Медово-гранатовый бензин

Конец интермедии 4

На «просьбу» Франка дала лаконичное «добро», которое приняло форму медвежьего кулака, вмявшего лицо Ни – театрального палача Режиссера с нашивкой «МК.5» поверх нашивки «МК.2». И отдел делопроизводства Арендодателя сразу выслал Ётун сизого герольда с желто-красным конвертом, манящим привлекательным контрактом-аранжировкой: 40% материального обеспечения Вальборга; 40% канцелярского закадрового сюрреализма; 10% любви, веры и доверия гостей; 10% на усмотрение Арендодателя с многострочным уточнением того, что ничего аморального, противозаконного и противоречащего принципам бретера – дуэлянта – не потребуется.

В качестве платы, частью сценария до весны тридцатой, Франке в безвозмездное срочное пользование отходил отель «Пополуночи». Ётун ну никак нельзя было проигнорировать настолько сомнительно-щедрое предложение, поэтому приемка должности назначалась прямо с похорон Вика в Юго-восточной ставке – первом коммерческом проекте Арендодателя и месте планирования ее бескомпромиссных экспансий. О, тот Монсальват – замок Святого Грааля из романов Рейнеке – дерзко выбивался из всех офисных громад, сверкающих в Городе деформированными под тяжестью облаков шлемами с пиками-громоотводами. Когда-то Ставка была лишь одноэтажным депо с чахлыми корневищами подземных коммуникаций: крытым таким полем рельс и остовов поездов под прохудившейся бетонной крышей, в настоящем роскошно отреставрированным Арендодателем. Она, солнце, строила так глубоко—высоко—долго, что добралась до могил третейских инструменталистов. И заставила руины функционировать так, как они никогда и ни за что не функционировали: все пробития и обвалы стали укрепленными, где-то застекленными источниками дневного света; гнезда и норы приравнялись к гордости и красе жизни, а не к проблемам дезинсекторов и огнеметчиков из коммунальных отрядов. Ведь в Ставке на естественном держалось все искусственное. Такое, знаете ли, своеобразное сочетание в славном духе каменных героев, богов и чудовищ на стелах и в курганах затерянных поселений, обласканных флорой, фауной и непогодой: в щитах и копьях там вились вороны, у поножей ютились лисицы; дикие цветы непревзойденных красок и ароматов росли на анатомических кирасах всюду и везде. И слезы античных восхищений лить было уместно.