Демон в полдень

– Как? – судорожно и едва слышно выдохнула я. Но Седой услышал.

– А вот теперь твоя теория про тройное удочерение к месту, – ехидно заметил мой друг.

– Скорее уж, усыновление, – произнесла я, все еще пребывая в крайней степени растерянности.

Нет, я предполагала нечто подобное, особенно после встречи с Глушко-старшим в больнице. Он был напуган, очень напуган. У меня оформилось несколько догадок по этому поводу. Одна из основных – мужчина опасался кого-то из своего близкого окружения. Ведь недаром он затрясся как осиновый лист на промозглом осеннем ветру, когда речь зашла о семье. И шептал, не переставая: «вы не знаете, на что он способен». Он, не она. А значит – брат, отец, сын, племянник. Перечислять можно долго, но, кажется, он имел ввиду…

– …родного отца, – закончила я вслух свою мысль.

Седой, в этот момент о чем-то рассказывающий, запнулся, а после сердито переспросил:

– Что?

– Глушко упоминал родного отца своего сына?

– Именно эту информацию я и пытаюсь до тебя донести, и было бы прекрасно, если бы ты меня хотя бы иногда слушала, – прорычал Седой голодным зверем. – Вместо этого ты непонятно чем занимаешься. Погружаешься в свои болезненно-пьяные фантазии начинающей алкоголички?

– Ты обедал сегодня? – невинно поинтересовалась я.

Седой растерянно умолк, видимо, пытаясь понять, что обозначает этот резкий переход от одной темы разговора к кардинально иной.

– И пока ты ищешь связь между своей паршивой привычкой пропускать обед и моим интересом к твоему желудочно-кишечному тракту, я тебе расскажу одну забавную историю. Много-много лет назад, в те славные времена, когда горы были выше, трава зеленее, а солнце теплее, жил-был на свете один ослик. И мечтал этот ослик о клевере, а все предлагали ему только сено. «Как же решить эту проблему?», – спрашивали у ослика. «Не знаю, – отвечал ослик, – я слишком занят. Я думаю о клевере».

– Тебе что, одного алкоголизма мало? Ты еще и понаркоманить решила? – ровным тоном поинтересовался Сашка, но ощущение было такое, что будь он рядом – придушил бы. – Какой осел? Какой клевер!

– Не знаю, – беззаботно ответила я и подмигнул чуть ошалевшему водителю, с подозрением посматривающему в мою сторону и с тоской – на череду машин впереди, образовавших пробку, в которой мы застряли. – Я слишком занята. Думаю о том, как свалить туда, где на меня не будет рычать голодный, а потому очень злой мужик, который привык срывать на мне все свое недовольство и которому я помогаю исключительно по доброте душевной!

Я бросила трубку, яростно нажав на кнопку отбоя. Раз пятнадцать. Остановил меня отчетливый треск, результатом которого стала трещина, образовавшаяся на пластмассовом корпусе. Кажется, с яростью я перестаралась.

Вдохнула, выдохнула, еще раз улыбнулась водителю, поинтересовавшись, как далеко мы находимся от здания цирка.

– Практически на месте, – обрадовал меня этот милый парень с широкой открытой улыбкой, – вон, видишь арку?

Он указал направо, вглубь тропинки, что вела к центральному входу в городской парк.

– Пойдешь прямо – дойдешь до озера. Обогнешь его по левую сторону и вновь пойдешь прямо, вдоль набережной. Через пятнадцать минуты выйдешь к цирку. На машине было бы быстрее, но сколько еще простоим – не знаю.

Он явно хотел помочь. А еще явнее было то, насколько сильно ему хотелось избавиться от симпатичной, но странной девчонки, обсуждающей по телефону ослов и клевер. И ищущей дорогу к цирку. Кажется, вся моя жизнь постепенно превращалась в бродячий цирк.

Я улыбнулась самой милой из имеющихся в моем арсенале улыбок, поблагодарила и выскользнула из машины на проезжую часть, прямо под начинающийся дождик.

Зонта с собой не было, а потому я поплотнее запахнула куртку, подняла воротник и рысью побежала по указанному маршруту.

Опуская лицо пониже, чтобы укрыться от косых струй, усиливающихся с каждой минутой, я опять вытащила из кармана телефон и нажала на вызов единственного сохраненного номера.

– Да! – рявкнул Седой.

– Он назвал имя родного отца парня? – отрывисто спросила я. Дыхание сбилось из-за быстрого движения, а по лицу уже стекали капли дождя.

– Нет, – сдержанно ответил друг и сквозь его слова я услышала знакомое шуршание бумажки. Я тихо усмехнулась уголками губ. Время идет, а привычки не меняются. И это даже приятно – что хоть что-то в этом мире остается стабильным и незыблемым. Например, любовь моего друга к сэндвичам с курицей из одной и той же доставки готовой еды, чьим фирменным отличием являлись специфические пакеты, куда они складывали свои бутерброды. Упаковка забавная, еда – гадостная. Но Седому нравилось поглощать эти обильно сдобренные жирным соусом куски хлеба и куриного мяса с пожухлым листиком салата между ними. – Он его не знает.

