Демон в полдень

– Он появился здесь недавно, – взглянул на меня Алтай снисходительно, хотя, когда между тобой и твоим собеседником едва ли не полуметровая разница в росте любой взгляд будет снисходительным. – Откуда пришел и чем занимался раньше – неизвестно. Но он хорош. Очень хорош.

– Он работает на тебя?

– Он работает на многих, но только на тех, кто ему нравится.

– И ты ему нравишься, – сделала я вывод.

– Нет, ему нравишься ты, – заявил Алтай и направился к бакам, краска на которых местами облезла, обнажив черно-коричневые куски старого металла.

– Разве мы знакомы? – удивилась я.

– Наполовину, – бросил Алтай через плечо.

– Как это? – шагнула я вперед, стараясь держаться рядом с Алтаем, но оставаясь немного позади. Он может сколько угодно верить своему таинственному другу "по переписке", но я этого делать не собиралась. И если уж он стал инициатором поиска тайных посланий, то пусть и принимает на себя, в случае чего, основной удар.

– Он тебя знает, ты его – нет.

– Ух ты! – деланно воскликнула я. – В таком случае, мы с принцессой Дианой давние друзья.

– Так она померла давно, – пожал плечами Алтай.

– Следуя твоей логике, это не важно, – проворчала я, провожая глазами сорвавшуюся с ветки дерева одинокую ворону, с громким карканьем отправившуюся кружить над соседними домами.

– Смотри, – произнес Алтай и, обхватив своими огромными ручищами не отличающийся чистотой и благоуханием бак, сдвинул его в сторону ровно настолько, чтобы можно было прочитать надпись синего цвета на выцветшей и основательной обшарпанной кирпичной стене.

– И что все это значит? – после минутного молчания, в течении которого я удрученно и без всякого намека на успех рассматривала загадочные закарючки в окружении переплетающихся линий. – Это вообще на каком языке?

– Это шифр, – пояснил Алтай.

Я наклонилась поближе и присмотрелась.

– Буквы вроде английские, но тут еще вставки, похожие на иврит, – задумчиво проговорила я. – Как все это понимать?

– Очень просто, – Алтай вытащил из заднего кармана моих старых потертых джинсов телефон, что-то там потыкал своими далеко не изящными пальцами, а после развернул экран в мою сторону. – Смотри, находим указанные на стене символы на компьютерной клавиатуре, но читаем русские буквы, которые соседствуют с латинскими на одной кнопке.

– И что мне это даст? – скептически скривилась я.

– Это даст тебе то, что ты ищешь, – ответил Алтай, убирая телефон от моего лица, – подсказку.

– Ерунда какая-то, – фыркнула я, начав подозревать какой-то подвох. – И что же изобразил на стене твой информатор?

– Если все сделать так, как я сказал, – мой друг начал сосредоточенно водить пальцем по сенсорному экрану, – то получится фраза.

– Фраза, звучащая как «вы теряете время»? – едко поинтересовалась я, складывая руки на груди и всем своим видом демонстрируя, что не жду ничего хорошего от участия в этом квесте.

– Нет, – не отреагировал на мой маленький демарш Алтай. – Здесь написано «четвертый кирпич справа».

Мы переглянулись, а после синхронно уставились на стену, которая возвышалась за бачками. Стена на нас никак не отреагировала, а продолжила себе стоять. Еще бы, судя по её внешнему виду стоит она тут очень давно, и так-то ей не особо интересны разные людишки, таскающие туда-сюда мусорные бачки. А потаскать их пришлось, ведь требовалось проверить мысль, которая посетила как Алтая, так и меня – в стене что-то спрятано.

– Такой себе интерактив, – цокнула я языком. – Я с ними обниматься не стану, мне для полного счастья только игры в наперстки с мусорными бачками не хватало.

– Можно подумать, Седого обнимать приятнее, – хохотнул Алтай, небрежно запихивая мобильное устройство туда, откуда вытащил.

– Не знаю, не проверяла, – мгновенно отреагировала я, постаравшись не покраснеть.

Потому что в этот момент вспомнила, как однажды Сашка приехал за мной в очередной ночной клуб, чтобы эвакуировать моё бесполезное туловище. Туловище к его приезду уже не способно было передвигаться самостоятельно в силу сильнейшего алкогольного опьянения, а потому полулежало на барной стойке и вовсю соблазняло бармена с целью получить еще один коктейль бесплатно.

Каким-то загадочным образом Сашка всегда знал где я нахожусь, с кем и в каком состоянии. И это при том, что я никогда не сообщала ему о своих планах и уж тем более, не звонила с просьбой приехать. Более того, уходя в очередной пьяный вираж я никогда не брала с собой ничего, на что можно было бы повесить отслеживающее устройство. Я даже деньги с собой не брала, мои способности позволяли мне получать все, что я хотела абсолютно бесплатно. Правда, всегда сохранялось главное условие – даритель должен был быть мужчиной. К моему глубокому сожалению, женский пол на мои феромоны не реагировал даже тогда, когда я очень старалась. Однажды я постаралась настолько, что привлекла внимание двух десятков покупателей-мужчин в торговом центре, но выклянчить понравившийся мне набор нижнего белья у девушки-консультанта задаром так и не получилось. Заплатить за набор пришлось. Сашке.

