Дарья Рябинина о людях Сибири

Кто-то додумался – не под амбаром ли, с испугу куда хочешь

залезешь. Кинулись туда, а пролезть-то никак.

Одного мальчика попросили: «Слазь», – и он быстро нырнул

туда. Только ноги скрылись, как он истошным голосом закричал и

быстрее белки выскочил из-под амбара:

– 

Она мертвая там! Там она!Стали кричать, звать ее, но тихо, никто не отзывается.

– Ломай пол амбара, – кричал отец.

Петро быстро вывернул две доски и нырнул под пол, а через

некоторое время вытащил на руках сестренку, как плеть обвисшую, с опущенной головой, с закрытыми глазами.

Тут появилась скамейка с положенной на нее фуфайкой и Дашу

положили на нее. Все захныкали и больше все Андрюшка.

Дашка была бледна и почти не дышала, но она была жива.

Старший брат прислушался на груди у ней и тихо сказал:

«Обморок».

Андрюшка упал к ней на грудь, к лицу своим мокрым лицом,

голову обхватил своими руками и кричал:

– Дашка-а-а, а Даша-а, но чо ты, но чо ты? Посмотри-ка, что я,

это мы, Даша, я сроду тебя не трону, проснись, Даша!

Он напугался, что его теперь отец запорет ремнем насмерть

или бичом – он его уже хлестал, так сильно, что сидеть две недели

было нельзя.

Однажды пригнали в колхоз первый трактор, как Андрейка и

его друзья побежали смотреть, как железяка гудит, поворачивается и скребет землю когтями, и пробегали до полночи, а ночью

воротиться одному страшно, а друзья не хотят и Андрейка бегал

за ребятами так, без любопытства, скорее от страха, позади всех,

и меньше всех ростом.

Трактор остановился и из-за трактора появился отец на коне

верхом, с длинным бичом, о чем-то поговорил с трактористом, и

Андрей понял, что за ним. Андрей пустился бежать домой один,

а за ним отец на коне с бичом. А дома он сильно побил бичом

его так, что тот еле мог двигаться, за то, что он мог под трактор

попасть. А Дашка заступилась и ей попало: она уцепила брата

за руку, чтобы оттянуть от отца, а отец стегал Андрюшку раз, а

Дашку два раза, пока не пришел старший брат и не отобрал детей.

Теперь Андрейка вспомнил все и так страшно стало: если она сейчас умрет – ясно, отец его или побьет или убьет совсем. Андрейка

тряс и кричал, но сестренка не просыпалась. Андрейка плакал навзрыд. Отец пожалел его и взял за плечи:

– Не кричи, сынок, бог даст – пройдет, – горько обливаясь слезами, отец клял себя и всю судьбу свою.

Дашку унесли домой.Люди разошлись .Самые близкие остались в доме.Через несколько времени очнулась девочка,посмотрела кругом:– Пить, мама, – прошептала она.

Все сразу заплакали – матери-то давно нет, уже второй год пошел. Плохо дело, видать – подумали люди. И Даша действительно

долго и тяжело проболела. Простудилась ночью, когда спала на земле.

Отец стал часто и много пить, а пьяный просил спеть.

Дети пели, но они росли и все время ему также пели, и всегда

на печи, на большой русской печи. Отец всегда плакал.

Он сильно сразу постарел, осунулся и, как все одинокие пожилые мужчины, выглядел неопрятно.

Андрей уже стал работать трактористом и вспоминая о первом

его знакомстве с трактором, задумывался. Иногда рассказывал

своим друзьям, и часто хохотали все:

– Ну как, Андрейка, за колесником не побежишь?

Даше шел уже четырнадцатый год, два месяца как уже четырнадцатый пошел. Трудновато приходилось рано осиротевшей семье, а особенно ей. Детство очень тяжелое, никому не пожелаешь такого. Но они жили, боролись и побеждали. Да корова вот