Пока горит свеча

– Мам, ты останешься со мной. Все хорошо. Тебе еще столько предстоит сделать. Я даже собирался познакомить тебя с моей девушкой. Она не такая, как все. Она другая. Ты ее научишь готовить свой фирменный торт. Я, мы будем рядом. Мы все перепроверим. Что-то точно можно будет сделать. Мы утром сразу поедем в больницу.

– Майкл, сегодня двадцать четвертое апреля. Я хочу быть дома, – с грустной улыбкой сказала она. Теперь Майкл понял, почему мама молчала эти дни. Если бы не эта дата, она бы и дальше продолжала молчать, не желая огорчать его. Но этот день всегда делал ее более чувственной и сентиментальной.

– Прости, я забыл, я запутался в датах.

– Все нормально, Майкл. У меня есть ты. Мы справимся.

– А у меня ты, – прошептал Майкл.

Они просто сидели в тишине, обняв друг друга и погрузившись в свои мысли. Майкл хорошо помнил все, что она для него делала. Он понимал, что был не очень хорошим сыном, но всегда поддерживал ее. Впрочем, как и она. Он стал понимать, что если дядя Сэм, подключив все свои связи, не смог ничего сделать, то он тем более бессилен. Ему стало грустно. На душе было противно и печально. В какой-то момент он подумал о Монике. О ее улыбке на поляне с розами. Ему стало теплее. Почему он не познакомил их раньше? Взяв ручку и листок бумаги, он стал писать что-то Монике. После он сложил лист бумаги пополам и положил его в конверт. Достав зажигалку из заднего кармана, покрутив ее в руках, отправил ее к письму.

– Майкл, что ты делаешь? – спросила миссис Олис.

– Я исправляюсь. Ты знаешь, за сегодняшнюю ночь я многое понял. Я не замечал стольких вещей. Я не ценил по-настоящему дорогих мне людей. А теперь я всех теряю…

– Майкл…

– Мам, все в порядке. Я хочу тебя ближе познакомить с Моникой.

Майкл проснулся ближе к обеду, и ему показалось, что все произошедшее с ним ночью было дурным сном. Но конверт, приготовленный для Моники, лежал на столе. Значит, все это реальность. Он спустился по лестнице на первый этаж. Миссис Олис как всегда готовила что-то для него. Она всегда все делала для него. Она улыбалась ему. Ей стало намного легче, как только она рассказала правду своему сыну. Они договорились быть вместе и не поднимать эту тему. Лучше жить, радуясь тем минутам, часам, дням, что у них остались, чем лежать в больнице и умирать, видя жалостливые взгляды близких людей.

Они достали старые альбомы и начали рассматривать фотографии, где с ними еще был отец, фотографии, где Майкл был совсем маленьким. Они вспоминали веселые истории. Подобное происходило у них в этот день ежегодно, но в этом году все было иначе. Они оба понимали, что такого больше не повторится.

– Мам, мне надо уехать. Ненадолго.

– Конечно, Майкл, я забыла купить свечей. Тебе несложно будет?

– Я заеду. Возможно, я вернусь не один.

Она с теплотой смотрела на него и улыбалась. Слова тут были лишними. Он вышел из дома и, заскочив в машину, помчался по пустой дороге в сторону Седьмой улицы.

Моника его ждала за углом квартала. Она не хотела, чтобы мать видела их вместе. Сев в машину, она даже не посмотрела на Майкла.

– Привет, – в ее голосе слышалась обида.

– Привет. Хочу показать тебе одно место. У тебя есть немного времени?

– Я сказала, что я иду на встречу с Джессикой.

Майкл завел машину. Они ехали молча, он изредка смотрел на нее. Ее гладкая кожа, ее глаза, ресницы сводили его с ума. Он привез Монику на утес. Это любимое, особенное место для Майкла. Солнце уже садилось, и закат озарял город, который был у их ног. То ли туман, то ли низкие облака стелились легкой пеленой, кое-где подступая к самому краю скалы. Завораживающее зрелище.

– Ты ждешь, чтобы я тебе что-либо объяснил?

– Майкл, мне и так все ясно. Это ты настоял на встрече.

– Я всю ночь не спал, – он достал конверт. – Прочти. Но только под эту музыку.

Он включил ей красивую мелодию Era “Flowers of the Sea” и вышел, расположившись у крыла машины. Так, чтобы Моника видела его на фоне закатного неба. Она открыла письмо и с недоумением обнаружила там зажигалку. Держа ее в руке, она начала читать.

«Дорогая Моника, мое солнце, моя малышка. Эта ночь изменила меня. Мне пришлось о многом подумать. Мне больно терять дорогих людей. Я не спал сегодня и тосковал всю ночь. Скучал, грустил, думал о тебе… и написал это письмо. Ты привнесла то, чего мне так давно не хватало. Ты частичка моей жизни, частичка моего мира, частичка меня. Сейчас я не могу представить себя без тебя, без твоей очаровательной улыбки, без твоих прекрасных глаз, без твоего бархатного голоса, без твоего тепла. Прости меня за мой тяжелый характер, прости меня за мое неправильное поведение. Ты действительно для меня многое значишь. Я никогда не был одинок, но у меня всегда было пустое сердце. Теперь же оно заполнено любовью к тебе. Прошу, прости меня, если я тебя обидел, прости, если я тебе причинил боль.

P.S. Когда тебя нет, мой мир теряет краски.

P.P.S. Тебя наверняка интересует: зачем здесь зажигалка? Вот ответ: если ты простила меня и хочешь быть со мной – сожги письмо. И ты получишь подарок!»

По щеке Моники покатилась слеза. Майкл стоял все там же и наблюдал за ней. В его руках была небольшая коробочка с обещанным подарком. Он ждал, когда Моника использует зажигалку по назначению. В колонках по-прежнему играла грустная мелодия. Но вместо ожидаемого Моника вышла из машины и подошла к нему. Она вернула ему зажигалку.

– Я не буду его жечь.

Майкл грустно смотрел на нее.

– Я его ни за что не сожгу. Оно… Оно лучше, чем любой твой подарок. Я оставлю письмо себе, – она посмотрела на него снизу вверх и тихо сказала: – И тебя…

Майкл стоял с коробочкой в руках. Его смутило то, что опять все идет не совсем по его правилам. Моника подошла и обняла его.

– Майкл, ты не перестаешь удивлять меня.

– Ты должна его сжечь.

– Почему?

– Так надо, мой малыш.

– Ты боишься, что кто-нибудь его прочтет и узнает, какой ты на самом деле?

– Нет. Мне важна только ты. Возьми – это твое, – он протянул ей коробочку.

– Майкл, мне письма достаточно. Я его не сожгу и тебе не отдам.

– Какая же ты все таки удивительная, другая на твоем месте давно бы вырвала подарок у меня из рук, – он смотрел в ее бездонные глаза. Они отражали закатное небо и оттого казались как будто горящими. «Не зря Джон сравнивал ее с огнем», подумалось ему. Только они не обжигают, а согревают, и дают светлую надежду на будущее. Но Монике он сказал другое:

– Письмо только с коробочкой.

Она замахнулась и что есть силы бросила зажигалку подальше с утеса. Ей не верилось, что Майкл так легко сдался. Только после этого взяла свой подарок. Открыв его, она увидела замечательное кольцо, то самое, что Майкл купил для нее у мистера Афлика в Нью-Йорке.

– Какая прелесть. Это розы из той волшебной ночи. Майкл, спасибо тебе.

Она еще крепче обняла его.

– Ну что, мир? – спросил он.

– Не было ни минуты, чтобы я не думала о тебе, – она поднесла свои персиковые губы к его губам и прошептала: – Мир!

Майкл хотел ее поцеловать, но она уже отстранилась от него.

Он нежно обнял Монику. Она повернулась к нему спиной, чтобы еще раз взглянуть на закат. Солнце уже почти спряталось за горизонт, бордовое небо окрашивало все вокруг в красный цвет, а туман над городом стал еще плотнее.

– Такое ощущение, что небо опустилось, – сказала она.