– Имени не знает? – уточнила я, смахивая скатившуюся на кончик носа особо назойливую каплю. – А как выглядит? Где живет? Где работает?

– Он ничего о нем не знает, – произнес мой бывший напарник. – Знает только о том, что больше двадцати лет назад к ним обратился человек, представившийся адвокатом некого очень обеспеченного господина. Личность этого загадочного господина, как ты сама понимаешь, не раскрывалась. Пара в то время переживала кризис – у Елены Глушко случился выкидыш на достаточно внушительном сроке. Пришлось делать срочную операцию и женщину, у которой открылось сильное кровотечение еле спасли. В итоге печальный вердикт – детей у неё скорее всего уже не будет. И тут на пороге объявляется представительный мужчина в дорогом костюме со словами «Мы можем друг другу помочь».

– И что было дальше? – выдохнула я, ловя каждое слово.

– А дальше этот мужчина заявил, что его наниматель очень желает оставить после себя кровных наследников, а вот воспитывать их у него возможность отсутствует. Супругам Глушко были предложены следующие условия – Елена соглашается на оплодотворение её яйцеклетки семенной жидкостью неизвестного богатого господина. Она вынашивает ребенка, рожает его, а далее семья Глушко растит и воспитывает обретенное дитя. Взамен биологический отец ребенка покупает семейству квартиру и назначает пожизненную ренту на содержание своего отпрыска.

– И они согласились? – поразилась я.

– У них не было выбора, – безразлично проронил Седой. – Молодая семья ютилась по съемным квартирам, условия жизни в которых были далекими от комфортных. А тут такое щедрое предложение – своя отдельная норка плюс денежное содержание, сумма которого позволяла обеспечить не только ребенка, но и его молодых родителей.

– Погоди, – прервала я друга, – но Елена ведь не могла иметь детей после неудачного выкидыша. Как она собиралась забеременеть?

– Адвокат предвидел этот вопрос, а потому заранее сообщил, что проблем с зачатием не будет по причине «биологических особенностей заказчика». Последние слова являются цитатой, – разъяснил Седой. – Тебе это о чем-нибудь говорит?

Я замерла прямо посредине аллеи, которая по причине обеденного часа и буднего дня была пустынной. Дождь, превратившийся уже в основательный ливень, хлестал по лицу, заливая за пазуху и стекая по спине. Одежда промокла и противно липла к коже. Резкими порывами срывался ветер, пронизывая насквозь и словно втыкая в тело ледяные иглы. Но несмотря на непогоду холодно мне не было. Наоборот, внезапно бросило в жар.

– Ты что-то поняла, – догадался Сашка.

– Да, – практически прошептала я. – Существует только один биологический вид, представители которой способны иметь потомство даже от практически бесплодных женщин.

– И кто же?

– Это демоны, Сань, – промолвила я, пытаясь унять дрожь в руках.

Глава 24

– Демоны? – не поверил мой друг. – Ты серьезно?

– Вполне, – со всей уверенностью заверила я, решительно стряхнула с себя оцепенение и двинулась по парку дальше.

– Они же вымерли, – задумчиво протянул Седой, все еще не веря моим словам. – Вроде бы, еще в Средние века.

– Если говорить конкретнее, то в пятнадцатом веке, – уточнила я. – И они не вымерли. Они просто исчезли. И неизвестно, по каким причинам. Единственное, что известно – со временем демонов просто не стало.

– И это не могло не радовать наших предков, – хмыкнул Сашка. – Демоны были самыми могущественными из всех. Фактически, именно они управляли магическим сообществом.

– Да, – с превеликим скепсисом отозвалась я. – Вот только ты подзабыл историю, мой дорогой друг. Пока существовали демоны все, кто обладал магией являлись одним целым. Мы жили в организованном мире, подчинялись общим правилам и законам вне зависимости от расы и принятых в отдельных социальных группах традиций. Мы были одной большой семьей. А что случилось потом? Демоны исчезли – и все просто развалилось. Наш мир развалился, потому что именно они были той силой, которая удерживала нас вместе. И вот уже больше шести столетий каждый сам по себе. Даже между собой представители одной расы не способны договориться! Вампиры поделены на кланы, оборотни – на стаи. Маги и ведьмы существуют по одиночке, лишь изредка кооперируясь для противостояния крупной угрозе. Некроманты вообще всех ненавидят, даже друг друга.

– А суккубы? – странным тоном спросил Седой.

– А суккубы, как и некоторые другие виды, вообще на грани вымирания, и прячутся ото всех! – со злостью выговорила я.

А потом остановилась, яростно потерла лоб и сообщила в трубку:

– Но у нас сейчас нет времени углубляться в историю. Меня вот, что интересует – ты сказал, что Максим Крылов и Даниил Белов также приходились сыновьями этому загадочному, но весьма плодовитому незнакомцу, который собственно этой своей плодовитостью хотел поделиться с другими?