Демон в полдень

– И мама, и папа, – поиграв желваками с трудом выговорил Сашка. – Оба были элементалями. Папа обладал магией воды, мама – огня.

Мои глаза пораженно распахнулись, а брови подпрыгнули вверх и запутались где-то в волосах.

– Как это возможно? – наконец, смогла произнести я, старательно подбирая слова.

– Любовь, – вздохнул он. И в этом вздохе мне послышалась какая-то непередаваемая смесь эмоций – сожаление, боль, затаенная обида и что-то еще, что-то большее, чем я могла понять. – Встретились, влюбились и осознали, что жить друг без друга не могут.

– Но магия…, – заговорила я и запнулась под таким тяжелым взглядом друга, словно мне гранитную плиту на плечи взгромоздили.

– Да, их магия вступила в конфликт друг с другом, но они нашли способ разрешить эту проблему при помощи одной знакомой ведьмы, – Сашка вновь отвернулся. – Это обеспечило им долгую совместную жизнь.

– Но последствия все равно были? – догадалась я. Потому что главное правило магии – если где-то убыло, то где-то должно прибыть. И наоборот. Один из законов, который всегда работает.

– Да, – скупо ответил Сашка, а после с восхищающим хладнокровием пояснил: – И эти последствия целиком и полностью отразились на их детях. Их первенец родился правумом. А второй сын наоборот – получил впечатляющий потенциал, однако без возможности контролировать собственный внутренний источник.

– Первенец – это ты, – догадалась, стараясь говорить ровным бесстрастным голосом, потому что знала – любое проявление жалости с моей стороны будет для него оскорбительным. Хотя сочувствие в подобной ситуации вполне естественно. Пр?вум – ребенок, родившийся в магической семье, но от рождения лишенный способностей. Для многих родителей-магов рождение правума – практически приговор. Ведь это значит, что при отсутствии других, уже магически одаренных наследников, род рискует прерваться.

Конечно, бывают и исключения. Например, если династия очень древняя, то есть возможность воспользоваться магией предков. Как бы подключиться к семейному магическому источнику, если магия прародителей обладает редким свойством накапливаться. Можно сказать, это искусственное обретение силы. И потенциал у такого мага будет минимальный, но он хотя бы будет.

Правумы, по сути, являются магами, но из-за редкого генетического сбоя магия им недоступна. Как это работает и почему так случается – неизвестно. Существуют разные теории, одна из которых весьма радикальна, подразумевающая необходимость убийства лишенного дара ребенка. К счастью, в нашем обществе убивать не принято. Если у пары магов рождается правум, то они просто стараются сделать еще деток, которые с пеленок будут устраивать магические шалости на радость маме с папой. А вот на долю лишенного магии ребенка радости выпадает мало. От них часто отказываются, отправляют в приемные семьи или ссылают к дальним родственникам. И приходится им расти словно сорняк в поле. Чужими в родной семье.

Я закусила губу и украдкой взглянула на Сашку. Он молча глядел куда-то поверх моего плеча и отвечать явно не собирался. Хотя тут и говорить-то ничего не требовалось. И так все было очевидно – родители подумали о себе и пошли на сделку с ведьмой, которая наверняка предупредила их о возможных побочных эффектах. Может быть, она поставила им какие-то условия, которые влюбленные должны были выполнить и не выполнили. Кто знает? И вот они – последствия. Высокие широкоплечие последствия, сидящие рядом со мной.

И тут я подумала о том, что ведьмы никогда ничего не делают просто так.

– А договор был на бумаге или устный? – спросила я.

Сашка едва заметно дернулся от звука моего голоса, а после медленно, словно с трудом, перевел на меня взгляд.

– Что?

– Договор, – повторила я. – Они должны были составить договор. Ведьмы любят повторять, что они не девочки на побегушках, а потому всегда берут за свои услуги плату и оформляют сделку соответствующим образом.

– Я не знаю, – через пару мгновений проронил мой друг. – А у тебя с Дариной тоже официальный контракт?

– Не совсем так, – я сдержала смешок. – Я ей очень сильно помогла в одном деле. И теперь она передо мной в долгу. А я этим беззастенчиво пользуюсь.

