыча собралась вся честная компания. Стол ломился от дачных разносолов. Были тут и помидорчики консервированные, и огурчики малосольные, и салаты свежеструганные. А украшением стола стали тарелка с маринованными карпами и два вяленых леща.

По праву хозяина Палыч разлил по стаканам приготовленную им же настойку, которую гаражники называли «Палычевским эликсиром». Она не раз выручала их, выводя из чрезвычайно плохих состояний.

– Ну, Палыч, за тебя, – пересиливая обильное слюновыделение, произнес Эдуард Потемкин.

Сидевшие за столом хором его поддержали.

После опустошения стаканов на Палыча посыпались хвалебные отзывы о напитке:

– Крепка, Палыч, советская власть.

– Ох, и хорош твой эликсир, Палыч.

– Ну, ты мастак, Палыч.

Именно из-за таких приятных минут Палыч и накрывал этот стол. Вот и сейчас, блаженно улыбаясь, он приговаривал:

– Да вы закусывайте, закусывайте, надо будет, я еще достану.

Гости с удовольствием приступили к поеданию приготовленной Палычем закуски. Немного закусив, Андрей Тюлькин решил начать задушевную беседу:

– Удивляюсь я на тебя, Палыч. Все-то ты успеваешь, на все руки мастер.

Его тут же поддержал Тимоха. У него уже несколько минут егозили на языке хвалебные слова:

– Мы тут без тебя совсем разучились собираться. А если и собирались, так постоянно вспоминали тебя. А скажи-ка, Палыч, где ты рыбку такую поймал?

Палыч попытался выпятить свою впалую грудь и ответил:

– А рыбка такая в Красивой Мече ловится.

– Красивое название, наверное, и речка красивая? – вступил в разговор Иван Чубатый.

– Да, места там красивые, а рыбааалка, – с восторгом произнес Палыч, – я такой рыбалки нигде не видывал, а порыбачил за свою жизнь в разных местах.

Оглядев присутствующих взглядом бывалого рыбака, Палыч продолжил:

– То, что я мариную – это самая мелочь. А крупный карп до десяти килограммов доходит. Бывали случаи, что мужики и под двадцать пять килограмм экземпляры вытаскивали.

– За такие экземпляры можно и выпить, – предложил Тимоха и поторопился разлить настойку по стаканам.

– Ну и шустрый ты, Тимоха, – похвалил его Палыч и поддержал, – за карпа, так за карпа. Мужики дружно выпили и принялись за маринованных карпов.

Футбол знают все

Как вы думаете, о чем говорят мужчины после игры их любимой футбольной команды? Конечно, об итогах этой самой игры.

Хорошо, если игра завершается победой любимой команды, тогда повод обмыть эту самую победу более чем достаточен. При этом во время обмывания слышны только хвалебные отзывы и победные призывы. Тогда и тренер классный, и полевые игроки – мастера, и вратарь – броня.

К сожалению, накануне очередную игру любимая команда, за которую болели наши гаражные друзья, проиграла в чистую.

Это поражение явилось поводом для детальной разборки игры, и разборка эта состоялась в гараже у Эдуарда, болеющего за футбол давно и фанатично.

Запасенная накануне водка была предназначена для обмывания победы, но не случилось. Теперь эта же водка была выставлена на стол по печальному поводу, отчего казалась какой-то мутноватой.

В нависшей тишине собравшиеся подняли стаканы и, выпив содержимое, дружно поморщились.

– Да, – начал разговор Андрей Тюлькин, – в самом конце сезона и проиграть какой-то дворовой команде.

– Не скажи, – возразил ему Иван Чубатый, – «Динамо» – не дворовая команда.

– Дворовая, не дворовая, а на своем поле проигрывать не резон, – встрял в разговор Пафнутий Мочалов, – тем более в конце сезона.

Говоря это, он с опаской посмотрел на хмурого Эдуарда. А тот сидел, словно воды в рот набрал, и только желваки выдавали его решительный настрой и переживания. Не обративший внимания на состояние Эдуарда Тимоха распалился:

– Слабаки, да разве так играют. С пяти метров в ворота не попадают. Набрали черно…., – тут Тимоха поперхнулся, поймав на себе суровый взгляд Эдуарда, и скромно продолжил, – черненьких, будто своих мастеров нет.

– А мне, например, Тонго нравится, – не согласился с Тимохой Всеволод Бычаркин, – он один может полкоманды обвести и гол забить.

– Вот-вот, – вмешался в спор Иван, – вчера он тоже первоклассно мотался, а по воротам мазал, как сапожник.

И тут Эдуард не выдержал:

– Да что вы понимаете в футболе. Если бы не судья, козел недорезанный, выиграли бы наши, как пить дать.

– Плохому танцору вечно что-нибудь мешает, – хихикнул Палыч.

– Ну, Палыч, – вздыбился Эдуард, – был бы ты помоложе, треснул бы я тебе по носу.

И тут Тюлькин решил разрядить обстановку и предложил выпить по второй. После второй сморщились только Эдуард, да Пафнутий. Эдуард в силу того, что заготовленная им водка предназначалась совсем для другого случая, а Пафнутий – по своей диссидентской сущности.

Остальные выпили с удовольствием, но разговор от этого приятным не стал.

Закусив выпитое огурцом, Палыч начал первым: