Русский Хэллоуин

НАСТЕНЬКА. Arbatskoye – гостям. Sovetskу brut – на Новый Год. Какой перляж!

ЛИЗОН. Совсем он тут алкоголиком стал. Ему, по-моему, все равно, что сосать. Вы трон-то его видели? Он же даже бутылки не сдает.

КАРОЛИНА КАРЛОВНА. Тише, услышит еще. Здесь некуда сдавать. Отсталая страна. (Нервно оглядывается.) Роман Андреевич, мы скоро!

РОМАН АНДРЕЕВИЧ (в удаляющиеся спины женщин). Угу.

МИХАИЛ. Какой-то ты, Ромыч, не праздничный совсем. Чё не так, на?

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Всё не так. Курить будете? Угощаю.

МИХАИЛ. Не, после вина я лучше свои.

БОРИС. Так что случилось?

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Здесь болит. (Прикладывает руку к сердцу.) Ноет. Саднит. На-до-е-ло. И спать все время хочется. (Шагает к трону, поднимает квейк, направляется к камину, вытряхивает окурки, затем идет к хьюмидору и вытаскивает сигары.)

ГЛЕБУШКА. Трофейные или союзнические?

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Контрабандные.

ГЛЕБУШКА. Давайте!

ОТЕЦ СЕРГИЙ. «Отче наш», Роман Андреевич, на ночь следует читать. Молитва она завсегда от греха отводит и злые сердца умягчает…

Долгая пауза. Мужчины смотрят на отца Сергия, как на конченого идиота, молча рассаживаются и закуривают сигары.

Картина третья

Наивный реализм

ГЛЕБУШКА (закуривая сигару). По березам и соснам, значит, соскучились? По махорочке? Это мы быстро можем организовать. Лет на десять.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ (гильотинкой отхватывает кончик у сигары). Да ну вас, Глеб Вадимович. Мне бы одним глазком только, и обратно. Да и дел там невпроворот.

ГЛЕБУШКА. Одним глазком – это, знаете ли, до первого погранца. Может быть, погоны еще успеете разглядеть. А дальше – рожей в пол и берцы[14 - Берцы (разг.) – высокие армейские ботинки на шнуровке; часть амуниции ОМОН.]. Изредка будут во двор погулять выводить. Как раз между перестукиваниями по стенкам.

МИХАИЛ. Нельзя тебе сейчас в Москву. Закроют. Подожди несколько лет.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Нельзя, но нужно. Неужели ничего не придумать?

БОРИС. А что тут придумать? Вас же любая собака в России знает.

ГЛЕБУШКА. Что собаки, его все блохи на собаках знают.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. А если грим или бороду очень серьезную отпустить? (Поглаживает шотландку-переросток.) Вот как у Серёжи.

ГЛЕБУШКА. Инкогнито, типа? Аки шпиён? Представляете, во что ваши десять лет выльются, если поймают? Вы же, как йети, шерстью можете обрасти, а вас всё равно любой гэбэшный цирюльник опознает. Или вы думаете, что вас дреды в бороде сильно спасают? Так вот нет. Можно, конечно, еще в растамана поиграть или даже китайским мандарином вырядиться, но, думаю, и это не поможет.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ (задумчиво). Да-а-а… И всё-таки я бы попробовал. Вряд ли меня в таком виде…

ОТЕЦ СЕРГИЙ (перебивает). Может, пластику?

БОРИС. Конечно! У мамы же есть знакомый хирург.

ГЛЕБУШКА. Ну да. До кучи ему осталось только лицо потерять.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Это вы, Глеб Вадимович, на потерянную совесть намекаете?

ГЛЕБУШКА. Заметьте, Роман Андреевич, не я это сказал. А на воре шапка, как известно…

МИХАИЛ. Сейчас, Глебушка, ты обратно поедешь. Грузовым рейсом. В гробу, на.

ГЛЕБУШКА. Ты кого пугаешь? Сам подумай. Я ж и так – нежить.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Кстати, а откуда он у вас? Презент этот крупногабаритный.

МИХАИЛ. Так просто. Наш он.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. В смысле – ваш?

БОРИС. Семейный бизнес, Роман Андреевич. Мы развиваться решили. «Kriazh Airlines», конечно, хорошо. Но мы диверси… короче, фицировали риски в прошлом году. Открыли сеть похоронных бюро. (Говоря эти слова, Борис деловито вытаскивает из внутреннего кармана пакетик и платиновую VISA, высыпает на столешницу порошок, ребром карточки аккуратно нарезает две «дорожки», затем достает стодолларовую купюру, скручивает ее в трубочку и, зажимая одну ноздрю пальцем, втягивает в себя белые кристаллы.) Будет кто? (Кивает на вторую «дорожку». )

ГЛЕБУШКА. Надо говорить салоны ритуальных услуг, Боряйла. Так солидней понты кидать.

МИХАИЛ (гордо). «Братья Кряжистые и Ко»! Лимитед, так сказать. Я там и.о., Ромыч. (Борису.) Дай мне чутка. (Всасывает ноздрей половину «дорожки», кряхтит.)

РОМАН АНДРЕЕВИЧ (кашляет). Зачем? «Братья»?

БОРИС (дотягивает за братом порошок). Людей хоронить.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Каких?

ОТЕЦ СЕРГИЙ. Отошедших. Неужто, Роман Андреевич, пояснять сие надо?

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Ничего не понимаю. Это что, прибыльней, чем авиалинии?

ГЛЕБУШКА. А то! И материал всегда есть, и спрос. Самолеты падают, гробы восстают.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ (задумчиво). И давно вы этим?

БОРИС (трет пальцем десны и прячет аксессуары в карман). Так я же говорю – год. Мы гробы, как обычно, через свои авиалинии привезли. Один из партии взяли и вам доставили. Ну а Глебушка уже около дома в него лег.

РОМАН АНДРЕЕВИЧ. Интересно-интересно…

МИХАИЛ (неожиданно вскакивает). Ромыч, да ты не понял! Бизнес – крутяк! Реальная тема. Ты хоть знаешь, сколько по миру народу дохнет? Это же скоропортящийся продукт. А у нас ведь и экспорт. И Ближний Восток, и Евросоюз, на… На Востоке, например, цинк очень в ходу. И главное, оптом последнее время берут!

ГЛЕБУШКА. Ничего, скоро и на Западе так будет. Только на прокат. А то их кредитные пузыри с ипотечным кризисом душат.