– Что за дело? – потемнел лицом мой бывший напарник. – И почему я не в курсе?

– Потому что это было давно, и я провернула его без твоего участия, – размыто пояснила я. Мне не хотелось углубляться в подробности.

– И все же? – упорствовал друг. – Я хочу знать, что у тебя за дела с ведьмой.

– Ничего незаконного. Просто…решила одну её семейную проблему.

– Какую? – не отставал Сашка, вцепившись в меня словно охотничья борзая.

Я застонала.

– Господи, Саня, я просто помогла ей разобраться с мужем!

– Саня? – в некотором ошеломлении переспросил друг. – Нечасто ты меня так называешь. Точнее, никогда.

– Все когда-либо случается в первый раз, – отмахнулась я и посмотрела на часы.

– Так что там с её мужем? – напомнил Седой, проследив за моим взглядом. А после запоздало воскликнул: – У ведьм бывают мужья?

– А чему ты удивляешься? – хмыкнула я. – Конечно, бывают. Они ведь женщины, а потому вполне естественно, что ведьмы выходят замуж, создают семьи. А иначе, как ты думаешь, они размножаются? Почкованием?

– Вообще никогда не думал об этом, – подергал себя за ухо Саня и…мне показалось, или это была попытка скрыть смущение? – Ведьмы никогда не казались мне заслуживающими внимания – сидят в своих избушках на краю леса, возятся с травками. Что в этом может быть интересного?

Я едва удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу в глубочайшем разочаровании стандартно мужским мышлением друга.

– Во-первых, ведьма ведьме рознь. Некоторые из них способны обратить тебя в жабу. Да, да, – закивала я головой в ответ на преисполненный скептицизмом взгляд Сашки. – И оставить квакать на болоте до конца дней твоих. Сила ведьмы в её возрасте – чем старше они становятся, тем могущественнее становятся. А жить они могут очень долго, в том числе, благодаря особому образу жизни. Для них свойственно изолированное существование, они не собираются в группы, как оборотни. Но они негласно объединены своим лидером, Верховной Ведьмой, которая при необходимости созывает их в ковен. В ковене ведьмы объединяются, превращаются в единое целое и сливают свои силы в одну. Поговаривают, что Верховной более пятисот лет. И она была главной фавориткой французского короля, фактически управляя не только страной, но и дирижируя всей европейской политической ареной того времени. И при этом, не покидая его постели.

– Странно, – с подозрением глянув на меня, задумчиво протянул Седой.

– Почему? – не согласилась я. – Ведьмы умеют сохранять молодость веками, а стать красивой не трудно, если ты достаточно умна. Чтобы проникнуть в королевские покои и задержаться там надолго ничего другого и не требуется. Только сообразительность, внешняя привлекательность и толика везения. И все это с легкостью способная организовать та, что главенствует над всеми ведьмами.

– Все, что ты описала больше свойственно суккубам, а не ведьмам, – пояснил свою мысль Сашка. – Ты уверена, что говоришь не про свою родственницу?

Я раздраженно поджала губы.

– Уверена. Хотя суккубы и ведьмы в чем-то схожи. И у тех, и у других рождаются только девочки. Также, представительницы обеих рас способны жить долго и не стареть. Вот только ведьмы предпочитают человеческих мужчин. Они либо используют их для размножения, либо сочетаются браком, а после всю жизнь скрывают свою истинную сущность. Но дочек ремеслу начинают обучать едва ли не с пеленок. Суккубы же предпочитают видеть рядом с собой сильных мужчин, способных их защитить.

– Король вполне подходит на роль защитника, – с прищуром поисковой собаки пограничника покосился на меня Седой.

– Король королю рознь. И тебе ли не знать, Сашка, что короля королем делает не корона.

– А что же?

Мы обменялись напряженными взглядами и в эту секунду мир словно замер, затаился. Не знаю, что Сашка прочел в моих глазах, но я в его увидела затаенное ожидание.

– Сила воли, – наконец, ответила я. – И стремление к победе.

И что-то хрустальное разбилось в воздухе. Веером разлетелись осколки, сверкая острыми гранями и оседая вниз, словно застывшие на морозном ветру слезы.