Для меня так и осталось загадкой, каким образом он вычислял моё местоположение и как ему удавалось появляться именно в тот момент, когда я оказывалась в самом критическом положении. Но он всегда приходил. И оказывал помощь. А помощь мне действительно требовалась, хотя я в те годы настойчиво отрицала это, как факт. Но помощь нужна всем. Эту простую истину сложно принять, когда ты привык быть один против всего мира.

Появился Сашка и в тот вечер. Как всегда отстраненный, холодный, красивый и высокомерный. Идеально причесанный, шикарно одетый и держащийся так, словно вот-вот из-за ближайшего угла ему навстречу вырулит английская королева. И не важно, что за тем углом женский туалет. Королевы туда тоже ходят.

Даже с учетом того, что зал утопал в темноте, на танцполе толпились потные люди, изображающие нечто, отдаленно похожее на ритуальные танцы диких африканских племен, а музыка грохотала так, что дрожали барабанные перепонки, оставить без внимания его появление было невозможно. Он шел, и люди перед ним расступались, стремительно убираясь с дороги. Он смотрел, и женщины, привлеченные аурой властного и уверенного в себе хищника, покорно склоняли головки. Он говорил, и музыка даже казалось пыталась стать тише, чтобы внять его словам.

– О, прынц на белом жеребце, – пьяно икнула я и глаза, которые я огромным усилием воли собрала в кучку, чтобы пронаблюдать за Сашкиным эффектным шествием по залу, расфокусировались. – Хотя нет, в данном случае, жеребец – это ты.

И рассмеялась так, что едва не рухнула со стула.

– Ты пьяная, – констатировал Саня, с отвращением осмотрев меня с головы до ног. А смотреть, надо сказать, там было на что. Фигура у меня всегда имелась хорошая. Ростом я не вышла, но зато формы получила от природы отменные. И в тот вечер я вырядилась в достаточно скромное, на фоне остального моего гардероба платье. Длиной до колена, с глухим воротом под шею и длинными рукавами. Но зато обтягивало оно так, словно я в нем родилась. Однако Сашку не проняло. Ни один мускул на лице не дрогнул, ни одна похотливая мысль не проскользнула в льдистых глазах. Он лишь досадливо потер переносицу и протянул мне руку.

– Вставай.

Я отрицательно помотала головой. Но делать этого не стоило, так как меня тут же словно подхватила и закрутила карусель.

– Карусель, карусель, это радость для нас, – фальшиво завела я песенку. – Ой.

Пришлось прекратить петь и зажать рот рукой, так как к горлу резко подкатило все то, что я влила в себя за вечер. Очень долгий вечер.

– Дура, – вынес свой вердикт Сашка, а после наклонился, подсунул одну руку мне под колени, а другой обнял за талию. И вот не успела я прихватить с барной стойки старательно выпрошенный коктейль, как меня уже понесли куда-то.

– Да что ж вы все такие, – горько простонала я и на глаза навернулись пьяные слезы.

– Какие? – спросил Сашка без особого любопытства, выходя из клуба и под изумленными взглядами курящей на улице публики понес меня по пустынной ночной улице.

– Таскаете меня почем зря, – прогундосила я, вытирая ладошкой мокрые щеки, – словно я мешок картошки какой-то. А я живая! Слышишь! Я живая!

И стала бить кулаками везде, куда могла попасть. Пьянство не особо способствует меткости, а потому я попадала в основном Сашке по плечу и по шее. Первые пару ударов он перетерпел и постарался не реагировать, лишь зубы сцепил так, что раздался скрип эмали. И почему-то его попытка удержать спокойствие разозлила меня еще больше, и я усилила натиск. Один из ударов пришелся Сашке по лицу и сбил с него очки. Зная пристрастие моего дорогого напарника окружать себя не менее дорогими, чем он сам, вещами, я не сомневалась, что эти стоили как половина моей почки. И они, слетели с Сашкино носа, упали, отчего стекло раскололось надвое.

– Ох ты ж, – пискнула я и сжалась в комок.

Саша на свои сиротливо лежащие на асфальте очки даже не взглянул. Вместо это он с такой силой сжал меня в своих руках, что дух в груди перехватило.

– Прости, – придушенно пролепетала я, со страху даже немного протрезвев.

Одно движение – и вот я уже на ногах, пытаюсь устоять на высоченных шпильках, что сделать крайне трудно, когда координация, как и желание жить на нуле.

Сашка схватил меня за подбородок и вздернул его так, что я едва не выскользнула из своих таких красивых туфель. В шее что-то опасно хрустнуло.