Демон в полдень

– Ты хочешь сказать…, – начала я, не веря.

– Я ничего не хочу сказать, – отрезал Алтай. – Я всего лишь немного поразмышлял. А дальше уже решение за тобой. Каждый человек сам выбирает, во что ему верить.

Я обиженно захлопнула рот.

– Не сердись, – миролюбиво хлопнул он меня по плечу. – Ты мне дорога. Ты это знаешь. Но я не хочу брать на себя ответственность за происходящее. Думай и решай сама. И посматривай себе за спину.

Он указал глазами куда-то назад. Я обернулась и увидела припаркованный на другой стороне улицы черный микроавтобус с тонированными стеклами.

– За нами следят. За тобой следят, девочка.

Не успела я осмыслить факт слежки, как друг порывисто обнял меня и, шепнув на ухо:

– Не подставляйся, – быстро перебежал дорогу, что было нехарактерно для его массивной фигуры, и скрылся в потоке людей.

Мне остался лишь сумбур в голове и зуд между лопатками, который возникал тогда, когда за мной кто-то пристально наблюдал. Я почесала спину и ненавязчиво оглянулась по сторонам, но не заметила ничего подозрительного.

Город жил своей жизнью. Все как обычно, ничто не выбивалось из общей картины, которую можно было лицезреть на улицах Восточной столицы едва ли не каждый день. Раздраженно гудели застрявшие в пробке автомобилисты, подгоняя стоящие впереди машины. В парке через дорогу катали в колясках детей молодые мамочки. Пестрел вывесками и раздражал звуковой рекламой торговый центр справа. С сосредоточенными и мрачными лицами торопливо бежали по своим делам горожане. Кто-то нырял в подземку, кто-то наоборот с облегчением выходил из дверей метро. Подростки шумной стайкой толпились у киоска с уличной едой. Мальчишки подначивали друг друга, пихали в спины и под локти, громко гоготали над понятными только им шутками, пытались отхватить у стоящего рядом кусок вкуснятины и с интересом посматривали на сидящих на лавочке девчонок. Юные барышни, все как одна в розовых фирменных курточках, заинтересованно поглядывали в ответ, кокетливо поправляя волосы и хихикая.

Я нахмурилась, вдруг ощутив себя на фоне беззаботных школьников бесконечно старой завистливой бабкой. А после плюнула на все, ступила на край тротуара и взмахнула рукой. Не прошло и пары мгновений, как возле меня мягко притормозила серебристая «Тойота».

Глава 23

Мы с водителем «Тойоты» мило беседовали, обсуждая проблемы глобального потепления, когда телефон в моем кармане ожил. Даже не взглянув на экран я уже знала, кто звонит.

– Ответишь? – с мягкой улыбкой поинтересовался мой новый знакомый, представившийся Виктором, отреагировав на назойливое жужжание в моей куртке.

– Придется, – огорченно вздохнула я, и полезла за телефоном. – Вот и чего тебе неймется?

– Ты где? – зло, а потому отрывисто спросил Сашка.

– Сам знаешь, – раздраженно ответила я. – Это ведь твои ручные песики следуют за мной попятам. Кстати, ты бы приструнил их, а то оштрафуют. За несоблюдение правил выгула домашних питомцев.

Повисла напряженная пауза, во время которой, я была в этом уверена, Сашка призывал на помощь всех известных ему богов и богинь, чтобы не сорваться на ор. Обращение к небесным силам за помощью затянулось так надолго, что я уже собралась повесить трубку, как услышала требовательное:

– Зачем ты к нему села?

– Эээээ, – содержательно промычала я, – у него тачка крутая.

Вновь рекламная пауза, во время которой я рассматривала свои ногти, а Седой, судя по злобному пыхтению и звуку откупориваемой бутылки, усиленно пытался успокоиться.

– Возвращайся обратно, – приказали мне к тому моменту, когда телефон уже начал накаляться, а рука – уставать.

– Обратно – это куда? – любезно переспросила я.

– Обратно – это ко мне, – прорычали в ответ.

– Зачем? – сохраняла я всю ту же подчеркнутую вежливость, краем глаза отмечая, что водитель внимательно прислушивается к разговору. Так внимательно, что аж уши шевелились. Особенное усердие проявляло левое.

– Затем, что мужик, которого ты приволокла из больницы в прединсультном состоянии, наконец, смог с нами поговорить.

– Никого я не волокла – этим занимался Гоша, – не согласилась я. – Это во-первых. А во-вторых, нет у него инсульта, Глушко просто трус, каких поискать.

– Так или иначе, – оборвал мою гневную тираду Седой, – информация, предоставленная им, многое меняет.

– Например, что? – утомленно прикрыла я глаза рукой.

– Например то, что все трое были родственниками, – с легкими нотками торжества в голосе сообщил Седой. Сообщил то, что я и так знала уже давным-давно.

– Угу, – поспешила я развеяться его победное настроение, – братьями. Двоюродными. Я в курсе. Их матери – родные сестры. И ты бы узнал это еще месяц назад, если бы потрудился поинтересоваться их фамилиями в девичестве.

В трубке послышался еще один сдержанный вздох. Очень сдержанный. Максимально сдержанный, который сигнализировал о том, что мой драгоценный друг на грани срыва. Хорошо, что я в этот момент направлялась в другой конец города, хоть и собирая по пути все пробки. Но хотя бы в мою голову не запустят бутылкой бурбона.

– Я потрудился. И узнал. У них разные фамилии, Фима. Они даже росли в разных городах. Белова родилась здесь, в столице. Здесь же прожила всю жизнь, никуда надолго не уезжала. Глушко, как и её муж, родом из небольшого села, расположенного в ста пятидесяти километрах от города. Переехали после свадьбы, в поисках лучшей жизни. А Крылова вообще из другого региона. У неё здесь тетка одинокая жила, вот она к ней и прикатила после школы, в университет поступать.

– Я знаю, что по официальным документам они Антонова и Филатова, а Белова вообще никогда не меняла фамилию, – затараторила я. – Но, Сань, ты не меньше моего знаешь, как просто сделать фальшивые документы. Я говорила про их настоящие биографии. Я уверена, что все трое – родные сестры. Они похожи!

– Фима, – оборвал меня Седой, – мало ли кто на кого похож. Нельзя утверждать, что все похожие в мире люди родственники! Как они могут быть родными сестрами? Это не реально!

– Вполне реально, – не сдавалась я. – Они могли быть удочерены.

– Нет никаких сведений или документальных подтверждений этому.

– А их родители? – цеплялась я за последнюю ниточку.

– Умерли, – лаконично ответил Седой.

– У все троих? – удивилась я.

– Беловой больше шестидесяти, Глушко под полтинник, а Крылова в прошлом году отметила сорок пятый день рождения. В лучшем случае их родителям сейчас было бы лет восемьдесят.

– И что? Не такой уж это критический возраст.

– И все же, никого из старшего поколения уже не спросить – они все на том свете, – подвел итог Сашка.

Я огорченно простонала, откидываясь на сидение.

– И все же, кое в чем ты была права.

Я тут же подскочила на месте и возмущенно уставилась в пространство – мне показалось или я заметила искорки едва сдерживаемого смеха? Кто-то радуется моей неправоте.

– Они действительно братья. Но не двоюродные. А родные. По отцу.

Я замерла, словно громом пораженная. Только глаза моргали.

А Седой тем временем продолжил тоном сказочника, повествующего свою любимую притчу:

– У всех парней был один и тот же отец. Но матери – разные.