Честь имею

– А что случилось? – спросил Семен.

– Как что, дева Мария! – воскликнул Джузеппе. – Я дал тебе команду отходить! Почему ты пошел на помощь людям Роберто?

– Их уже почти окружили! Разве ты не знаешь? – возразил Семен. – Как мы могли их бросить там?!

– А если бы они окружили и вас? Сколько ты потерял людей?

– Двоих, – печально махнул рукой Семен.

– Вот – вот! А Роберто одного! Разве это правильно?! – горячился Джузеппе, чувствуя, как разогревшаяся от эмоций кровь начинает сочиться из ран, отчего он сморщился и на время замолчал.

– Ты пойми, Семен, мы не хотим, чтобы вы здесь умирали. Это наша земля, наша родина, – заговорил он затем.

Тут Семен встал, немного постоял, справляясь с волнением, и ответил:

– А наша родина там, где бьют фашистов! И позволь нам самим решать, где умирать, коль судьба у нас такая!

Джузеппе взглянул в глаза Семена, но боль снова настигла его, и он молча указал жестом, приглашая присесть.

Семен присел, он видел, как мучается Джузеппе, все – таки решился задать интересующий его вопрос:

– Командир, как случилось, что они вышли на нас и едва не окружили?

Джузеппе вздохнул и неохотно ответил:

– Марчелло выдал нас. Они схватили его в родном селении, пытали, и он предал нас.

– Марчелло?! Не может быть! – воскликнул Семен. – Откуда ты об этом знаешь? Пусть его схватили, но он не мог этого сделать! Это клевета! Как ты узнал об этом?

– Он сам сначала предал нас, а потом передал через людей об измене, но только до нас дошло это поздно, – сказал Джузеппе. – Нужно выручать парня, пока его не перевели в город, говорят, он совсем плох.

– Как?! Ты собираешься спасать предателя? – спросил Семен.

– А разве вы оставляете своих в беде? – ответил Джузеппе.

– Своих нет. А вот предателей, разве чтобы вздернуть на веревку!

– Да, – заметил Джузеппе. – Вы, русские, не умеете прощать.

– А иначе нельзя победить! – сказал Семен.

– Наверное, ты правильно говоришь, но я не господь бог. Марчелло был лучшим из нас, и я не хочу, чтобы он предстал перед всевышним виновным. Кто знает, почему он так поступил. Не всякому дано выдержать пытки. Я вот слышал: наш друг Тито приказал не оставлять на поле боя своих раненых, а в случае невозможности вынести их, самим добивать, чтобы их не пытали враги.

– Ладно, ты командир, тебе и решать, – проговорил Семен.

– Вот и хорошо, – сказал Джузеппе, но было, похоже, что он наконец – то согласился и сам с собой.

Операция по спасению Марчелло не сулила ничего хорошего, и нужно было все взвесить.

– Однако, Михалыч, я вызвал тебя по другому делу, – заявил вдруг Джузеппе.

Он любил называть русских по отчеству, и эта привычка вызывала чувство доверия к этому человеку.

– Как там у вас говорят? За одного битого двух небитых дают? – продолжил Джузеппе. – Двух бойцов я тебе дать не могу, а вот одного ты сейчас получишь.

– Кто такой? – спросил с интересом Семен.

– Ваш, русский офицер. Он приехал из Франции, его товарищи прислали с заданием, возвращаться обратно, значит, еще раз зря рисковать им, и ему было предложено остаться у нас. Он настоящий антифашист, как и я, прошел Испанию, узнал, что в нашем отряде есть русские и сам попросился к нам. Забирай его, думаю, он будет хорошим бойцом.

– Почему бойцом? – смутился Семен. – Если он офицер?

Джузеппе улыбнулся, с трудом поднялся и прошелся по комнате.

– Он офицер, но царский, – пояснил он. – Вот. А еще, он бывший офицер белой гвардии, так, кажется, вы их называли? И воевал он против вас, потом эмиграция, Турция, дальше Париж. А сегодня он воюет с фашизмом.

– Э – э, вот оно что! – проговорил Семен. – Нет уж! Джузеппе, это же враг! Наш враг! Как я его представлю людям!? Забирай этого недобитого беляка себе, и пусть он у тебя ходит в героях!

Но Джузеппе и не думал сдаваться. Он еще раз прошелся по комнате, потом остановился напротив Семена и медленно, выбирая слова, сказал:

– Семен, посмотри на меня! Я тоже воюю против собственного народа, народа обманутого, который уже прозревает, но еще не нашедшего свой путь. Мы люди, и нам свойственно ошибаться. Этот человек тоже мог ошибаться. Но сегодня, он, рискуя жизнью, борется с нашим общим врагом! И он достоин не только нашего уважения, но и права находиться в наших рядах. Он человек без родины, и нужно понять, как ему трудно одному. Я вот тоже мог эмигрировать хоть к вам, хоть в Америку. И кормили бы меня, как слона в зоопарке, и показывали всем, как мартышку в клетке, вот он, мол, антифашист! Как ты мне сказал? Там родина, где фашистов бьют! Вот и давай бить! Я твой командир, будь добр выполнять приказы! Пошли!

Они вышли во двор, Джузеппе крикнул кому – то из своих. Тот выслушал его, ушел и вскоре вернулся с человеком, в котором осанка и походка сразу выдавали в нем военного.

– Знакомьтесь, – сказал Джузеппе.

– Заимов Александр Петрович, – протянул руку незнакомец.

– Бурлаков Семен, – ответил Семен, и, помедлив, все – таки пожал протянутую руку.

2.

По дороге в отряд остановились передохнуть. Семен отцепил от ремня трофейную фляжку, свинтил крышку и протянул попутчику. Тот поблагодарил, нежадно отпил. Семен также отпил и, не глядя в лицо, спросил:

– Много изуверствовал?

– Вы о гражданской? Как все. Не хуже других, – ответил сразу Заимов, как будто знал, что его об этом спросят.

– Потому и сбег? – продолжил Семен.

– Когда бежишь, особо не задумываешься почему, – сказал Заимов.

– Семья есть?

– Да, остались в Париже, жена и двое сыновей.

– И что, – поинтересовался Семен. – На французском калякают?

– Нет, – ответил Заимов и чему – то улыбнулся. – По – русский, но, как у вас выражаются, говорят они старорежимным языком.