Отчего-то стало очень грустно. И тяжело дышать. И думать ни о чем не хотелось, но о чем-то надо было. А потому я произнесла:

– Мужа Дарины обвиняли в убийстве Беты местных волков-оборотней, – и улыбнулась в ответ на промелькнувшее на дне холодных глаз изумление. Всегда, глядя в его глаза, я думала о том, что это и есть те самые тихие омуты, в которых водятся черти. Порой мне даже казалось, что они поднимаются со дна, высовывают свои мордочки над водой и корчат мне рожи.

– И ты спасла его от суда вервольфов? – решил конкретизировать Сашка, стараясь особенно сильно не удивляться.

Его реакция была объяснима. Бета – это что-то вроде почетного звания. Так мохнатые именовали подругу вожака – главную самку в стае, которая в иерархии оборотней также занимала второе место после Альфы. И если за пост главного оборотня претенденты бились насмерть, то Бета выбиралась непосредственно вожаком и считалась неприкасаемой. Ей дозволено было все, даже убивать других членов стаи и за это не следовало никаких наказаний. А вот если кто-то покушался на жизнь Беты, главной собственности Альфы, то тут оборотни начинали мстить. И мстить страшно.

Где муж Дарины познакомился с Бетой одной из крупнейших стай оборотней в стране – неизвестно. Но известно, что ни он, ни она не отличались высокими морально-нравственными принципами. Мохнатые нашли их через двое суток после исчезновения Беты. В номере местной гостинцы, известной в определенных кругах как заведение, где можно было разжиться всем необходимым – от донора почки до наркотиков для не людей. Да-да, некоторые из оборотней и вампов были теми еще торчками. Вот только обычный человеческий наркотик им – как слону дробина. От него они разве что чихали пару раз да чесались как при легкой аллергии. Чтобы словить кайф по-настоящему им требовалось нечто особенное. И вот как раз это – особенное – фасовали в подвалах дома владелицы гостиницы. Правда, сама она вряд ли всем руководила. Скорее всего, просто пешка. А вот за её спиной стоял кто-то повнушительнее да пострашнее. Вот как раз за этим «дичью», как именовали наркотик разбирающиеся в теме торчки и барыги, и явилась парочка. Да так увлеклась обществом друг друга, что пропала с радаров на сорок восемь часов, позабыв о необходимости сохранять в тайне свои похождения от законных супругов.

По словам одного из мохнатых, с которым мне довелось позднее побеседовать и который, как выяснилось, и донес вожаку о месте нахождения его ненаглядной, Альфа ворвался в номер, выбив дверь с ноги. Ну, оно и не удивительно, створка там была что тряпочка, болталась только для вида. И звукоизоляция, соответственно, никакая, а потому все жильцы гостиницы, чье время пребывания в ней пришлось как раз на те двое суток, имели честь наслаждаться надсадными охами и вздохами загулявшей Беты. Парочка продолжила заниматься своими интимными делами даже тогда, когда в номере уже стоял вожак. Последний от увиденного обалдел так, что остолбенел. Но эта стадия быстро прошла. Мозг вервольфа быстро справился с шоком, а после перекочевал из фазы удивления в фазу ярости. Специфика ликантропии, а именно это официальное наименование болезни, которой страдают все имеющие второй облик, такова, что под воздействием сильных эмоций оборотни теряют контроль. И несмотря на то, что все они предпочитают думать о себе не как о животных, а как о больных людях, страдающих не смертельной, но неизлечимой болезнью, в момент, когда разум уступает чувствам их животное «я» берет верх над «я» человеческим. Вот и в тот приснопамятный день Альфа при виде голой и невменяемой супруги в ворохе влажных простыней потерял контроль над собой и начал обращаться. Причем столь стремительно, что его охрана не успела среагировать. Хотя лезть под руку, а вернее под лапу в край разозленного вожака – дело глупое и бесперспективное. В стае, а в особенности в стае вервольфов, иерархия строже, чем в тоталитарном строе. Вожак имеет полный и непререкаемый контроль над своими волками – не только физический по праву самого сильного пёсика в загоне, но и ментальный.